Неоконченный поиск. Интеллектуальная автобиография
Шрифт:
Я часто выражал этот подход словами: «Я не философ верований». Действительно, вера почти не имеет значения для теории истины, или дедукции, или «знания» в объективном смысле. Так называемое «истинное верование» — это верование в теорию, которая истинна; а вопрос, истинна она или нет, есть вопрос не веры, а факта. Сходным образом, «рациональное верование», если такая вещь существует, состоит в предпочтении того, что предпочтительно в свете критической аргументации. Поэтому это опять-таки не вопрос веры, а вопрос аргументации и объективного состояния процесса критического обсуждения [243] .
243
243 Я говорил похожие вещие много раз, начиная с [1934(b)], разделы 27 и 29, и [1947(a)] — см., например [1968(a)]; ([1972(a)], глава 3); и я выдвигал идею, что то, что я назвал «степенью подкрепления гипотезы h в свете проверок или свидетельств е», можно интерпретировать как концентрированный отчет о прошедшем критическом обсуждении гипотезы h в свете проверок е. (См. примеч. 156-58 к разделу 20 выше, а также текст.) Таким образом, я писал, например, в «Логике научного открытия» [1959(a)], с. 414: «…C(h,e) можно адекватно интерпретировать как степень подкрепления h — или
Что же касается индукции (или индуктивной логики, или индуктивного поведения, или обучения путем индукции или повторения или «инструктирования»), то я, вместе с Юмом, заявляю, что такой вещи не существует. Если я прав, то это, конечно, решает проблему индукции [244] . (Остаются другие проблемы, которые также могут быть названы проблемами индукции — такие как вопрос, будет ли будущее похоже на прошлое. Но и эта, по-моему, далеко не волнующая проблема тоже может быть решена: будущее будет частично похоже на прошлое, а частично совсем на него не похоже.)
244
244 См. особенно мою [1971(i)], теперь глава 1 в [1972(a)].
В чем в наше время состоит самый модный ответ Юму? В том, что индукция, конечно, не «верна», потому что слово «верна» означает «дедуктивно верна»; поэтому неверность (в дедуктивном смысле) индуктивных аргументов не составляет никакой проблемы: есть дедуктивный способ мышления, и есть индуктивный способ мышления; и хотя они имеют много общего между собой — и тот и другой состоят из рассуждений в соответствии с хорошо испытанными, привычными и достаточно интуитивными правилами, — они имеют и много различий [245] .
245
245 То, что я назвал «модной» точкой зрения, может быть прослежено вплоть до Дж. С. Милля. Современные формулировки см. в Р. F. Strawson Introduction to Logical Theory (London: Methuen & Co., 1952; New York: John Wiley & Sons, 1952), c. 249 и далее; Nelson Goodman, Fact, Fiction, and Forecast (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1955), c. 63–66; и Rudolf Carnap, «Inductive Logic and Inductive Intuition», в сборнике Problems of Inductive Logic, ed. by Lakatos, c. 258–267, особенно c. 265 (см. примеч. 41 выше).
То общее, что, как предполагают, имеют между собой индукция и дедукция, может быть выражено следующим образом. Верность дедуктивной схемы вывода не может быть доказана, так как это было бы доказательство логики логикой, то есть порочным кругом. Однако, говорят сторонники этой точки зрения, такая круговая аргументация на самом деле может прояснять наши идеи и укреплять нашу веру. То же самое можно сказать и об индукции. Индукция может не поддаваться индуктивному обоснованию, но индуктивные рассуждения об индукции могут быть полезными и плодотворными, а возможно, и необходимыми [246] . Более того, и теория дедукции, и теория индукции могут апеллировать к таким вещам, как интуиция, привычка или соглашение; а иногда они и обязаны это делать.
246
246 Мне кажется, что в такой словесной форме аргументация Карнапа изложена тщательнее; см. Carnap «Inductive Logic and Inductive Intuition», с. 265, отрывок, начинающийся словами: «Мне кажется, что апелляция к индуктивному мышлению при защите индуктивного мышления не только допустима, но и обязательна.»
