Неизбежность (Дилогия - 2)
Шрифт:
– То ли еще было, товарищ генерал-полковник!
– сказал капитан.
– Сейчас читать умеют, многие пишут... А во время боев на Халхин-Голе, мой предшественник рассказывал, сплошь неграмотные были. И что удивительного? В Монголии в тридцатых годах три процента детей посещали школу, а то и меньше... Да, в свободный от службы час пограничники-новобранцы и учились грамоте... Клали на землю доску, смазанную разведенной в масле сажей. Начальник заставы чертил на ней палкой буквы, бойцы повторяли... Потом был бой с японцами... И понимаете, имена павших товарищей были первыми словами, которые
Застава была расположена на крутом скате, да еще залезли на десятиметровую вышку - обзор что надо, но поднятая ветром песчаная кисея ухудшала видимость; песок заносило и сюда, на вышку, он сухо шуршал о доски. Малиновский сказал:
– Монгольские дожди.
Начальник заставы живо откликнулся:
– Товарищ генерал-полковник, дожди еще будут! Самые настоящие, проливные!
– Не сомневаюсь, что будут...
Река текла внизу, под обрывом, на правом фланге, граница проходила по фарватеру. Маршалы в бинокли разглядывали сопредельный берег, капитан пояснял:
– В последние дни японцы отселяют вглубь местное население, разрушают мосты, дороги...
– Тактика выжженной земли. Как у гитлеровцев, - сказал Малиновский и подумал, что скоро его войска будут уже по ту сторону границы.
А Василевский подумал: "Японцы хотят создать нам дополнительные трудности. Для нас дороги, особенно железные, - вопрос вопросов... Нельзя допустить - и опыт войны на Западе этому учит, - чтобы в Маньчжурии противник разрушал железнодорожные пути, тоннели, мосты. Так было, например, в Белоруссии летом сорок четвертого. Немцам удалось тогда вывести из строя железные дороги, это вызвало серьезные трудности с нашими перевозками... Чтобы воспретить противнику разрушить прп отходе железные дороги, здесь, на Дальнем Востоке, все фронты должны выделить специальные самолеты и подвижные части для борьбы с диверсионными отрядами..."
Заночевать решили на командном пункте армии - тем паче, что командарм к концу дня утратил робость и был целеустремленно напористым:
– У меня сможете отдохнуть! Банька имеется!
Смыть с себя пот и грязь было привлекательно, и Василевский сказал:
– Если комариков поменьше, чем здесь, поедем.
– И если квас будет, - сказал Малиновский.
Командарм поспешно заверил: так точно, комарья меньше, а квас отменный! Тут же бросился звонить на КН. Сияя, доложил Василевскому, что в бане их ждут через полчаса.
– Но мы еще не меньше часа здесь проработаем. Плюс дорога, - сказал Василевский.
– А люди будут ждать...
– Подождут, товарищ маршал!
– Нет, неудобно... Позвоните и извинитесь за задержку...
– Слушаюсь!
Смущенный генерал побурел, а Малиновский усмехнулся:
усердие командарма и обязательность главкома как бы столкну-, лись...
Завершив работу, поехали к командарму. Банька была недурна, квасок холодный, вкусный. Маршалы сидели в палатке с марлевым пологом, потягивали из немецких пивных кружек и вспоминали Халхин-Гол.
– Что на Халхин-Голе было необычайным, так это крупнейшие воздушные бои. Я, Александр Михайлович, и на фронтах Великой Отечественной, пожалуй, таких не видывал... До двухсот самолетов
– И я такое не часто видел, Родион Яковлевич...
– Всего японцы потеряли в тех сражениях свыше шестисот самолетов! Это и понятно: летчики-истребители у нас были первоклассные, имевшие опыт боев в небе Китая, Испании... На Халхин-Голе, между прочим, воевал кое-кто из моих знакомых летчпков-"испанцев".
– Японцы тоже стянули сюда своих лучших асов.
– Да! По с нашими тягаться они не могли. Хотя не отрицаю:
храбры, тактически подготовлены, техникой владеют...
– А японский пехотинец? Он стоек, вынослив, дисциплинирован, умрет, но приказ выполнит. Это нам надо помнить... Думаю, по воинским качествам японцы заметно превосходят американцев. Ход сражений на Филиппинах, в Бирме, вообще на Тихом океане веско подтверждает это...
– Да! Американцы значительно превосходят японцев и по численности, и по оснащению техникой, но каждое укрепление, город, остров даются им большой кровью. И как они медленно, я бы сказал, мучительно медленно подбираются к метрополии...
– Родион Яковлевич, нам-то доподлинно известно, что американское командование планирует лишь на ноябрь вторжение на Кюсю, а на март сорок шестого - на Хонсю...
– Несомненно, наша операция в Маньчжурии ускорит события, Александр Михайлович!
– Думаю, ускорит, и еще как...
– Что же касается халхин-гольских событий, то Баин-Цаганское побоище произвело в те времена впечатление! Жуков наголову разгромил две императорские дивизии...
– Ну, дивизия у них - это приблизительно наш стрелковый корпус: двадцать одна тысяча штыков, сильная артиллерия. Да еще отдельные полки, охранные и железнодорожные отряды. Словом, можно говорить об уничтожении целой армии. Итог халхингольских событий не только военный, а и политический. В тридцать девятом японцы убедились, во-первых, в том, что Советский Союз выполняет свои обязательства, в данном случае перед Монголией, а во-вторых, - в силе Красной Армии.
– А каково тогда будет военно-политическое значение разгрома всей Квантунской армии! Тут не пятьдесят тысяч человек - миллион!
– Если быть точным, нам на Дальнем Востоке противостоит около миллиона двухсот тысяч. Последствия разгрома будут далеко идущие, долговременные. И в первую очередь для самой Японии. И если она сумеет посмотреть вперед, а не назад...
– Поможем!
– то ли шутливо, то ли серьезно сказал Малиновский.
– Не назад, а вперед надо поглядеть и Америке, и Китаю, и всей Юго-Восточной Азии!
– Надеемся, так оно и будет. История - авторитетнейший учитель. Были бы ученики прилежные... Да, еще о халхин-гольских событиях... Они показали: японцы любят ночной бой.
– До сих пор эта любовь не угасла!
– Верно. Но рукоаашпой нынче избегают. После ХалхинГола психология изменилась, считают: погибнешь от русского штыка - не попадешь в ран... Это нам следует учесть. Учтем также: командование Квантунской армии рассчитывает применить бактериологическое оружие.
– Готовим войска к противохимической и противобактериологпческой защите, Александр Михайлович.