Неоновый дневник
Шрифт:
— Смотри, смешать можно. Или Хеннеси с колой не пьют? Мы в общаге перед клубом пили вермут «Salvatore» с газировкой. Ты знаешь, это такая дрянь.
Поворачиваюсь к Ромке, и вижу, как он улыбается:
— Я знаю, что когда-нибудь ты все равно будешь со мной.
Я молча смотрю на него. Наверно, надо еще как-то пошутить, потому что я не знаю, что ему сказать. Что я не хочу ни с кем быть? Что мне очень жаль, но я его не люблю? Что я вообще никого не люблю?
— Давай не будем смешивать?
***
Пробуждение похоже на медленный
— Леся… Лесь! Во сколько мы сегодня вернулись домой?
Леся — размытое пятно в левом углу моего глаза, ворочается и что-то бухтит. Я поднимаю от подушки тяжелую, опоясанную глухой болью голову, и фокусирую взгляд на своей соседке. Ха, да она лежит на кровати полностью одетая!
— Лесь? Ты прямо, как в этой песне.
Прочищаю горло.
— А я ни разу не спала в ботинках. До этого дня!
— Точнее, до вечера…
Подхватывает Олеся, и мы хохочем. У меня тут же начинает кружиться голова, и я падаю обратно на подушку, морщась от смеха и боли в висках. Перед глазами все плывет. Что мы вчера пили? Коньяк? Точно, Ромка, Хеннеси… Пиздец, да мы все еще пьяные.
— Дин? Когда этот, приедет за тобой? Надо же собираться.
— Да, надо. Наверно, скоро. Он утром еще должен был выехать.
«Этот» — это Паша, друг моих родителей, ну или друг семьи, без разницы. У него сегодня какие-то дела в Е, и на обратном пути он заберет нас с девчонками домой, в Т. Хорошее начало новогодних каникул — поездка в комфортном салоне Пашиного джипа, вместо семичасовой тряски в набитом плацкартном вагоне. Да, он просит называть его по имени, несмотря на почти тридцатилетнюю разницу в возрасте — Паша считает, что мы с ним друзья. Ну друзья, так друзья.
Мы с Леськой и Анькой утрамбовываем вещи в сумки, а потом, уже вместе с Пашей, закидываем их в багажник. Он, конечно, не может сдержаться, и посмеивается над нами:
— О, да я вижу, вы вчера хорошо погуляли! Еле на ногах стоите. Давайте возьмем вам что-нибудь опохмелиться в дорогу.
Я с трудом занимаю свое законное место — впереди:
— Ой, Паша, не завидуй.
Девчонки, хихикая, лезут на задние, и долго возятся там, устраиваясь поудобнее. Я не первый раз еду с ним, Павел часто отвозит меня на учебу, объясняя это тем, что у него в Е дела по бизнесу. Иногда он дает мне порулить своим китайским монстром, но чаще — просто покупает для меня бухло, что-нибудь, типа джин-тоника, в машину, и мы едем, и пиздим
Легкий толчок, и здание общаги в зеркале заднего вида медленно поплыло вправо — поехали. По пути Паша останавливается у киоска, выскакивает под снегопад, и возвращается через пять минут, как новогодний эльф, с подарками — двумя бутылками шампанского в хрустящем от мороза пакете.
— Давайте, за успешно сданную сессию.
Открывает одну из бутылок и передает ее назад. Леся с Аней пьют по очереди, прямо из горлышка, и Анька чихает от попавшей ей в нос пены. Девчонки передают бутылку мне, но я вспоминаю вчерашнее происшествие в такси, и отказываюсь:
— Не, не сейчас. Потом, попозже.
Я ужасно хочу спать. Улицы города, мутные в ранних зимних сумерках, пробегают за окном, сливаясь в однообразный серый фон. У меня звенит в ушах, и мне кажется, что я все еще в клубе, а где еще мне быть? Вся моя жизнь — просто ожидание вечера, ожидание ночи — ночи, которая длится бесконечно, а все остальное мне просто снится. Я смотрю на дорогу, и вижу Ромку, переходящего улицу прямо перед носом нашего джипа — ну вот, я все-таки заснула, и он попал в мой сон. Как со стороны, слышу свой голос:
— Подожди меня минуту, пожалуйста.
Открываю настежь дверь, и, уже на ходу, кричу:
— Рома!
Я бегу через дорогу, не обращая внимания на сигналящие мне машины — загорелся зеленый и поток транспорта уже начал свое движение. Я догоняю Ромку, повисаю на нем, он снимает с головы наушники, обнимает меня, прижав к себе, и я смотрю на снежинки в его волосах. Как тогда…
— Ты откуда здесь взялась?
— Я ехала в машине и увидела тебя. Я уезжаю домой, на Новый год.
Ромка улыбается, совсем чуть-чуть, но я вижу, что его глаза смеются:
— Ну хорошо тебе съездить, я буду скучать.
Целует меня в нос, потом в лоб:
— Давай, беги, пока.
Я возвращаюсь в мигающее аварийными огнями на перекрестке авто. Уже захлопнув дверь, я понимаю — что-то не так. Паша сидит, молча глядя перед собой, девчонки сзади тоже притихли. Я чувствую напряжение в воздухе, и, чтобы как-то разрядить атмосферу, говорю, обращаясь, конечно, к Паше, девчонки-то все знают:
— Это просто друг, в клубе вчера вместе тусовались. Хотела попрощаться.
Стоп, я что, оправдываюсь? Какое кому дело до того, с кем я обнимаюсь на улице? Если Павел что-то там нафантазировал про меня — это его проблемы. И вообще — ему некуда деваться. У него полный джип уже захмелевших студенток, которых сегодня вечером ему нужно сдать их родителям. Никто не просил его забирать нас — сам предложил, а что там у него в голове, меня не касается. У меня похмелье, и мне похуй. Я отворачиваюсь к окну, давая понять, что тема закрыта. Анька с Лесей какое-то время едут молча, но потом мы выезжаем на трассу, и девчонки, уже сами, открывают вторую бутылку: