Неизменная любовь
Шрифт:
Моей дочери… Меня аж передернуло. А потом меня тряхнуло еще раз, но уже от нервного смеха.
— Мы обе родились семнадцатого января. Вас это смущает?
Я вытащила из сумки два паспорта. Свой и Лены, и почти швырнула их на стол клерка, не в силах сдерживаться. Вашу ж мать, у вас документы лежали не один день…
К счастью, это оказалось последнее и единственное препятствие к нашему возвращению в Питер. Нет, нужно было еще вызвать такси. Березов не полетел со мной. Выписал доверенность. Сказал, что так нам всем будет спокойнее. Пары дней до встречи с ним мне должно хватить, чтобы расположить к себе Лену. Хоть чуть-чуть. Мы с ним не спешили
А Лена оказалась действительно ребенком. И не держи я в руках ее паспорт, то повела бы себя как клерк в суде: здесь какая-то ошибка. Я в ее возрасте была значительно крупнее и легко валила на землю здоровенного мужика даже с учетом того, что этот мужик мне с упоением поддавался. Лена же была невысоким худым заморышем. В комплект не входили только очки — уже счастье. Джинсы, кеды, дурацкая кофта. Кого-то она мне все-таки напоминала…
Я попросила ее взять из личных вещей по минимуму. Этим минимумом оказались книги, которые я ей прислала, но их я уговорила ее оставить. Пусть другие ребята читают.
— Все, что нам потребуется, мы купим дома.
Дома… Мы смотрели друг другу в глаза, до конца еще не понимая нового значения слова «дом».
Мы — нам. Для меня эти местоимения в собственных устах тоже казались странными. И еще долго останутся таковыми. Я крепко держала Лену за руку при взлете и посадке и в зале прибытия, когда мы шли навстречу к Вячеславу Юрьевичу. Я предупредила Лену, что муж намного старше меня, но она все равно не смогла скрыть удивления. Надеюсь, Березов ничего не заподозрил в ее замешательстве. Впрочем, протягивать ребёнку руку и ждать, что она ее пожмет, было тоже не лучшим вариантом знакомства. Она пожала ее вяло и вопросительно взглянула на меня, но я не поняла ее немого вопроса, сколько ни старалась.
Новая квартира показалась мне совершенно чужой. Я будто входила в нее первый раз, как и Лена. Тёплые цвета стен показались жутко холодными. Рыжеватые шторы вместо солнечных зайчиков наложили на стены и все предметы в комнате жуткую тень. Лена присела на край кресла, казалось, на секунду, чтобы не стоять столбом, и осталась сидеть, поджав ноги и, конечно же, потеряв тапочки, хотя те были мягкие и с задниками и обязаны были плотно сидеть на ее ногах.
— Хочешь есть?
Она мотнула головой, но я все равно попросила Славу поставить чайник и достать из холодильника пирожные буше, хотя и знала, что в вазочке лежит мое любимое суворовское печенье — песочное тесто в шоколадной глазури. Слава не мог не купить его. И точно, вазочка была наполнена им даже с горкой. Лена осторожно взяла одно печенье и отказалась от пирожного. Я успела зыркнуть на Березова так, что тот ничего не сказал, хотя явно собирался настаивать на поедании угощения. Я тоже взяла суворовское печенье и попросила Славу убрать буше до вечера в холодильник.
Мы прошли в комнату Лены. Будущую… Я нарочно не стала покупать ничего, кроме кровати. Мне хотелось, чтобы девочка все выбрала сама. Ну, хотя бы цвет мебели и аксессуаров. Конечно, была мысль положить ее на первое время на диван и купить кровать тоже вместе, а потом я подумала, что кровать — это уже хоть какой, но все же дом, а диван — вокзал, а Лене надо поверить, что она вышла в пункте назначения, а не на пересадку. И мне надо в это поверить.
Я показала Лене одежду, которая висела в шкафу. Я купила лишь халат и пару платьев. И была рада, что не сделала лишних покупок. Все бы ей оказалось велико, хотя я сверялась в размерах с Николаем и с фотографиями, но видимо девочка фотографировалась только с малышами.
— Завтра у нас день магазинов, — сказала я, но Лена ничего не ответила.
Начнём ли мы вообще когда-нибудь разговаривать? Хотя бы во время шопинга. Шкаф здесь встроенный, а в угол у окна прекрасно впишется стол, который здесь будет. Обязательно. Может, вот прямо завтра.
— Яна Игоревна? — я обернулась уже от двери, потому что решила оставить девочку переодеться самостоятельно, чтобы пойти в ванную. — А когда я иду в школу?
Когда? Ох, как же я ругалась по этому поводу с твердолобым Березовым! Ее нельзя отправлять сейчас в школу, даже с учётом того, что вторая четверть короткая. Я сходила к завучу, чтобы получить их программу на год, отправила сканы Николаю и тот сказал, что, увы, Лена с таким не справится.
Не справится? Ага, я же как-то закончила школу!
— Слава, ей и так будет плохо, а тут еще одноклассники подумают, что она тупая. И сама в итоге в это поверит. Я вот прекрасно помню это чувство!
Он усмехнулся.
— Я тоже помню…
Но мы все равно поругались. Однако из спора я вышла победителем. Решили, что Лена пойдёт в школу с января, а до этого нагонит программу дома с репетиторами. Славки все равно утром нет, а мне учителя мешать не будут. К тому же, так мы успешнее сумеем разыграть наш спектакль: я сказала, что костьми лягу, но никто в ее классе и даже учителя не узнают, что она приёмная. Мы ведь переехали сюда недавно, ведь так… А с директором я договорюсь… И никакой частной школы, никаких выпендрежных одноклассников ей не надо.
— Понятно?
Березов сделал вид, что понял. Для меня главное, чтобы не лез. С дурацкими инициативами.
Так я Лене и сказала, что в школу она пойдет с января. И мне показалось, что она обрадовалась такой новости. Не знаю, как ее нервы, а я за последний три дня вымоталась настолько, что вытащила из холодильника бутылку черничной финской водки и наполнила две стопки. На часах час ночи. За окном темень. А мы не идем спать, потому что знаем, что в одной комнате навострив уши сидит Стелла, а в другой — Лена. И ни одна не думает спать.
— И все-таки ты зря не купила ничего, кроме матраса, — прошептал Березов, буравя меня взглядом.
— Ты ведь давно не ездил по магазинам. Вот завтра и поездишь, — я нервно постукивала стопкой по столу. — Это ее маленький мирок. В нем должно быть все родное — ну или хотя бы то, что не вызывает явного отторжения. Потому что в этой комнате она будет прятаться от нас.
Он кивнул и поднял стопку. Я — свою.
— За нас!
Я не стала уточнять, кого именно он имеет в виду. Просто чокнулась и опрокинула в себя водку, не чувствуя обжигающей силы прозрачного зелья. В коридоре послышалось шарканье, и я обернулась:
— Чего не спишь? — бросила я Стелле, и та обиженно уселась на пороге. — Шла бы ты к Лене. Тебя там даже на кровать пустят…
А это была хорошая идея. Как же сразу я не сообразила запустить в комнату собаку.
— Пошли, — я потянула «рабочую псину» за ошейник и постучалась к Лене. — Ты не спишь?
Мне открыли меньше, чем за секунду — бедняжка нас безумно боится. Почему?
— Стелла хочет к тебе. Можно ее впустить?
Лена судорожно кивнула.
— Можешь взять ее в кровать, если хочешь.