Неизвестное об известном
Шрифт:
«Ну что ж, – отозвался Сталин, – тогда желаю успехов».
Ещё через несколько дней Берия, Курчатов, Харитон были на полигоне в Семипалатинске. На 30-метровой вышке находилась бомба, которая должна была либо взорваться, доказав всем-всем-всем торжество советской науки и техники, либо сделать «пшик» и тогда… У товарища Берии уже были готовы приговоры на всех – на тот случай, если испытания постигнет неудача. Впрочем, самый главный приговор – на самого Берию – тоже уже лежал где-то в Кремле.
Опять же, по воспоминаниям. Тогда ночью все сидели в бункере. Слушали доклады о последних приготовлениях к испытаниям. Напряжение всё нарастало и нарастало. И тогда все, словно
Бомба РДС-1 сработала 29 августа 1949 года в 7 часов утра. А дальше что? Дальше уже неинтересно. Два года спустя взорвали вторую бомбу, РДС-2. Но это было уже не так драматично. Даже позволили себе некоторый экспромт – слегка поменяли американскую конструкцию. Бомба оказалась вдвое удачней американской: рванула с силой 40 тысяч тонн тротила.
А потом. Тихонько. Это самое уникальное место, Арзамас-16, полное страстей, событий, разочарований и находок, превратилось в обыкновенное советское предприятие с профкомами, месткомами, партсобраниями, социалистическими обязательствами. Отличалось от обыкновенной колбасной фабрики лишь продукцией: здесь производили смерть.
Послесловие
Каждому из участников этой уникальной гонки досталась своя судьба. Кому-то – счастливая, кому-то – несчастная.
Роберт Оппенгеймер так и не смог определиться. Так и не смог найти своё место в жизни. Он так и продолжил метаться между своими и чужими, так и не поняв, кто же он. Занимался научной работой и общественной жизнью. Работал над теорией атомного ядра и устройством материи. Одновременно читал лекции по философии и ответственности человека перед обществом. Кто-то его уважал, кто-то любил, кто-то ненавидел. В последние годы своей жизни он купил маленький домик на острове святого Джона на Багамах, где проводил много времени, путешествуя на парусной лодке. В 63 года у него был диагностирован рак горла. Скончался 18 февраля 1967 года в Принстоне. Его первая любовь Джина Татлок покончила жизнь самоубийством в 1944 году, ещё во время работы Роберта над атомным проектом. Жена Китти умерла несколько лет спустя после смерти Роберта. Дочь, не найдя себя, покончила жизнь самоубийством. Сын исчез. Будто бы растворился где-то в людской массе. Возможно, прожил жизнь на семейном ранчо в Нью-Мексико, неподалеку от места, где создавалась атомная бомба.
Судьба участников советского атомного проекта, естественно, была иная, своя, советская. После испытания первой атомной бомбы Берия был
Курчатов умер в 1960 году, всего лишь 57 лет от роду. Умер буквально на груди своего друга и коллеги Юлия Харитона. Приехал навестить Харитона в санатории. Присели поговорить на лавочку – и мгновенная смерть. Инфаркт.
Юлий Харитон прожил долгую жизнь. На его глазах менялись формации. Происходили революции. Родился он в Российской Империи, прожил жизнь в Советском Союзе, умер в России. Он видел всех советских вождей. Все их взлёты и падения. Участвовал в грандиозных проектах. Создал самое страшное оружие человечества. Но совесть его чиста: его бомба никого не убила. Она лишь пугала.
Самое интересное во всех этих историях – то, что Харитон несмотря ни на что оказался самым что ни на есть советским человеком. Честно работал, честно получал свои должности и награды. До 88 лет так и доработал на своём детище «Арзамас-16» и ушёл на покой в должности заслуженного научного руководителя. Харитон не понял своего ученика Сахарова. Он подписал письмо, осуждающее антинародную деятельность академика Сахарова. И тем не менее ходил по инстанциям с просьбой наказать Сахарова не очень строго.
Скончался Юлий Харитон в 1996 году в городе Сарове. Похоронен на Новодевичьем кладбище. Простой памятник. Неотесанная гранитная глыба с именем, фамилией и годами жизни.
На фотографиях: Оппенгеймер, Берия, Курчатов, Харитон
В погоне за Н-Бомбой СССР – США
Поскользнулся, упал, очнулся – гипс. Конечно же, кто не слышал эту крылатую фразу? – скажете Вы, читатель. – Только какое отношение это имеет к созданию водородной бомбы?
А вот, оказывается, что шкурка банана, так неаккуратно брошенная на тротуар каким-то неряхой, имеет самое что ни на есть прямое отношение к истории создания Н-бомбы. И вполне возможно, что без неё никакой водородной бомбы не было бы создано. Человечество бы не познало ещё одну загадку природы, и продвинутые государства пугали бы друг друга не очень мирным атомом. Но что поделаешь. Из песни, как говорится, слов не выкинешь. А историю человеческую, какой бы она ни была, следует просто принять.
Итак, история с созданием А-бомбы в Америке, «успешной» бомбардировки Японии и испытанием бомбы в Советском Союзе имеет не то что неожиданное, но всё же необычайное и интересное продолжение.
Какое? Сейчас узнаете. Только сначала разрешите представить мне парочку действующих лиц, о которых я вскользь упоминал в рассказе о создании А-Бомбы.
Персонаж номер один. Эдвард Теллер, носящий звание «отца водородной бомбы». Венгерский еврей из достаточно хорошо обеспеченной интеллигентной семьи. Родители не финансовые магнаты, но тем не менее имевшие средства позаботиться о сыне, дать ему образование, дать возможность и дальше учиться, искать себя, не заботясь о хлебе насущном.