Неолит Северной Евразии

Смирнов Александр Сергеевич

В неолите человек не продвигался обычно в глубь водораздельных пространств, занятых лесами. Это объясняется как спецификой распространения животного мира в лесах, так и сложностью получения питьевой воды на водораздельных участках. По наблюдениям зоологов, животные тяготеют не к «глубинам» лесных массивов, а к окраинным ландшафтно-контактным участкам (опушкам, перелескам, приозерно-речным районам и т. д.), что известно, как явление «пограничного эффекта». В целом эпоха неолита отмечена относительно высоким уровнем стояния вод в гидрологической сети центра Русской равнины, хотя в конце атлантического периода происходила повсеместная регрессия. Последующие колебания этого уровня время от времени давали толчок к миграционным подвижкам населения, что в свою очередь вызывало необходимость освоения

ландшафтов других типов и содействовало усилению контактов и обмену опытом между различными племенами.

Напомним, что начиная с неолита европейская часть бывш. СССР четко разделяется на две большие культурные зоны. В северной, лесной половине размещаются культурно-исторические общности с охотничье-рыболовческим хозяйством, в южной, степной — с земледельческо-скотоводческим хозяйством. Эти различия, сохранявшиеся в течение тысячелетий, невозможно объяснить без учета фито- и зоогеографической специфики лесной и степной зон.

В этой связи особый интерес представляет дискуссионный вопрос о динамике границы между лесной и степной зонами в голоцене. Полученные в последнее время палинологические и радиоуглеродные датировки по голоценовым отложениям Среднерусской возвышенности (Серебрянная, 1976, с. 159) и на Средней Оке (Хотинский и др., 1979, с. 63) показывают, что эта граница уже в атлантическом периоде установилась в близком к современному положению и в дальнейшем не испытывала существенных колебаний. Только в конце атлантического периода отмечается расширение степных сообществ в европейской лесостепи. Аналогичная картина наблюдалась и в Западной Сибири. При этом нужно учитывать, что под границей «лес-степь» понимается в соответствии с ботаническим районированием — северная граница лесостепи, а не ее южная граница, которая действительно была очень подвижной.

Урал.

В конце атлантического периода на Урале происходил максимальный расцвет темнохвойных и широколиственных лесов. В это время еловые леса западного и восточного склонов Полярного Урала смыкаются по сквозным долинам, а на прилегающих равнинах границы леса продвигаются к северу. Увеличение продолжительности и температуры вегетационного периода привело к полному стаиванию ледников на Урале (Сурова, Троицкий, 1968, с. 138). Отмечается интенсивная миграция на север широколиственных пород. К концу периода вяз, липа, дуб и орешник достигли примерно 58° с. ш., а в Предуралье — еще более северных районов. Радиоуглеродные датировки свидетельствуют, что процесс продвижения на север широколиственных лесов на Урале и Русской равнине достиг кульминации одновременно — в конце атлантического периода.

Сибирь.

В Западной Сибири позднеатлантическая фаза (АТ-3) выделяется как наиболее теплая. Зона лесов существенно расширяется за счет продвижения ее северной границы на 300–400 км на территорию современной тундры. Древесина лиственницы, найденной на полуострове Ямал в районе р. Юрибей, имеет возраст 5500±160 л. н. (БАШ-63). Темнохвойные еловые и елово-кедрово-пихтовые леса в сочетании с лиственничными доминировали на севере Западно-Сибирской равнины, а южнее преобладали березняки с участием темнохвойных пород.

Повышенные участки рельефа, в частности Сибирские увалы, были покрыты сосновыми лесами. В составе древесных формаций юго-западного сектора лесной зоны, в бассейне Иртыша, отмечается максимальная за весь голоцен примесь широколиственных пород — вяза, липы и дуба.

Южная граница леса, продвигавшаяся ранее в южном направлении, достигла во второй половине атлантического периода положения, близкого современному. Только в самом конце этого периода происходило, как и в Европейской части СССР, некоторое расширение степных пространств в лесостепных районах и незначительное остепнение самой южной окраины лесной зоны. Более поздняя (суббореальная) экспансия степей на север здесь по пыльцевым данным не отмечается.

