Неоновый дневник
Шрифт:
У входа в клуб, как всегда, толпа народу. Кто-то кричит мне:
— Дина!
Подхожу к машине, заглядываю за опущенное до середины стекло в темный прокуренный салон.
— Стас? Привет!
— Привет, красавица. Садись к нам.
Я открываю дверцу и втискиваюсь на заднее. Стас, оборачивается ко мне:
— Будешь ***?
Я секунду смотрю на маленький пакетик, зажатый у него между пальцами. Макс. Макс и его пакетики, с порошком, колесами, травой, да хер знает с чем еще. Я вспоминаю, как я засовываю руку в карман его куртки, к его руке, и переплетая свои пальцы с его, нащупываю плотный, перетянутый резинкой, сверток.
— Да, давай.
Ну правда, а хули нет. Я нюхаю прямо с тыльной стороны ладони, высыпанный тонкой дорожкой между большим и указательным
— Идите нахер. Я пошла, увидимся внутри.
Прохожу фейс-контроль, а когда я его не проходила? Направляюсь к лестнице на второй этаж — начинать вечеринку следует с бухла, то, что было в машине, не считается. В клубе уже полно народу, и барную стойку мне приходится брать на абордаж. Бармен — вспотевший молодой парень в футболке с обрезанными рукавами, вчерашний школьник, отбивается от десятков рук со смятыми купюрами, тянущихся к нему со всех сторон. Если хочешь получить свою порцию алкоголя — добро пожаловать в толпу. В клубе душно, и я с трудом протискиваюсь между такими же, как я, горячими и потными телами, ловлю момент, когда бармен проносится мимо, и хватаю его за руку. Он наклоняется ко мне — симпатичным девушкам проще получить желаемое, и я кричу ему в ухо:
— Коньяк! Пятьдесят!
Он кивает, забирает деньги — заказ принят. Заебись. Опираясь на стойку, жду свое бухло. Мне нравится находиться в толпе, среди этих молодых и здоровых зверей, исходящих потом и тестостероном, сливающих избытки жизненной энергии на танцполе. Я и сама такая — здесь я просто выпускаю на свободу ту часть себя, которую я все остальное время держу под контролем. Я одним глотком хлопаю стопку, закуриваю, пробиваюсь к двери, которая ведет на драм-н-бейс танцпол, как всегда, ухмыляясь висящей на ней табличке — «Колбасный цех». Тут пока свободно, все в основном внизу, но, после полуночи, я знаю, помещение будет набито битком — толпа на улице у входа в клуб тому подтверждение. Я нахожу темный угол, сползаю голой спиной по стене, кирпич приятно царапает кожу. Закрываю глаза. Все, что мне сейчас нужно — это музыка. Стена вибрирует от басов, за опущенными веками — вспышки неона. Непередаваемое ощущение счастья, счастья просто быть здесь и сейчас, наполняет меня. Волоски на руках встают дыбом, дыхание перехватывает, и я распахиваю глаза, в надежде хоть немного прийти в себя. Сигарета обжигает мои пальцы — когда я успела закурить? Я дышу, и каждый вдох — как доказательство моего существования, того, что я все еще здесь.
Так, блять. Ночь еще только началась, а я уже в говно. Я поднимаюсь, и снова иду к бару. Никого из знакомых там пока нет, поэтому я направляюсь на главный танцпол. Сегодня тут играет транс, я вклиниваюсь между людьми, и толпа раскрывается мне навстречу, принимая меня в свое нутро. Мы все часть огромного организма, двигающегося в одном ритме, сжигая нервные и мозговые клетки под грохот музыки, которая спускается к нам сверху — возвышающаяся над танцполом фигура ставит следующий трек. Я прищуриваюсь, это кто — Стэн? Хотя, чему удивляться — вся его свита здесь, взять хотя бы Стаса. Я просто закрываю глаза и растворяюсь в пульсации басов, музыка наполняет меня, и я чувствую растекающееся по телу, почти эротическое наслаждение. Время здесь не имеет значения, и поэтому я не знаю, через сколько минут или часов я снова оказываюсь у барной стойки.
— Привет! Бухать будешь?