В качестве критики этой точки зрения я повторю то, что сказал ранее в этом разделе: дедуктивная схема вывода верна, если не существует контрпримера. Поэтому в нашем распоряжении имеется объективный метод критической проверки: для любого предлагаемого правила дедукции мы можем попытаться построить контрпример. Если мы в этом преуспеем, то вывод, или правило вывода, является неверным независимо от того, придерживается его интуитивно кто-нибудь, или даже все, или нет. (Брауэр думал, что он сделал именно это — что он нашел контрпример для косвенных доказательств, — пояснив, что их ошибочно считали верными только потому, что существуют лишь бесконечные их контрпримеры, так что косвенные доказательства верны для всех конечных случаев.) Поскольку в нашем распоряжении имеются объективные проверки и объективные доказательства, психологические соображения, субъективные убеждения, привычки и соглашения не имеют никакого отношения к делу.
А как же обстоит дело в отношении индукции? Когда индуктивный метод индуктивно «неразумен» (чтобы не использовать снова слово «неверен»)? Ответ предлагается только один: когда он приводит к частым практическим ошибкам в индуктивном поведении. Но я утверждаю, что любое правило индуктивного вывода, когда-либо и кем-либо предложенное, всегда будет приводить к таким частым ошибкам.
Суть здесь в том, что никогда не было предложено ни одного правила индуктивного вывода — вывода, приводящего к теориям и универсальным законам, — которое можно было бы принять всерьез хотя бы на минуту. Карнап, по-видимому, согласен с этим, так как он пишет [247] : «Кстати, Поппер находит интересным, что в моей лекции я даю пример дедуктивного вывода и ни одного примера индуктивного вывода. Поскольку моя концепция вероятностного (индуктивного) рассуждения по сути состоит не в построении таких выводов, а скорее в приписывании вероятностей, он должен был вместо этого потребовать привести примеры принципов приписывания вероятностей. И это требование, не прозвучавшее, но разумное, я предвидел и удовлетворю».
247
247 Там же, с. 311.
Однако Карнап развил лишь систему, приписывающую нулевую вероятность всем универсальным законам [248] : и хотя Хинтик-ка (и другие) с тех пор развили системы, приписывающие универсальным утверждениям вероятности, отличные от нуля, нет сомнений, что применимость этих систем существенно ограничена очень бедными языками, в которых не могут быть сформулированы даже примитивные естественнонаучные теории. Более того, они ограничены случаями, когда в любой момент времени в наличии имеется лишь конечное число теорий [249] . (Но это не мешает этим системам быть пугающе сложными.) В любом случае, мне кажется, что универсальным законам — которых на практике всегда бесконечно много — следует всегда приписывать нулевую «вероятность» (в смысле исчисления вероятностей), хотя их степень подкрепления может быть больше нуля. И если мы примем новую систему — систему, которая приписывает некоторым законам вероятность, скажем, 0,7 — что мы тогда выиграем? Говорит ли нам это, что закон имеет хорошую или плохую индуктивную поддержку? Никоим образом; все, о чем это говорит, состоит в том, что, в соответствии с некоей (большей частью произвольной) новой системой — неважно какой — мы должны верить в закон со степенью веры, равной 0,7, если мы хотим, чтобы наше чувство веры соответствовало этой системе. Какие различия проводит такая система, и если она проводит различия, то как ее критиковать — что она исключает, и почему ее следует предпочесть моим и Карнапа аргументам в пользу приписывания нулевой вероятности универсальным законам — трудно сказать [250] .
