Неизвестное об известном
Шрифт:
Эде Теллер, как звали его со дня рождения, был талантливым мальчиком и везунчиком. Учился и работал у известнейших немецких физиков. Написал кучу научных работ, а потом без лишнего шума принял предложение стать профессором физики в американском университете и в 1935 году переехал в Соединенные Штаты. А потом пришёл 1939 год. Началась война. Европа заполыхала. Слухи о том, что творили немцы, дошли и до Америки. Не из первых, но из десятых рук он узнаёт о судьбе своих родителей и родственников, оставленных в Венгрии, и потому решает внести свою лепту в войну с Гитлером. Но и здесь оказывается не всё так просто. Вы, читатель, наверняка сталкивались со своими бюрократами и наверняка считаете их самыми бюрократнейшими в мире. Позвольте же мне заметить, что это далеко не так. Вашего местного бюрократа можно уболтать, одарить конфетами или дать взятку. В Америке всё это не
Впрочем, спустя некоторое время Теллер перебирается в лабораторию в Лос-Аламос, туда, где создаётся атомная бомба. Без сомнения, генерал Лесли Гровс – тот, которому поручено руководить атомным проектом, – всё же приструнил своих местных бюрократов из персонального департамента.
Далее Теллер попадает в теоретический отдел под командованием Ганса Бете. Но тут сказывается независимый и весьма мерзкий характер Теллера. Он увлекается идеей атомного синтеза (концепция водородной бомбы) и начинает толкать эту идею. Причём проталкивает идею очень резво, мешая работать всем остальным, и при этом манкирует своими прямыми обязанностями, собственно, ради чего он был принят в лабораторию Манхэттенского (кодовое название проекта атомной бомбы) проекта. Он надоедает своему начальнику Гансу Бете настолько, что тот обращается к Роберту Оппенгеймеру и просит отстранить Теллера от работы. Надо отдать должное Роберту Оппенгеймеру. Он не стал делать «оргвыводы» и увольнять Эдварда Теллера. Более того, создаётся лаборатория перспективных исследований, и Эдвард Теллер назначается главой этой лаборатории. Здесь Теллер уже на всех правах начинает работу над проектом «Супер», первой конструкцией водородной бомбы. По иронии судьбы на освободившееся место Теллера принимают Клауса Фукса, впоследствии – советского шпиона, который и слил Советскому Союзу информацию об атомной бомбе.
Ну а теперь ещё об одном человеке, которому на самом деле должны были бы достаться лавры отца водородной бомбы. Станислав Улам. Польский еврей. Я прямо-таки вижу, как взовьётся антисемит с криками: «Опять евреи!». Чувствую я также, как у еврея учащённо забьётся сердце под мысли: «Наша взяла!». Но прежде чем давать волю эмоциям, давайте-ка послушаем грустную историю Станислава Улама.
Насчёт детства, отрочества, юности. Ну, тут всё как обычно. Богатая еврейская семья. Престижный университет. Всемирно известные учителя. Стажировка в Гарварде и Кембридже. А потом, ровно за две недели до немецкой оккупации Польши, Улам-старший посадил на корабль, отбывающий в Америку, двух своих сыновей – Станислава и младшего Адама. Сам он решил задержаться, уладить дела, но не успел. Как впоследствии узнал Станислав Улам, все его ближние и дальние родственники сгинули. Отец и мать погибли в Львовской резне (один из эпизодов Второй мировой войны), когда немцы и украинские полицаи уничтожали евреев и польскую интеллигенцию. Единственным выжившим оказался дядя. Ему «повезло». Он попал в немецкую лабораторию, где арийские врачи-садисты использовали его в качестве живого человеческого материала для выращивания вшей. Вшей, которых немецкие «врачи» использовали для своих опытов. Понятно, почему Улам просил своего учителя фон Неймана подыскать ему военную работу. В 1943 году ему позвонили из той самой лос-аламоской лаборатории и пригласили туда на работу. В Лос-Аламосе его распределили к Эдварду Теллеру для работы над перспективной термоядерной бомбой, на тот самый проект «Супер». Как там трудилось, мы не сильно в курсе. Но знаем, что никаких особых результатов тогда достигнуто не было. Проект «Супер» ещё как-то жил, но дышал на ладан. К тому же война с Германией закончилась ещё до испытания первой атомной бомбы, а войну с Японией успешно завершили, сбросив две атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Ну а дальше?
