Непокорный алжирец
Шрифт:
Совещание длилось долго. В конце концов было решено в субботу провести общегородскую демонстрацию всех алжирцев. На долю Мустафы выпала нелёгкая задача — создать из молодёжи отряд боевиков.
Враги ждут малейшего повода для репрессии, предупредил Мустафу Лакдар, необходимо соблюдать строжайшую дисциплину и выдержку. Один случайный выстрел может загубить всё дело. Оружие применять только в самом крайнем случае. Очень желательно вообще обойтись пока без него. Очень желательно!
В заключение майор сказал, что с сегодняшней
— Давайте послушаем радио. Через семь минут должно быть сообщение из Туниса.
Мустафа включил приёмник. Раздались звуки национального гимна Алжирской республики. Затем диктор поведал миру, что военные круги подняли в Алжире мятеж.
— Через одну-две минуты, — сказал он, — выступит один из руководителей Временного правительства Алжирской республики.
Все придвинулись ближе к приёмнику.
Абдылхафид сидел в кабинете, пил чай и слушал радио. Диктор сообщил, что военный мятеж в Алжире поднял на ноги всю Францию. В Париже и многих других городах страны проходят многотысячные митинги и демонстрации. Для борьбы с мятежниками формируются боевые добровольческие отряды.
Абдылхафид тяжело вздыхал. Вон как оно обернулось на деле! Хвалились, что в считанные часы… А не тут-то было! Что могут поделать несколько полков против целой нации?
Да ещё против какой нации! Даже если бы вся армия была солидарна, и то… Но ведь и этого нет. О аллах, неужто все мечты, все планы пойдут прахом!..
Ему хотелось в одиночестве поразмыслить обо всём. Он даже выключил радио. Но тут, абсолютно не вовремя, появился Мустафа.
— Чего надо? — раздражённо спросил Абдылхафид.
Мустафа молча протянул конверт.
Абдылхафид недоверчиво посмотрел на конверт, потом — на спокойное лицо Мустафы, потом — снова на конверт. Поискал глазами нож для бумаг и заметил, что конверт не заклеен.
Текст был отпечатан на машинке, но Абдылхафид читал медленно, словно неразборчивые каракули. Шея его посинела от прилива крови, он смял письмо в плотной ладони.
— Кто принёс?
— Я принёс, — скромно сказал Мустафа и прикрыл плотнее дверь.
Глаза Абдылхафида от удивления округлились:
— Откуда ты его знаешь?
— Давно знаю, — улыбнулся Мустафа.
— Пошёл вон отсюда! — завизжал Абдылхафид, пытаясь вскочить на ноги и беспомощно скользя шлёпанцами по навощённому паркету. — Пошёл вон!!!
Мустафа вынул из кармана браунинг.
— Тихо! Пристрелю без разговоров!
Абдылхафид поперхнулся. Его раскрытый рот беззвучно ловил воздух, а обезумевшие глаза не отрывались от пистолета.
— Боже мой… Боже мой…
Мустафа наслаждался произведённым эффектом. Честное слово, приятно видеть, как дрожит перед тобой эта проклятая жирная свинья!
Обретя дар речи, Абдылхафид пролепетал:
— Значит, ты один из бандитов? Значит, я пригрел на груди змею! Бог мой!..
Мустафа разозлился:
— Это кто бандиты? Муджахиды, которые отдают жизнь за народ? А вы тогда кто? Отщепенец? Паразит?
Таких слов ещё никто не говорил Абдылхафиду. И кто посмел сказать! Мустафа, а?!. Боже милостивый!.. Абдылхафид чуть не задохнулся от ярости. Его охватило страшное желание броситься на Мустафу, схватить за горло, пинать ногами. Боже мой! Шелудивый шакал угрожает льву, а? Где взять силы, чтобы снести такое позорище!.. А вдруг ветер подует в обратную сторону и судьба окажется в руках таких… Нет, нет!.. Не дай бог!
— Давайте сюда письмо! — потребовал Мустафа.
Абдылхафид разжал стиснутый кулак, с ненавистью посмотрел на своего бывшего слугу. Скотина проклятая! Ишак! Всего-то и богатства, что паршивая жизнь, а туда же…..
В письме, подписанном майором Лакдаром, Абдылхафиду предлагалось выдать крупную сумму денег, необходимых, как любезно пояснял майор, для закупки оружия. Требовали, а не просили, не спрашивали взаймы! Да ведь для него, Абдылхафида, деньги это жизнь! Можно ли делиться жизнью? Ах, будь вы прокляты вместе с вашей революцией, которой понадобились его деньги!
— Послушай, Мустафа, — сказал Абдылхафид, облизывая кончиком языка пересохшие губы, — послушай… Ты скажи своему майору, что я… Что он не к тому обратился. Откуда мне взять столько денег? Ты же сам хорошо знаешь мои доходы. Ни одна лавка нынче не работает, заводы стоят, из сёл ничего не поступает. Я сам скоро нищим стану! Всё сгорело, превратилось в золу, а из сгоревшего кармана пожертвований не собирают! Ты скажи ему, Мустафа…
Мустафа чиркнул спичкой, подождал, пока письмо сгорит, растёр пепел ногой.
— Срок вам определён до завтра. Не дадите указанную сумму — читайте предсмертную молитву. Это я передаю вам слова майора Лакдара.
— Кому… кому я должен отдать деньги!
— Тому, кто принесёт вам от имени революции расписку, скреплённую печатью! Мы не грабители.
— Ха! — не выдержал Абдылхафид. — Среди бела дня раздевают — и не грабители!
Послышались голоса, резкий смех Бен Махмуда. Мустафа торопливо сказал:
— Завтра приду в это же время. Можете сообщить об этом коменданту. А заодно — и гроб себе закажите!..
Постучав, вошёл Бен Махмуд, сияющий, как только что отчеканенная монета. Поздоровавшись, объявил:
— Зашёл выпить с вами стаканчик виски. А вы, вижу, заняты?
Абдылхафид холодно ответил на приветствие, хмуро покосился на смиренную фигуру Мустафы.
— Скажи, чтобы принесли виски!
Мустафа, пятясь и кланяясь, удалился. Абдылхафид смотрел на него из-под насупленных бровей. Артист, вот артист, сукин сын! А в общем все они лицедеи. Может, и Рафига такая? Наверняка такая!..