Неоновый дневник
Шрифт:
Сообщения приходят каждый день: «Я стоял за тобой в очереди в кофейне. Ты была так близко». «Я спускался по лестнице и прошел мимо тебя — ты курила, и даже не взглянула на меня. Ты знаешь, что ты очень красивая, когда куришь?». «Я так сильно хочу тебя. Я никогда и никого так не хотел». Блять, да что с ним не так?! Хотя, я, кажется понимаю, в чем тут дело. Мой сталкер — просто любитель поиграть, и ему совершенно похуй, что я не в восторге от этой игры. Итак, он наблюдает за мной. Возможно, мы знакомы, ведь он где-то взял мой номер. Может быть, мы посещаем одни и те же пары. Возможно, он сидит со мной за одним столом? Подносит огонек зажигалки к моему лицу в курилке? А если он — тот парень, который вчера подал мне куртку в гардеробе?
— Ты не знаешь, кто бы это мог быть?
— Нет, ты что, но это же так классно! Так романтично! Вот если бы мне…
Пиздит, конечно, я же вижу, что она что-то знает. Я уже не слушаю ее, я смотрю в окно, и меня переполняют раздражение и обида. Конечно, классно. Классно, сука, пока сообщения не начнут приходить тебе. И вообще, сколько еще человек в курсе этой невинной шалости? Мне начинает казаться, что все вокруг просто издеваются надо мной, присылая мне эти сообщения и наблюдая за моей реакцией. Я начинаю шарахаться от любого, кто стоит рядом, или даже просто останавливает на мне взгляд. У нас в универе учится больше двух тысяч человек, окей, пусть тысяча из них — парни. Что, блять, делать?! Я просто блокирую номер. Иди на хуй.
***
Эхо в коридоре третьего этажа послушно дублирует звук моих шагов. Я бегу по коридору, пытаясь успеть на лекцию раньше, чем она начнется. Немного поднажав, я опережаю уже почти поравнявшегося с дверью в аудиторию препода, и, буквально за пару секунд до него, проскакиваю внутрь. Я падаю за свободную парту, достаю ручку, тетрадь с конспектами, и придаю своему лицу подходящее к ситуации выражение — сосредоточенно-внимательное, по крайней мере, я пытаюсь так выглядеть, хотя я даже не помню, какой сейчас у нас предмет. Зато я хорошо помню, как вчера в общаге мы бухали до четырех утра, обсуждая сегодняшнюю тематическую вечеринку, посвященную Хеллоуину. Вечер обещает быть увлекательным, в отличие от лекции, на которой я сижу, прилагая максимум усилий, чтобы не заснуть прямо за столом. Сейчас я не чувствую себя настоящей, мне кажется, что я — героиня какого-то ебаного артхауса. Я — единственный зритель в прохладной темноте кинозала, и на экране сейчас — история, не имеющая ко мне никакого отношения. Я ухмыляюсь, представляя, какие титры могли бы прилагаться к этой сцене: «Серия хуй знает какая. Главная героиня попадает в затруднительное положение».
— Пс! Дина!
Ну вот. Камера, мотор. Стараясь не привлекать лишнего внимания, слегка скашиваю глаза в сторону. Все понятно — Катька с соседнего ряда светит мне под столом яркой обложкой свежего глянца. Даже не глядя на нее, я уже все знаю. Я знаю, что на этой обложке — я, почти голая, то есть, совсем голая, но нанесенный на меня рисунок, формально, скрывает мою наготу. Я помню эту фотосессию — я лежу в складках белого синтепона, обильно посыпанного искусственным снегом и блестками, полупрозрачные мазки белой краски на моем теле, изображая морозные узоры, маскируют грудь, а Виктор, наш фотограф, взобравшись на стремянку, делает фото, которое в итоге и попадет на эту обложку. Пряди темных волос разбросаны вокруг головы, взгляд в камеру, яркий морозный румянец, влажно блестящие губы слегка приоткрыты. Короче, пиздец. Один местный журнал выкупил мое фото с сайта студии бодиарта, где я сейчас работаю. Кому-то показалось удачной идеей разместить на обложку не очень популярного издания такую же, никому не известную, раскрашенную модель. Хотя, теперь популярность в определенном смысле мне обеспечена — этот журнал я видела вчера во всех киосках Роспечати, которые попадались мне по пути из универа в общагу.
