Ненавижу тебя, Розали Прайс
Шрифт:
Слова звучат как какой-то приговор, я и выпускаю нервный выдох. У меня нет выбора, и лучше для себя самой следовать за ним молча, как он того хочет. Что, если он убедиться в том, что может меня контролировать и будет делиться чем-то душевным? Может мне действительно попытаться слушать его и это вскоре мне поможет, послужит тонкой ниткой связи?
– Я поняла, – отвечаю я, дрожа. Но не от него, а от жуткого холода в машине. Веркоохен оставляет меня, заводя мотор авто. Мои руки, которые укутывают мои плечи в попытке согреться, не остаются не замеченными. Нильс
Я удивлена его новой и такой неожиданной заботе, но все равно протягиваю замерзшие руки к обогревателю, потирая их друг о друга. Он не так бесчувственен, и я вновь убеждаюсь в этом. Ему лишь требуется доза самовозвеличения, что могу дать я, если он того так желает. Но если я являюсь одной из тех, кого он так сильно желает контролировать и держать на коротком поводке, не повод ли это манипуляции, которую можно совершить? Что он будет делать, держа меня у своей ноги и маня пальцем к себе? От этого становится гадко и даже страшно, когда я поворачиваю голову к парню, что вел машину, но непременно ответил на мой взгляд.
– Будешь хорошей девочкой, Прайс, я дам тебе комфорт. Не так уж и плохо, правда? – холодно говорит Веркоохен, замечая мое замешательство.
Если я слушаюсь его, то он ублажен и от него исходит забота. Он может быть мил со мной, если я буду считать его на ступень выше себя. Похоже, у меня снова полно планов, как достучаться до него, даже с ограничением возможностей.
– Думаю, я справлюсь, – выговариваю я, больше отвечая на свои мысли, нежели самому парню.
========== Часть 24 ==========
Утром не торопливо собираюсь на учебу, успевая позавтракать хлопьями, и выпить чая, ожидая на кухне появления соседа. Его не было слышно с вчерашнего вечера, и теперь утром, казалось, что он даже не в блоке. Входные двери открыты, и я как можно быстрее желала улизнуть от Нильса Веркоохена, запирая свою дверь.
Но что-то меня значительно останавливало, когда я стала у входной двери, начав с беспокойством рассматривать правую дверь блока. Если бы парень забыл запереть двери, а я бы вышла и пошла на пары, позволив такую вольность и наглость в моем положении при парне – стоило бы рассчитывать на очередной скандал с рукоприкладством? Да.
Недолго думая, я прохожу дальше по коридору, встав у двери моего личного мучителя. Успев не раз передумать за пару секунд, я все же одергиваю себя мыслью, что при любом раскладе действие и его мышление мне еще не известны, особенно, как он отреагирует мой уход, как и вход в его личную комнату. Стучу.
Ничего не происходит и я нахмуренно касаюсь ручки двери. Дернув ее на себя – она легко поддается, когда я пораженно выдыхаю. Сердце участилось в своем биении, и я открываю дверь, заглядывая во внутрь. Темная комната стояла во мраке, когда окна зашторены длинными и темными шторами, мало освещая его богатую вещами и мебелью комнатой. Сам парень оставался в кровати, продолжавший спать.
Шкаф с зеркалом был закрыт, стол убран, в на кресле, что несколько напоминала стул-качалку лежал ноутбук. Комната
Сглотнув, я все же подхожу к его кровати, присаживаясь с правого края. Нильс лежит на спине, его грудь медленно вздымается, а пшеничного цвета волосы взъерошены от сна на подушке. Его темные густые реснички совсем незаметно шевелятся, что вызывает мое умиление. Он был милым парнем, когда не вел себя жестоко и довольно нещадно ко мне. Теперь я понимала – Нильс напросто проспал, забыв поставить будильник и теперь отсыпается, заставляя меня улыбнуться такому случаю.
Мои руки касаются его горячего плеча, и я легко пробегаюсь по нему прохладными пальцами. Мой живот неприятно скручивает, когда я не знаю его реакции на пробуждение. Парень начинает шевелиться, но все еще не открывает глаза, явно лег очень поздно, не реагируя на мое присутствие.
– Нильс, – шепчу я, и его глаза, которые пропитаны цветом океана, устремляются в мои, ужасно резко, и неожиданно для себя я затаиваю дыхание, пугаясь такой внезапности. После ночи его глаза необыкновенно-яркого небесного цвета, и это изумляет, завораживает, когда в них нет холодного оттенка. На несколько секунд я забываю, зачем сижу тут и бужу зверя, что может меня прогнать и испортить очередной день. Нильс спокойный во сне, проснувшись теперь начинает хмурится, излучая недовольство.
Образ Ангела превращается в падающего без крыльев Дьявола. Ожидаемо, но уже не на столько критично.
– Роуз, как ты попала в мою комнату? – единственный вопрос, который он задает, вставая и принимая сидячие положение, протирая сонно свои глаза, отходя от крепкого сна. Я нервно смотрю на то, как с него сползает черный атлас до бедер. Похоже, меня это застает врасплох, а щеки вспыхивают от смущения. Я отвожу глаза в сторону, пытаясь игнорировать его наготу. Парень, что ожидает ответа, уставился на меня, словно это я сидела перед ним, настолько раздета, явившаяся точно не для вопроса о колледже.
– Доброе утро, Нильс, – прежде всего произношу я, и тут же наблюдаю его укор в глазах. – Ты не запер двери ни в своей комнате, ни в блоке. Нильс, уже восьмой час, и мне пора на пары, – озадаченно проговариваю я, волнительно сидя на его кровати и стыдливо отводя свой взгляд в сторону. Он меня смущал. – Мне показалось, что ты можешь проспать. Я могу идти, или мне подождать тебя? – пытаюсь говорить чисто, без дрожи в голосе, оставить неуверенность и искренне задать вопрос, чтобы было ясно, как я настроена на дальнейшие его указания. К моему удивлению лицо парня сменяется сомнением и даже удивлением, когда я разъясняю свою местонахождение в его комнате.