Таким образом, наряду со значительной мобильностью северной границы леса в атлантическом периоде,

его южная граница оставалась более или менее стабильной. Обусловившая этот парадокс общая климатическая ситуация была выявлена В.П. Гричуком, установившим, что около 5500 лет назад (середина IV тыс. до н. э.) в областях Северной Евразии и Северной Америки, расположенных севернее 54–55° с. ш. зимние и летние температуры были выше современных (Гричук, 1969, с. 51). Южнее прослеживается как бы «нейтральная полоса», где температурный режим почти не менялся, а далее к югу, примерно от 40° с. ш., зимние и летние температуры понижались. Близкое совпадение лесостепи с этой «нейтральной» полосой объясняет явление относительной стабильности границы «лес-степь» на территории юго-западной Сибири. При изучении истории неолитических и энеолитических племен в Западной Сибири надо учитывать, что лесостепь и южная окраина лесной зоны, как и на Русской равнине, характеризовалась высокой биологической продуктивностью, так как эти ландшафты развивались в наиболее оптимальных для данного региона климатических условиях.

В Средней Сибири потепление позднеатлантического времени (АТ-3) также выразилось достаточно ясно. Лесотундра, представленная елово-лиственничными редколесьями, распространилась на 100–150 км севернее ее современного положения. На это указывают находки на полуострове Таймыр в зоне современной тундры древесины лиственницы, датированной по радиуглероду 5740±120 л. н. (ГИН-1314); 5770±40 (ГИН-798); 5650±130 (ГИН-781); 5520±50 (ГИН-669).

Южнее, на междуречье Енисея и Лены были распространены елово-лиственничные леса. Развитие еловых древостоев на этих территориях, где в настоящее время они полностью отсутствуют или находятся в угнетенном состоянии, определенно свидетельствует о потеплении и смягчении континентальности климата этих районов по сравнению с настоящим временем. Южнее широты нижнего течения Подкаменной Тунгуски были распространены сосново-лиственничные леса с «пятнами» темнохвойных елово-пихтово-кедровых лесов в горных районах, в частности, на Енисейском кряже.

Растительный покров Северо-Востока Евразии в атлантическом периоде изучен еще недостаточно полно. Палеоботанические данные указывают на то, что потепление климата во второй половине атлантического периода проявилось здесь слабее, чем в других районах лесной зоны. Граница между лесом и тундрой продвигалась лишь на несколько десятков километров севернее ее современного положения. На большей части Северо-Востока были, как и теперь, распространены лиственичные леса, которые, однако, отличались от современных меньшей редкостойкостью.

Особые своеобразные ландшафты были развиты в конце атлантического периода на Центрально-якутской равнине и Приленском плато. Здесь преобладали редкостойные елово-сосново-лиственничные леса в сочетании с мохово-лишайниковыми, кустарничково-травянистыми ассоциациями и с остепненными участками.

По условиям увлажнения эти ландшафты могут быть в какой-то мере сопоставлены с лесостепными ландшафтами Восточной Европы и Западной Сибири. Испаряемость, и теперь достигающая в этих районах значительной величины (около 450 мм/год), была, вероятно, в то время еще большей, что свидетельствует о повышенной биологической продуктивности этих якутских ландшафтов по сравнению с сопредельными территориями.

Дальний Восток.

Более динамично развивались ландшафты южных приморских районов Дальнего Востока. Здесь в атлантическом периоде отмечается максимальный расцвет широколиственных и хвойно-широколиственных лесов. По своим климатическим характеристикам и высокому уровню биологической продуктивности эти леса близки своим восточноевропейским аналогам. Однако, это более древние формации, так как в середине бореального периода (около 8500 лет назад) они были здесь уже широко распространены. Учитывая это обстоятельство, а также выявленную в лесной зоне Восточной Европы связь неолитических племен с областями распространения широколиственных лесов, можно предположить, что процесс формирования неолитических культур в приморских районах юга Дальнего Востока начался раньше, не в атлантическом, а в бореальном периоде.