Неизвестный венецианец
Шрифт:
Поблагодарив де Луку за помощь, Брунетти вернулся к себе в кабинет.
До чего ушлые господа, думал он. Все-то они предусмотрели. Раванелло не зря два выходных дня просидел на работе: теперь документы изобличают Маскари как вора и растратчика. Кому еще можно было бы приписать кражу миллионов лир со счетов Лиги, как не Маскари и его трансвеститам? Кто знает, какие забавы он позволял себе, когда уезжал якобы по делам? Что за оргии он устраивал, сколько состояний пустил на ветер, этот скромняга, стеснявшийся позвонить жене из командировки? А Мальфатти, что собирал с жильцов ренту и получал свой процент от доходов Лиги чеками? Его уже и след простыл. Теперь
Глава двадцать шестая
В ту ночь высокая мораль Тацита не приносила Брунетти утешения, и даже судьбы Мессалины и Агриппины, получивших по заслугам, не убеждали его в том, что правосудие все равно восторжествует. Читая об ужасном конце этих двух злодеек, он все думал, что зло, чинимое ими при жизни, надолго пережило их. Наконец, в третьем часу утра он заставил себя отложить книгу. Остаток ночи он провел в тревожном полусне. Маскари не давал ему покоя. Несчастный Маскари, чья безвременная кончина была еще более ужасна, чем конец Мессалины и Агриппины. И опять зло, как всегда, оказывалось сильнее смерти.
С самого утра город снова начал задыхаться, будто был проклят и приговорен к вечной жаре и духоте и ветры, бросив его на произвол судьбы, летали стороной. Проходя по Риальто по пути на работу, Брунетти обратил внимание, что многие прилавки на рынке пустуют и торговые ряды из-за этого стали похожи на улыбку редкозубого пьяницы. В августе нет проку торговать овощами и фруктами, потому что горожане разъехались, а туристам подавай только panini [45] и acqua minerale.
45
Булочки (ит.)
В квестуру он пришел рано, еще не было девяти, потому что позже становилось слишком жарко чтобы ходить по запруженным туристами улочкам. Смотреть на туристов не хотелось. По крайней мере, сегодня.
Сегодня Брунетти ничто не радовало, даже то, что Лигу теперь разгонят; он не верил, что де Лука с ребятами могут ухватить какую-нибудь ниточку, которая выведет их на Раванелло и Сантомауро или что выяснится наконец происхождение туфель и платья, что были на Маскари, — прошло слишком много времени. И вдруг, нарушая его угрюмые думы, в кабинет без стука ворвался Вьянелло и крикнул:
— Мальфатти!
— Где? — Брунетти вскочил, чувствуя внезапный прилив энергии.
— У его подружки на Сан-Барнаба. Зовут Лючана Веспа.
— Как?
— Нам позвонил ее двоюродный брат. Мы к нему ходили. Он последний год получал пособие от Лиги.
— Вы дали ему денег? — спросил Брунетти, не думая о законности такого шага.
— Нет, он не осмелился даже попросить. Позвонил, сказал, что хочет помочь, — скептически фыркнул Вьянелло.
— Что
— Мальфатти там уже три дня.
— А она в списке?
Вьянелло покачал головой:
— Нет. Двое наших сидят у соседей его матери, но он там не появлялся.
Они спускались вниз по лестнице.
— Вы вызвали катер? — спросил Брунетти.
— Да, он уже стоит внизу. Скольких человек вы хотите взять?
Брунетти никогда раньше не принимал участия в арестах Мальфатти, но ему приходилось читать рапорты.
— Троих. С оружием. И в жилетах.
Десять минут спустя Брунетти, Вьянелло и трое потных полицейских с автоматами в пуленепробиваемых жилетах поверх формы прыгнули на борт белого с синим полицейского катера, который тарахтел у квестуры. Полицейские втиснулись в кабину, Брунетти с Вьянелло остались на палубе, чтобы по пути их обдувал ветерок. Катер сначала вышел в Бачино ди Сан-Марко, затем свернул направо, в Большой Канал. По обеим сторонам проносилось венецианское великолепие, пока они стояли, наклонясь друг к другу, и совещались, перекрикивая шум ветра и рев мотора. Было решено, что Брунетти поднимается в квартиру и постарается вызвать Мальфатти на контакт. Поскольку они ничего не знали о женщине, трудно было сказать, как она себя поведет. Ее безопасность волновала их не в последнюю очередь.
Брунетти уже жалел, что потащил с собой полицейских. Прохожие, увидав у подъезда троих молодцов с автоматами, начнут сбиваться в толпу, и это может привлечь внимание тех, кто сейчас в доме, и Мальфатти в том числе.
Катер причалил на остановке Ка Реццонико, они впятером сошли на пристань, к немалому удивлению людей, ждавших vaporetto. Цепочкой пробравшись по узкой калле, они вышли на кампо Сан-Барнаба. Хотя солнце еще не достигло зенита, булыжник уже успел раскалиться, и площадь была как горячая сковородка.
Нужный им дом находился в дальнем правом углу площади, и прямо напротив подъезда на набережной стояли две большие лодки, торговавшие фруктами и овощами. Внизу блестела вода. Справа был ресторан, закрытый по причине раннего часа, а дальше — книжный магазин.
— Все вы, — сказал Брунетти, кожей чувствуя любопытные взгляды зевак, возбужденных присутствием полицейских с автоматами, — ждите в магазине. Вьянелло, оставайтесь снаружи.
Трое вооруженных мужчин по очереди неловко протиснулись в узкие двери магазина. Владелица высунулась, увидала Вьянелло и Брунетти, и снова исчезла, не сказав ни слова.
Бумажка с фамилией «Веспа» была приклеена у одного из звонков. Но Брунетти не стал звонить в эту квартиру, а нажал звонок выше. Вскоре из домофона послышался женский голос:
— Да?
— Почта, синьора. Вам заказное письмо. Надо расписаться в получении.
Когда замок щелкнул и дверь открылась, Брунетти обернулся к Вьянелло:
— Я порасспрошу. Оставайтесь здесь, смотрите, чтобы они не высовывались на улицу.
Увидав, что позади уже столпились три старушки с продуктовыми тележками, Брунетти опять пожалел, что привел столько народу.
Он открыл дверь и вошел в подъезд. Откуда-то сверху неслось тяжелое громыханье рок-музыки. Судя по звонкам, синьорина Веспа жила на втором этаже, а женщина, впустившая его, — на третьем. Брунетти стал быстро подниматься по лестнице. Музыка играла в квартире Веспы.
Он поднялся этажом выше. Молодая женщина с ребенком на руках стояла в дверях квартиры. При виде его она попятилась и схватилась за ручку двери.
— Минутку, синьора, — сказал Брунетти, останавливаясь на ступеньках, чтобы не пугать ее. — Я из полиции.