— Дина, это же ты, да?
Я отворачиваюсь к окну и делаю вид, что ничего не слышу — начинающая знаменитость может позволить себе немного побыть сукой.
— Екатерина, что там
Препод подходит к Катьке и протягивает руку за журналом — деваться некуда, и моя подруга смущенно передает ему так заинтересовавший его предмет. Он рассматривает обложку, поворачивается ко мне, сравнивая меня с фото:
— Да… Ну хоть в журнале на вас посмотреть, раз на лекциях вас не увидишь.
Одногруппники привстают с мест, пытаясь разглядеть, что там такое интересное происходит. Я молча смотрю в стол. Ну а что тут сказать — я действительно посещаю этот предмет третий раз за весь семестр. Зато сколько внимания я теперь получу — вся группа месяц, а то и больше, будет обсуждать размер и форму моей груди. Ну и идите нахер. В этот момент перед моим лицом щелкает хлопушка, и один из множества голосов в моей голове отчетливо произносит:
— Сцена в универе. Главной героине похуй на все. Дубль первый!
Блять, ну на это мне точно хватит одного дубля.
***
Вечером мы с девчонками собираемся в клуб. Употребление алкоголя перед поездкой на вечеринку — такая же немаловажная вещь, как макияж, укладка и традиционный обмен шмотками. Да что я говорю — это самое основное! Пьяная девушка прекрасна по умолчанию, если, конечно, она знает свой лимит. Она уверена в себе и собственной неотразимости, она смела, весела и легко поддерживает беседу, вставляя в нужных местах: «Обожаю этот трек» и «Давай еще бухнем». Конечно, я говорю о себе. Обычно этих двух фраз, улыбки сквозь живописно выпущенный сигаретный дым и влажного, многообещающего взгляда густо подведенных бесстыдно пьяных глаз — достаточно, чтобы кто-нибудь в клубе набухивал тебя всю вечеринку. Вот только сегодня у меня нет настроения флиртовать за пятьдесят грамм коньяка, поэтому я предпочитаю довести себя до кондиции еще дома.
Уже в такси я обнаруживаю, что у меня перед глазами два абсолютно одинаковых светящихся дисплея телефона, и я закрываю один глаз, чтобы понять, сколько сейчас времени. Охуенно, как же я до утра доживу? На входе — толпа народу из нашего универа. Я расталкиваю людей, пробиваюсь ко входу, стучу в дверь, ору:
— Стас!
Я знаю, что он сегодня на входе, и меня пропускают без очереди — я все еще своя в тусовке, помните? Я раздеваюсь в гардеробе, спускаюсь вниз — клуб располагается в бывшем бомбоубежище, и для того, чтобы попасть внутрь, нужно преодолеть несколько пролетов вниз по гремящей металлической лестнице с перфорированными ступенями. Вся эта индустриальная хуйня в сумме с расположенным под землей танцполом, всегда вызывает у меня легкую клаустрофобию, которую я незамедлительно перешибаю новой порцией алкоголя.
Уже отойдя от бара, я вижу своих друзей в чиллаут-зоне, и сразу же падаю к ним. У меня нет желания танцевать, я не хочу больше пить, по крайней мере, пока, я собираюсь просто немного полежать на диване, отключившись от всего. Да, я набухалась. Я закрываю глаза. У меня кружится голова, и мне кажется, что я падаю, я лечу вниз, и пространство вокруг меня содрогается от техно. Меня кто-то трясет:
— Дина, не спи! Не спи!
Блять. Да не сплю я. Я просто туплю. Открываю глаза. Приятельница из группы, та самая, которая назвала мою историю с сообщениями романтичной, уже пьяная, держит за руку какого-то симпатичного темноволосого парня:
— Привет! Дина, ты чего уже такая пьяная?! Я тебя хочу познакомить. Это Данил, мы с ним вместе в школе учились, он с вечернего, с архитектуры.
— Ага, супер. Очень рада, все такое.
Рассматриваю нового знакомого — высокий, какой-то взъерошенный, длинная челка закрывает половину лица. Да тут все равно нормально не разглядишь, чилл-аут — это всегда самая темная часть клуба, укромный уголок, в который я заползла в надежде немного прийти в себя. И мне, если честно, не очень интересно, как он выглядит. Парень как парень. Заебись. Будем знакомы. Я снова закрываю глаза. Он садится рядом.