Неизвестный венецианец
Шрифт:
Этого хватило, чтобы сломить сопротивление Патты.
— Хорошо, — сказал он. — Я отправлю запрос судье, чтобы выдал нам ордер на изъятие их документов.
— И документов Лиги тоже, — вставил Брунетти, прикидывая, не пройтись ли ему еще раз насчет Сантомауро, но воздержался.
— Ладно, — сказал Патта, но по голосу было ясно, что больше Брунетти ничего не получит.
— Спасибо, синьор. — Брунетти поднялся. — Теперь я возьму еще пару человек, и мы поедем опрашивать жильцов.
— Да-да, поезжайте, — отмахнулся Патта,
— Нет, синьор. Это все, — сказал Брунетти и пошел к двери. Когда он выходил, Патта потянулся за телефоном.
Вернувшись к себе в кабинет, Брунетти позвонил в Больцано и попросил синьору Брунетти. После серии щелчков и провалов в трубке раздался голос Паолы.
— Чао, Гвидо, come stai? [44] Я звонила тебе в понедельник вечером, но тебя не было. Почему ты не позвонил?
— Я был занят, Паола. Ты газеты читаешь?
— Гвидо, я в отпуске. Я читаю работу Мастера. «Священный источник» — изумительная вещь. Время остановилось, ничего не происходит.
44
Как дела? (ит.)
— Паола, давай не будем сейчас о Генри Джеймсе.
Эти слова ей доводилось выслушивать не раз, но впервые таким серьезным тоном.
— Что случилось, Гвидо?
Он пожалел, что не дозвонился тогда.
— Неприятности.
— Какие неприятности? — встревожилась она.
— Авария.
— Что за авария, Гвидо?
— На обратном пути из Местре нас едва не скинули с моста.
— Нас?
— Я ехал с Вьянелло. Еще в машине была Мария Нарди.
— Та девушка из Каннареджо? Новенькая?
— Да.
— И что произошло?
Почему он не дозвонился? Почему?
— Нас толкнула другая машина, и мы врезались в ограду моста. Она не была пристегнута, и ее ударило о дверь. Она свернула себе шею.
— Ах, бедная девочка, — прошептала Паола. — А ты, Гвидо?
— Нас с Вьянелло тряхнуло, но мы в порядке. Все кости целы, — попробовал он отшутиться.
— При чем здесь кости, Гвидо? — Она говорила очень тихо, но торопливо, наверное, от нетерпения или беспокойства. — Я спрашиваю, как ты себя чувствуешь.
— Нормально. А Вьянелло переживает. Он был за рулем.
— Да, это похоже на Вьянелло. Поговори с ним, Гвидо. Не давай ему сидеть без дела. — Она помолчала. — Может быть, мне вернуться?
— Нет, Паола. Ты ведь только что уехала. Я просто хотел сообщить тебе, что со мной ничего не случилось. Вдруг тебе на глаза попалась бы газета. Или кто-нибудь стал задавать вопросы. — Он слышал в трубке свой голос, и в нем — упрек ей за то, что не позвонила, не
— Детям рассказывать?
— Лучше расскажи. Чтобы не пугались, если что. Но полегче там.
— Хорошо, Гвидо. Когда похороны?
На мгновение он растерялся. Чьи похороны: Маскари, Креспо или Марии Нарди? Нет, Марии, конечно.
— Наверное, в пятницу.
— Вы все пойдете?
— Все, кто сможет. Она у нас недавно работала, но у нее было много друзей.
— Кто это сделал?
— Я не знаю. Мы не успели еще ничего понять, а машины уже и след простыл. Но я ездил в Местре на встречу с одним трансвеститом, так что, кто бы это ни был, он знал, где я нахожусь и где поеду. Другой дороги-то нет.
— А трансвестит? Ты с ним встретился?
— Не успел. Его убили.
— Тот же самый человек?
— Да. Наверное.
Они разговаривали телеграфным стилем, который выработался у них за двадцать лет общения.
— И первого он? Того, в поле?
— Похоже.
Было слышно, как Паола обратилась к кому-то рядом.
— Гвидо, тут Кьяра хочет с тобой поговорить.
— Чао, папа, как дела? Ты по мне соскучился?
— Да, мой ангел, я очень по тебе соскучился. Я по всем по вам соскучился.
— Но по мне больше всех?
— Нет, по всем одинаково.
— Этого не может быть. По Раффи нельзя скучать, потому что его все равно никогда нет дома. А мама сидит и читает целый день книжку, кто станет по ней скучать? Это значит, что ты должен скучать по мне больше всех, ведь так?
— Да, мой ангел.
— Ну вот видишь, я же тебе говорила. Стоит только подумать, и все сразу станет ясно.
— Да, хорошо, что ты мне об этом напомнила.
На том конце зашумели, потом Кьяра сказала:
— Папа, мама вырывает у меня трубку. Скажи ей, чтобы она пошла со мной на прогулку, ладно? Она целый день сидит на террасе и читает. Ничего себе каникулы, да?
Наябедничав, она передала трубку Паоле.
— Гвидо, если я тебе нужна, то я приеду.
Послышались протестующие вопли Кьяры.
— Нет, Паола, не надо. Правда. Я постараюсь выбраться к вам в эти выходные.
Подобные обещания он давал ей много раз, и она давно перестала требовать с него клятвы.
— Расскажи мне все, Гвидо.
— Нет, Паола. Я расскажу, когда мы увидимся.
— Здесь?
— Надеюсь. Если нет, тогда я позвоню. Послушай, я позвоню в любом случае — приеду я или нет. Хорошо?
— Хорошо, Гвидо. Ради бога, будь осторожен.
— Ладно. И ты тоже, Паола.
— Я? А мне-то чего осторожничать? Я здесь в полнейшей безопасности, в раю, можно сказать.
— Смотри не прикончи книжку, как в прошлый раз на Кортине. — Оба засмеялись, вспомнив тот отпуск. Она взяла с собой «Золотую чашу» и прочла ее за неделю. Вторую неделю читать ей было нечего, и пришлось лазать по горам, плавать, валяться в шезлонге и болтать со своим мужем. Она страшно устала.