Непобедимое Солнце
Шрифт:
– Ка-а-ак...х-х-х-хоть... е-е-е-его... ззззвали..., сссскажи - всхлипывая, кое-как произнесла Фея.
– Как, как? Догадайся с трех раз сама...
– Р...рол...анд... что ли?
– Ну, конечно, а как же ещё? У нас в роду все старшие сыновья носят имя основателя династии, а второго - типа меня - называют уже как Создатель на душу положит...
– грустно усмехнулся Гастон.
– Мой отец - Роланд - 499-й, а братец должен был стать 500-м Роландом на престоле, если б однажды ночью не удрал в неизвестном направлении, прямо накануне своей свадьбы...
– Свадьбы?
– Ну да, должны были его
Лицо Феи просветлело.
– Эй, Гастон, а расскажи, какой он был в детстве?
– Об этом мы уже не договаривались, - усмехнулся он.
– Это уже за отдельную плату! Ну, ладно, ладно, пошутил! Да таким же он и был в детстве, каким Вы его видели - лазил по деревьям, мог часами наблюдать за муравейником или ульем пчел. Выучился читать, а наукам учится не хотел, все больше таскался по лесам, да сказки сочинял - смешные такие, наивные. Сбегал с аудиенций и приемов, с балов и пиров, меча в руки не брал... Интересно, а в каких же доспехах он был на турнире? И кто же с ним тогда бился? Не я ли случайно?
– Это не важно, Гастон. Пойдем, теперь моя очередь исполнять договор.
Когда они вернулись в залу, придворных осталось уже немного. Было достаточно поздно. Но это вполне устраивало Гастона и Фею - чем меньше свидетелей, тем лучше. Фея не умела танцевать людских танцев, а Гастон - феиных, а потому им приходилось учиться друг у друга на ходу. Гастон оказался удивительно способным учеником, хотя феины танцы - сложнее. В них надо уметь двигать всеми частями тела - они удивительно пластичны. Но Гастон, даже и при видимой неповоротливости его фигуры, при квадратных плечах и кривых ногах, тем не менее, довольно неплохо изучил некоторые движения, и вот, когда Фея, хлопнув в воздухе ладошами, запустила в действие заклинания, игравшие феину музыку, оба закружились в танце.
– Вот видите, леди, я же говорил, что Вы поймете, почему я имею больше прав на танец с Вами, чем кто-либо? Не беспокойтесь, я с Вами могу потанцевать всего один вечер, а он - миллион. Я у него много не украду...
– и рассмеялся.
Но Фея вдруг встала как вкопанная, а потом вылетела прямо в распахнутое окно, рыдая. Гастон, выхватив из кольца на стене пылающий факел, бросился вниз по лестнице в сад. Он застал её на скамейке, в аллее грушевых деревьев, под статуей одного из королей древности. Она сидела и плакала как девочка. От могущественной неприступной феи как будто бы ничего не осталось. Она вытирала себе слезы то косой, то прямо
Гастон присел и, прижав её голову к своей широкой груди, спросил:
– С ним что-то не так? Я верно догадался, да? Ведь ты бы не покинула место, в котором служишь пять тысяч лет, просто так, да ещё и инкогнито... Он опять сбежал, да?
– Не-е-ет, его похи-и-и-итили... Может быть, его уже и нет в живых... вот...
– всхлипнула Фея.
– А ну, рассказывай, быстро. Я об этом сразу догадался, потому и потребовал от тебя клятвы все мне рассказать. Можешь мне верить, слово рыцаря: я - могила. Да и потом, я имею на это прямое право, я же его брат, в конце концов!
И Фея рассказала ему всю историю от начала до конца - от того дня, когда Принц изменился до настоящего момента. Зверята дополняли рассказ в той части, в которой непосредственно принимали участие. Гастон внимательно выслушал их рассказ, в котором ему особенно понравилась история о Верховном Тайном Совете всех Зверят. Он с улыбкой ласково потрепал обоих по головкам, похвалил их верность своим хозяевам.
Когда рассказ был окончен, было уже не меньше, чем пол одиннадцатого вечера.
Гастон, нахмурившись, мрачно задумался.
– Кое-что об этом я слышал, - сказал, наконец, он.
– И о Скалистых горах, и о Золотом Чертоге, и о тайнах и опасностях тех жутких мест, хотя сам там не бывал. В Заморье людей не пускают, это ведь "карантинная зона"... Много действительно мужчин пропало, посмотрев в те колдовские зеркала. Сначала становились они нелюдимыми, замкнутыми, бесчувственными, потом исчезали без следа. Ничего утешительного сказать не могу на этот счет... Знаю только одно - я всегда чувствовал, даже когда я нашел его окровавленную шляпу, даже когда мы её опускали в гроб, я чувствовал, что он жив... И, как видите, не обманулся. Вот и сейчас я чувствую, что он жив...
– И я... и я это чувствую, - прошептала Фея, опуская свою головку на сильное мужественное плечо Гастона и закрывая глаза, - иначе бы я... не отравилась... в этот... поход...
– Фея, несколько раз зевнув, окончательно перестала бороться с сонливостью и тут же уснула, прямо на плече Гастона.
Гастон аккуратно и нежно взял её на руки, как пушинку - Фея была легка и тонка, а Гастон был так силен, что мог в одиночку утащить на себе среднего размера медведя. Под бдительным наблюдением обоих Зверят отнес её в комнату.
Уходя, Гастон с сожалением посмотрел на Фею - во сне она была ещё прекраснее! Такое спокойное, такое величественное лицо, высокий умный лоб, правильные черты лица, благородно очерченный чувственный рот, разметавшиеся по подушке светящиеся золотом во тьме волосы...
"Эх, братец, кабы не ты - украл бы я её и увез на край света..." - подумал про себя Гастон, тяжело вдохнул и отправился отдавать распоряжения слугам на завтрашнее утро.
А Зверята осторожно освободили Фею от одежды, переодели в ночную рубашку, укрыли теплым пуховым одеялом и легли спать с нею рядом - Котенок по правую руку, Щенок - по левую. Оставлять Фею одну в чужом доме - а уж тем более отъявленных звероедов и звероубийц - ни, ни! А Фея, как в детстве, обняла Котенка обеими руками и блаженно улыбнулась во сне. Ей снилось, что Принц был рядом, и все у них было хорошо...