Я киваю — и на стойке появляется еще одна стопка, составляя компанию двум, уже наполовину опустошенным. Бармен наполняет мою коньяком, и мы пьем за два раза — половина стопки, лимон, сигарета, потом вторая половина. Музыка с танцпола оглушает, и поэтому Олег орет мне в самое ухо:
— Я давно тебя здесь не видел! Как у тебя дела? Ромку не видела — он где-то тут должен быть?
— У меня все заебись! Я в Т была. Не, не видела. Я отойду в туалет, скоро вернусь!
Путь к дамской, да и к мужской комнате проходит через темный коридор, по бокам которого расположены закрытые драпировками ниши с диванами — чиллаут для тех,
— Попалась!
Стас, парень, который поделился со мной порошком в машине, крепко держит меня за руку, и его глаза лихорадочно блестят.
— Стас! Отпусти!
Он смеется:
— Никуда я тебя не пущу! Оставайся со мной, мне скучно одному. У меня тут виски.
Кивает на столик, заставленный стаканами и бутылками. Оживляется:
— А может, ты хочешь еще? Давай, у меня осталось. Пополам, да?
О чем это он? О ***?
— Хорошо.
Меня все еще штырит, и, конечно, я хочу еще. Мы разнюхиваем остатки порошка, я снова чихаю — сразу видно, новичок, и делаю глоток виски прямо из бутылки. Стас откидывается на подушки дивана, и я нависаю над ним, разглядывая его лицо. Здесь темно, это даже не полумрак, это настоящая темнота, освобождающая темнота, темнота, разрешающая все. Я смотрю в его глаза — они черные, без малейшего просвета, как две черных дыры, меня затягивает в них, я приближаю к нему свое лицо и касаюсь его губ. Он тут же притягивает меня к себе, мы целуемся, жадно так, что не хватает дыхания, Стас падает на диван, роняя меня на себя, и я извиваюсь, скольжу по нему, задыхаясь от желания. Уже ничего не соображая, я расстегиваю его ширинку, и запускаю руку ему в штаны. Я знаю, что здесь у нас не получится заняться сексом, по крайней мере, не прямо сейчас — всего в метре от нас по коридору ходят люди, и в любую минуту может вернуться кто-то из компании Стаса, поэтому я просто дрочу ему. Он прерывает поцелуй и шепчет мне в самое ухо:
— Тихо, ты что, оторвешь же!
Смеется:
— Под *** классно трахаться, пробовала?
Я пытаюсь восстановить дыхание:
— Ага, наверно охуительно.
Теперь уже он запускает руку мне под майку, гладит мою грудь, сжимая стоящие от возбуждения соски. Потом спускается ниже, и просовывает ладонь под пояс моих джинсов. Мы снова целуемся, и я возвращаюсь к своему занятию. Я уже решила, что, несмотря ни на что, я заставлю его кончить.
# 7
Вы любите играть в игры? Я — да. Правда, я часто нарушаю правила, или придумываю их на ходу, но одно условие я соблюдаю всегда — не стоит играть с тем, кто не давал согласия на участие.
Я стою в курилке универа, жмурясь от солнечных лучей, пробивающихся на лестничную клетку сквозь пыльные витражи. Здесь всегда шумно — студенты обмениваются сплетнями, планами, впечатлениями о прошедших пьянках и предвкушениями пьянок будущих, но сегодня я не участвую в этом. Я стою у стены, уткнувшись взглядом в дисплей телефона, и строчки сообщения складываются в текст, который я перечитываю снова и снова:
«Привет. Ты видишь меня каждый день, но ты не знаешь, кто я. Сегодня ты прошла так близко, что я почувствовал твой запах, запах твоих волос. Я бы хотел прикоснуться к тебе, но я не мог выдать себя. Я не могу сказать это тебе, поэтому я пишу — я хочу тебя». Номер не определен.
Я достаю сигареты и украдкой оглядываюсь по сторонам. Пиздец. Кто это может быть? Маньяк, сука. А что, если он и сейчас наблюдает за мной? Руки трясутся, и я с трудом прикуриваю сигарету. Мне не нравится это сообщение, и, если это чей-то розыгрыш — то он, определенно, хуевый. Наверно, это кто-то из моих друзей решил тупо пошутить. Набираю номер — длинные гудки. Если тот, кто отправляет сообщения, сейчас где-то рядом — то его телефон поставлен на беззвучный режим. Продумано, да?