248
248 О «подтверждении примером» Карнапа см. мою «Предположения и опровержения» [1963(a)], с. 282 и далее. То, что Карнап называет «подтверждением примером» закона (универсальной гипотезы) фактически равняется степени подтверждения (или вероятности) следующего примера закона; а она приближается к 1/2 или 0,99, если относительная частота благоприятных примеров приближается к 1/2 или 0,99, соответственно. Следовательно, закон, опровергаемый каждым вторым примером (или каждым сотым примером), имеет степень подтверждения примером, приближающуюся к 1/2 или 0,99, что абсурдно. Я разъяснял это сначала в [1934(b)], с. 191, а затем в [1959(a)], с. 257, задолго до того, как Карнап задумался о подтверждении примером, обсуждая различные возможности приписывания «вероятности» гипотезе; и там я сказал, что это следствие является «опустошительным» для идеи вероятности. Я озадачен ответом на это Карнапа в книге Lakatos, ed., Problem of Inductive Logic, c. 309 и далее (см. примеч. 41 выше). Там Карнап говорит о подтверждении примером, что его численное значение «является… важной характеристикой закона. В примере Поппера, закон, которому в среднем удовлетворяет половина примеров, имеет, согласно моему определению, вероятность не 1/2, как ошибочно полагает Поппер, а 0». Однако, несмотря на обстоятельство, что Карнап и я оба называем «вероятностью 0», также имеет место и то, что Карнап называет «подтверждением примером», равным 1/2, а это и было темой дискуссии (даже несмотря на то, что в 1934 году, критикуя функцию, которую Карнап позднее назвал «подтверждением примером», я использовал термин «вероятность»).
249
249 Я выражаю признательность Дэвиду Миллеру за то, что он обратил мое внимание на эту особенность всех систем Хинтикки. Первой статьей Яаакко Хинтикки на эту тему была «Towards а Theory of Inductive Generalization», в сборнике Logic, Methodology and Philosophy of Science, ed. By Yehoshua Bar-Hillel (Amsterdam: North-Holland Publishing Co., 1964), том II, c. 274–288. Полные ссылки можно найти в книге Risto Hilpinen, «Rules of Acceptance and Inductive Logic», Acta Philosophica Fennica, 21, (1968).
250
250 В соответствии с воззрениями Карнапа приблизительно в 1949–1956 гг. (по крайней мере), индуктивная логика является аналитически истинной. Но если это так, то я не могу понять, каким образом якобы рациональная степень веры может претерпеть такие радикальные изменения от 0 (сильнейшее недоверие) до 0,7 (среднее доверие). Согласно последним теориям Карнапа, «индуктивная интуиция» выступает в качестве третейского судьи. Я уже приводил доводы, которые показывают, насколько безответственен и предвзят этот судья; см. мою [1968(i)], особенно с. 297–303.
Разумных правил индуктивного вывода не существует. (По-видимому, это было понято индуктивистом Нельсоном Гудменом) [251] . Лучшее правило, которое я сумел выжать из всего моего знакомства с индуктивистской литературой, выглядит так: «Будущее, похоже, будет не очень отличаться от прошлого».
Конечно, это правило, которое всякий применяет на практике и которое мы должны принять теоретически, если мы являемся реалистами (а мне кажется, что мы все ими являемся, кто бы что ни говорил). Это правило, однако, так расплывчато, что вряд ли может быть интересным. Но несмотря на всю свою расплывчатость, это правило предполагает очень многое, во всяком случае гораздо более того, что мы (а потому и любое индуктивное правило) должны предполагать до формирования теории, потому что оно предполагает теорию времени.
251
251 Ср. Fact, Fiction and Forecast, с. 65 (см. примеч. 228 выше).
Но все это и следовало ожидать. Раз не может быть ни свободных от теорий наблюдений, ни свободного от теорий языка, то не может быть и свободных от теорий принципов или правил индукции, правил и принципов, на которых должны базироваться все теории.
Таким образом, индукция — это миф. Никакой «индуктивной логики» не существует. И хотя существует «логическая» интерпретация исчисления вероятностей, хороших оснований предполагать, что эта «обобщенная логика» (как ее можно было бы назвать) является системой «индуктивной логики», нет [252] .
252
252 См. [1968(i)]. О моей положительной теории подкрепления см. конец раздела 20 выше, а также конец раздела 33, особенно примеч. 260 и текст.
И не стоит горевать, что индукции не существует: мы, кажется, хорошо обходились без нее — с теориями, которые являются смелыми догадками, которые мы критикуем и проверяем со всей суровостью и изобретательностью, на какие только способны.
Конечно, если в этом состоит хорошая практика — успешная практика, — то Гудмен и другие могут сказать, что это «индуктивно верное» правило индукции. Но моя главная идея состоит в том, что эта практика хороша не потому, что она успешна, надежна или что там еще, а потому, что эта практика говорит нам, что она может привести к ошибке, и потому заставляет нас осознавать необходимость искать эти ошибки и пытаться их устранить.