Немецко-фашистский оккупационный режим (1941-1944 гг.)
Шрифт:
которыми был так богат наш район; не собирались старики на завалинках, улицы были пустынными, дома плотно закрывались с наступлением сумерек, даже не слышно было лая собак, они все были уничтожены немцами»
Во внешнем облике жилищ того времени 'бросался в глаза общий вид окон. Часть рам была забита досками или заткнута тряпками. Стекла купить было негде. Оккупанты запрещали населению выходить в лес за дровами. Крестьяне не имели возможности приобрести керосин. Освещать жилище приходилось при помощи лучины, как в дореволюционное время.
В условиях оккупации было широко распространено совместное проживание в одном доме нескольких семей. Так, в доме колхозницы дер. Старосек Любан-ского района Минской области К. Борисевич, семья которой состояла
Но этим не ограничивались трудности жилищных условий в сельских населенных пунктах. Многие крестьяне после сожжения деревни гитлеровцами ютились в различных холодных постройках, в погребах, землянках, шалашах.
Стремясь спастись от налетов фашистской авиации и от карательных экспедиций, крестьяне многих населенных пунктов Белоруссии строили специальные землянки-тайники.
Очень распространено было в Белоруссии такое явление, как уход в леса на непродолжительное время (от нескольких часов до нескольких дней). В таких случаях крестьяне вскоре снова возвращались в населенные пункты после того, когда каратели сами уезжали оттуда или когда их изгоняли партизаны.
Но с 1942 г. крестьяне Белоруссии стали уходить в леса на длительное время. Они строили там целые поселения с шалашами, землянками, хозяйственными сооружениями, которые назывались «лесными лагерями», «гражданскими лагерями», «семейными лагерями». Наиболее массовое, никогда не виданное до этого в Белоруссии переселение жителей в лесные гражданские лагеря происходило в 1943—1944 гг., когда в леса двинулись многие тысячи людей. Для более конкретного представления о масштабах ухода населения в леса приведем некоторые обобщенные данные. Так, к концу 1943 г. под защитой полесских партизан находилось более 200 тыс. мирных жителей. Большие массы населения уходили в леса под защиту народных мстителей в Витебской области. Только в начале 1943 г. ушло в леса более 10 тыс. жителей Суражс^ого района этой области. Еще летом 1942 г., по свидетельству одного из руководителей партизанского движения—В. И. Ливенцева, во время вражеской блокады знаменитый Усакинский лес, где базировались народные мстители, превратился в сплошной лагерь, насчитывающий свыше 25 тыс. человек.
Уходило в леса население различных районов Минской области. Здесь находили укрытие многие тысячи горожан. На территории этой области партизанами было укрыто в лесах и спасено около 70 тыс. граждан из Минска, Борисова, Слуцка1. Бывший секретарь Минского подпольного областного комитета Коммунистической партии В. И. Козлов приводит данные о том, что партизаны области спасли около 567 тыс. мирных жителей, ушедших из городов и деревень.
Широко распространенным было укрытие в лесах жителей Западной Белоруссии. Исключительно широкие масштабы приобретал уход населения в леса на территории Брестской области. Здесь в лесных семейных лагерях находилось 35 тыс. мужчин, женщин и детей. Подобные же факты можно привести по Пинской, Барановичской, Вилейской, Гродненской областям.
Приведенные цифры не отражают подлинных масштабов рассматриваемого явления. Эти цифры в значительной степени страдают неполнотой, так как в те времена невозможно было учесть всех местных жителей, укрывавшихся в лесах, особенно тех из них, которые уходили туда на непродолжительное время.
В своих лесных лагерях крестьяне строили различные наземные сооружения (шалаши, домики), а также полуземлянки и землянки. Во временном жилье устраивались примитивные очаги или печки, отсутство< вала необходимая мебель. Люди ютились в тесноте, в антисанитарных условиях, страдали от сырости, дыма, а очень часто и от холода, когда ввиду опасности не удавалось разводить костры или топить печи.
Особенно трудными становились условия проживания крестьян в лесах, когда проводились фашистские блокады. Тогда фашисты производили обстрел леса, землянок,
Люди лишены были возможности пользоваться даже своими временными лесными жилищами. Вот как передает подобное состояние колхозник дер. Жи-вунь Люанского района А. И. Сулим. «Заберешься в чащу,— вспоминает он,— нарубишь еловых лапок, для того чтобы постлать их на снег, сверху поставишь две сошки, прикроешь ветвями и сидишь, как заяц, под кустом, старательно прислушиваясь к каждому шороху в лесу, и когда услышишь немецкое слово, бежишь, куда глаза глядят. Послушаешь, послушаешь, не слышно чужого разговора, снова тихонько нарубишь еловых лапок, выльешь из обуви воду, достанешь из узелка сухарь, размочишь по кусочкам и дашь детям, сам и так обойдешься» *.
Многим крестьянам Белоруссии приходилось укрываться от врага в болотах. «Днем бегаешь по воде, вымокнешь,— говорит колхозник дер. Старосек Лю-банского района И. Д. Синицкий,— но когда спишь ночью, вода на одежде обмерзнет, а утром ломаешь на ней лед» Г
Очень тяжело переносили блокады крестьяне, имевшие малолетних детей. Жительница дер. Живунь Лю-банского района Е: П. Ясюченя, не имея лошади и будучи единственным взрослым членом семьи, возила своих детей по лесу на салазках. Люди боялись, чтобы дети не выдали места их укрытия своим плачем и криком. Встречались такие случаи, когда застигнутые врасплох женщины, не помня себя, убегали от напавших на них карателей и даже бросали своих детей. Колхозники рассказывают, как после окончания блокад дети радовались тому, что можно свободно разговаривать в полный голос, что не надо бояться и говорить шепотом.
Немецко-фашистские оккупанты лишили белорусских крестьян одежды и обуви. Они принимали все меры к тому, чтобы как можно больше награбить здесь различного имущества, в том числе одежды, и увезти все это в Германию. В городах Белоруссии кое-какие товары появлялись на черном рынке, но крестьяне не могли воспользоваться и этой возможностью.
Там, где позволяли условия, у крестьян возрождалось домашнее ткачество. Они производили одежду из холста и других материалов. Но и этих материалов не было. Посевная площадь льна в целом по Белоруссии сократилась тогда в 6 раз. О шерсти не могло быть и речи. Гитлеровские грабители в Белоруссии уничтожили, отобрали и угнали 78 процентов овец.
В белорусской деревне под властью оккупантов повсеместно возродились лапти, от которых крестьян избавила Советская власть.
Различные сельскохозяйственные продукты увозились в Германию, а белорусские крестьяне не имели даже соли. На торговлю солью оккупанты установили свою государственную монополию и различные ограничения, а также ввели налог на соль. Более того, основные запасы соли, оказавшиеся в их руках, оккупанты сконцентрировали исключительно в своих торгово-заготовительных пунктах, где белорусский крестьянин мог ее приобрести в очень небольшом количестве за сельскохозяйственную продукцию. Это был один из методов ограбления гитлеровцами белорусского крестьянства, ибо по сравнению с солью устанавливались очень низкие цены на сельскохозяйственную продукцию. За 10 килограммов зерна, за килограмм мяса и жиров белорусский крестьянин получал на фашистском торгово-заготовительном пункте буквально граммы соли. «Немцы дразнились солью,— вспоминает колхозник дер. Владимировна Кличевского района Н. П. Кривошей.— За сданную шкуру или льноволокно давали горсточку соли» *.