Необязательная страна

Наср Вали

Если нынешняя смесь конфронтации и экономического давления будет и дальше иметь место, то, как мы уже видели, крах государства – это именно то, к чему придет Иран. В итоге нашей политики мы получим не стабильный, дружественно настроенный Иран, а нестабильный и недружественный Иран. Постепенный взрыв иранского государства и общества под международным давлением только прибавит неспокойствия региону.

На арене есть еще один гладиатор, которого следует иметь в виду, – Турция. Держащаяся на плаву благодаря динамичной экономике и десятилетию политической стабильности под руководством возглавляемой Эрдоганом Партии справедливости и развития (ПСР), Анкара наращивает свое влияние в Ливане, Сирии и Ираке, а также быстрыми темпами в Египте и Ливии. Туркам нравится вести дела на Ближнем Востоке, но экономика – это всего лишь основа для более амбициозной роли бесспорного регионального лидера, наводящего мосты между Востоком и Западом. Турки одной ногой стоят в Европе, а другой – в Азии, они являются членами НАТО и имеют особые отношения с ЕС, и сейчас они также более богатый, стабильный и более мощный демократический старший брат, который хочет направлять арабский мир к стабильности и процветанию.

Решение Анкары участвовать в жизни Большого Ближнего Востока – самое желательное событие последнего десятилетия. Нам стоит благодарить Европу за это. Закрыв двери для надежд Турции на полноправное членство в ЕС, Европа тем самым заставила Анкару обратить свой взор на восток и юг. Находящаяся под управлением партии умеренных исламистов и могущая похвастаться годами экономического успеха Турция нормально относится к своему возвращению на Ближний Восток после почти векового отсутствия. В конце Первой мировой войны новая Турецкая республика повернулась на запад, представляя себе свое будущее с Европой. Турция отказалась от исламского и оттоманского наследия точно так же, как ее взбунтовавшиеся арабские подданные дали ясно понять, что они не хотят больше иметь ничего общего с турецким правлением. К тому же турки были для ближневосточных мусульман недавними имперскими повелителями, закрывавшими путь к оформлению арабской государственности.

А сейчас турки возвращаются, и их приветствуют как давно утерянных родственников, которые вернулись из дальних стран, имея все признаки успеха и процветания. За время отсутствия Турции Ближний Восток претерпел изменения. Он забыл о несправедливости оттоманского правления, породившего арабский национализм и ужасы Первой мировой войны, или героизм арабского восстания против турецкого владычества военного времени под водительством британского офицера-одиночки Т. Е. Лоуренса. Больше нет вражды по отношению к Турции. Вместо этого арабы очарованы успехами Турции и стремятся узнать все о том, как это случилось и есть ли в этом что-либо полезное для региона.

За последние десять лет Турция усилила свою экономическую и дипломатическую активность во всем арабском мире и на Большом Ближнем Востоке, но у нее по-прежнему недостаточно носителей арабского языка или глубоких знаний арабского мира. Турецкие войска и помощь направлялись в Афганистан. Турция развивала торговые связи с иракским Курдистаном, старалась, но неудачно, посредничать между враждующими группировками в Ливане и Ираке и участвовала в международных усилиях по решению спорных вопросов вокруг Ливии, Сирии и Ирана.

Запад периодически охватывает беспокойство по поводу «неоосманства», которое он отвергает, усматривая в нем стремление восстановить сеть своего влияния, благодаря чему одно время соединялась арабская периферия и метрополия турецких султанов²³⁰. Стремление Турции возродить времена Оттоманской империи может насторожить наблюдателей. Однако не очень ясно, что турки имеют в виду под своей риторикой и есть ли в ней нечто большее, чем просто исторический оттенок: возможно, это похоже на воскрешение в памяти европейцев Карла Великого, Священной Римской империи или Ганзейского союза во время обсуждения вопроса о создании Европейского объединения угля и стали и Общего рынка. Американские дипломаты, как правило, с подозрением смотрят на амбиции Турции и нередко шутят над министром иностранных дел Ахметом Давутоглу, называя его османским «зайкой Энерджайзером», который любой дипломатический контакт может превратить в форум по вопросу его видения неустаревающей региональной роли Турции. Со временем Вашингтон стал лучше относиться к Давутоглу и посчитал Турцию отличным инструментом для проведения своей политики «руководства за спиной» наших союзников на Ближнем Востоке, которая, несмотря на все ее издержки, совершенно не работала бы без Турции.