Как водится у капиталистов, экономику – на мирные рельсы. Из военных расходов оставили лишь самое нужное и перспективное. Термояд туда, естественно, не попал. Советский Союз лежит в развалинах. Им уж точно не до атомных игрушек. Тем более, что аналитики-учёные вещают, что Советскому Союзу до атомной бомбы ещё бежать лет двадцать. Ну а тратить миллиарды долларов на термояд при условии, что кругом безработица и прочие неприятности, это нонсенс. В Конгрессе не поймут. Поэтому в один прекрасный день лабораторию Теллера закрывают. Спасибо, ребята. Вы нам
Вот я вам сразу вопрос задам, читатель. Вот где лучше быть великим учёным – в Америке или в СССР? Пока вы там думаете, я вам отвечу. Конечно же, в Советском Союзе. Потому как получают советские великие учёные россыпь звёзд социалистического труда, дачи, квартиры, автомобили с персональными шофёрами. Многие из них, правда, – вечно недовольные, с запросами Эллочки-людоедки – начинают сетовать в кулуарах: «Был я на симпозиуме. Так там один ихний сотрудник приехал. Машина такая блестящая, такая красивая. А у нас…».
А у них? У них звёзд героев не дают. Работой до конца жизни не обеспечивают. Да, есть у господина Улама красивая, блестящая машина, в которую надо свалить все свои пожитки и валить восвояси. А на прощание? Ну, конечно же, широкая улыбка и пожелание всех благ.
Ну что ж. Америка большая. Голова есть на плечах – прожить можно. Улам устраивается в университет в Лос-Анжелесе. Должность – асоушиэйт-профессор. Это что-то типа доцента. Не густо, но, с другой стороны, и не пусто. Эдвард Теллер профессорствует в Чикаго в тёплой компании с Ферми. Надо сказать, что в 1946 году их разок вызвали на бывшую работу в Лос-Аламос – на секретную научную конференцию по поводу возможности создания термоядерного оружия. Но мнения учёных разделились. Большинство учёных кричало, что дело это невозможное. Теллер защищался, но как-то вяло. Улам поддерживал своего шефа, но не очень убедительно. Так что, не найдя общих позиций, все остались при своих мнениях.
Ну, собственно, казалось бы – всё. Термояд кончился. Но нет. Прошло ещё несколько лет. Советский Союз рванул атомную бомбу. Вот уж сюрприз для учёных политиков-аналитиков и для американского правительства. Ну, учёным-то что? Другую статейку в журнал тиснут под названием «Как удалось Советам так быстро сделать А-бомбу». А вот президенту и Госдепу (государственный департамент) предстояло сильно задуматься на извечную тему «что делать?». Ну, собственно, понятно, что. Образно говоря – обратно к своим баранам. Иными словами – посетовать на то, что термоядерную программу так недальновидно прикрыли, найти козлов отпущения, а дальше – восстанавливать то, что недавно порушили. Поэтому сразу же после испытания советской атомной бомбы президент Трумэн объявляет о начале программы по созданию термоядерного оружия. Как стало известно американцам, в Советском Союзе работы над термоядом велись, начиная с 1947 года. Так что теперь очередь Америки «догонять и перегонять».
Вы, товарищи, наверное, не знаете, как в Америке принимают на работу. Так позвольте мне этими знаниями поделиться. Ровно в 8 часов утра раздаётся телефонный звонок. Не выспавшийся и не умытый товарищ безработный бредёт к телефону, мямлит «алё» и тут же испуганно отдергивает трубку от уха. Потому что оттуда несётся рёв, сравнимый лишь с рёвом брачующегося бегемота: «Конградьюлэйшн (поздравляю), вы приняты на работу!». Товарищ безработный пытается сообразить, куда ж таки его приняли. Но товарищ на другом конце провода уже спокойным голосом начинает излагать детали. Дальше варианты. Возможно, это новая компания, а возможно, речь идёт о компании, из которой его недавно выпнули.
Тогда товарищ безработный начинает горько сетовать на несправедливость и обиды, которые ему нанесли. Товарищ на другом конце провода немедленно соглашается. Более того, называет всё руководство компании «придурками, идиотами, дегенератами» и обещает все моральные издержки компенсировать банковским чеком с таким количеством нулей, что отказаться от такого предложения ну просто не представляется возможным.
Так что подобный звонок получили и Эдвард Теллер, и Станислав Улам, и сотни других учёных. И вот спустя четыре года, слегка постаревшие, но все ещё молодые и ретивые ребята-ученые опять собираются в стенах лаборатории Лос-Аламоса.
Ну что, товарищи-ковбои с американскими корнями, просим подвинуться. Освободите, пожалуйста, место для синагоги. Ну а дальше – за работу. Работа идёт, кипит. Результатов, правда, особых нет. Пока все идеи крутятся вокруг всё той же неудачной схемы «Супер», выданной Теллером пять с лишним лет назад. Нужен прорыв, новые идеи, которых на горизонте всё нет и нет. И вот приходит черёд той самой шкурки банана.
Извините, читатель, что я вас интригую, но обещаю дать разгадку через несколько страниц. А тем временем давайте-ка перенесёмся в СССР. Посмотрим, что там делается.