Судя по всему, Обама это понял. Он часто звонит Эрдогану и, возможно, советуется с ним больше, чем с кем-либо еще из мировых лидеров. Турецкий премьер-министр тесно работал с Белым домом по Сирии и Ирану, даже передавал послания от Обамы для Хаменеи в марте 2012 года, накануне решающих переговоров с Ираном. Для Америки турецкое влияние на Ближнем Востоке – важная стабилизирующая сила. Турция – процветающая демократическая страна. Она является старым членом НАТО и имеет глубокие экономические связи с Европой. Несмотря на тревожные тенденции Эрдогана к авторитаризму – он затыкает рот прессе и сажает журналистов в тюрьму – и на его периодические заигрывания с исламистами, Турция остается политической системой, основанной на конкуренции, с ценностями, которые ближе западным, нежели ценностям арабского мира. Более того, в отличие от арабских государств или Ирана, Турция не идет против течения истории, а идет вместе с ним. Можно без сомнения представить Турцию еще более стабильной, демократичной и капиталистической.

Некоторые в Вашингтоне подумывают о новой расстановке сил в регионе, в которой ось Анкара – Рияд – Доха (добавьте к этому Каир и Дамаск, если Египет встанет на ноги, а сирийские сунниты свергнут Ассада) будет противостоять оси Тегеран – Багдад – Бейрут (когда Хезболле будут обрублены когти). Они утверждают, что Америке следует работать с суннитской осью и при ее содействии против иранской. Логика вполне очевидна, но общая картинка вряд ли так ясна.

По-прежнему сохраняется сомнение по поводу возможности или желания Турции служить якорем спасения американской политики. Энтузиазм Турции в отношении Ближнего Востока был на его пике, когда регион, похоже, открывался в экономическом плане и мелкими шагами двигался в направлении демократии. Анкара тогда представляла себе регион, построенный по планам Турции; Стамбул стал бы региональным экономическим узловым пунктом, а Анкара – политическим центром. Министр иностранных дел Давотоглу, наиболее четко формулирующий идеи стратег Турции, не предвидел того, что неоосманство будет означать улаживание разных проблем, миротворчество и спешное урегулирование одного кризиса за другим для решения проблем региона²³¹. Турция должна будет проделать что-то из упомянутого, особенно когда беда стоит у ее порога, как в случае с Сирией, у нее все меньше склонности к рискованным делам в урегулировании проблем региона. Лозунг Давотоглу относительно возвращения Турции на Ближний Восток заключался в следующем: «Ноль проблем с соседями». А сейчас, когда государства по всему региону разрываются от протестов и конфликтов, Турция оказалась окружена соседями, которые предлагают ноль в дополнение к проблемам.

Турции, возможно, недостает способности заниматься улаживанием большого количества проблем. В ближайшем будущем она должна будет иметь дело со сменой своей правящей партии, а турецкая экономика начинает демонстрировать признаки замедления темпов роста, как и другие, некогда весьма амбициозные, новые рынки²³². Это не означает, что Турция станет нестабильной; означает только то, что она может не захотеть или оказаться не в состоянии действовать как региональный омбудсмен или на все готовый союзник Америки.

Короче говоря, Америка вынуждена делать больше в этом регионе, и она должна будет это делать самостоятельно, без чьей-то помощи. Если же ей понадобится помощь, она должна будет обратиться к союзникам. Руководить другими за их спинами в основном не придется, потому что нет очевидных союзников, готовых выйти на передний фронт. Добавьте к этому тот факт, что в итоге именно мы одни как раз и должны защищать свою собственную позицию и отстаивать наши интересы от посягательств наших глобальных противников, особенно Китая.

Если и есть какая-то американская стратегия в действиях на Ближнем Востоке в наше время, ее можно сформулировать следующим образом: не дать Египту скатиться в еще худшее положение, сдерживать Иран, опираться на Турцию и укреплять дипломатические и военные возможности монархий Персидского залива. Другими словами, создавать оборону с учетом «арабской весны», вести наступление, когда речь идет об Иране, и продолжать то же самое в войне против терроризма. Однако Соединенным Штатам придется все это делать в меняющихся геостратегических условиях.