Непознанный мир (цикл повестей)

Клетчатая / Киллайн

И вновь с непоколебимой уверенностью Дорнтон забрался в седло. По-видимому, у него в голове зародился способ, который сможет заставить дракона ему повиноваться.

– Зачем он мучает старину Мердока? – вновь спросил первый рыцарь у Берти.

Тот не удостоил своего собеседника ответом, но спустя минуту, проведённую в раздумьях, с усмешкой ответил:

– Наверное, хочет прокатиться на нём. – И засмеялся. – Не-ет, мой английский друг, на моём старике ты никуда не улетишь.

– И не уедешь, – добавил Берти, присоединившись к смеху товарища.

Однако Дорнтон не сдавал позиций: он неустанно понукал упрямого дракона,

хлеща его поводьями по шее и толкая ногами, кричал ему грозно, даже умолял, но – тщетно: дракон не обращал на это никакого внимания и всё так же лежал, и, по-видимому, уже давно спал.

Устав от своих бесцельных попыток, Дорнтон, наконец, нашёл решение проблемы. Он взял своё копьё и изо всех сил кольнул им дракона в бок. Почувствовав боль, Мердок сразу вскочил и торопливо заковылял вперёд. Он даже расправил крылья и стал неуклюже подпрыгивать, удирая от незримого врага, причинившего ему сей дискомфорт. Дорнтон от радости, что совладал с упрямцем, кольнул его снова, но тут старый Мердок понял, в чём дело.

Его голова на длинной шее резко повернулась к уколенному боку, чтобы понять источник боли, но, к счастью, Дорнтон вовремя убрал копьё, и дракон, не найдя этого источника, вновь стал погружаться в сонливость, решив, что опасность миновала. Он замедлил ход и, пройдя ещё несколько шагов, вновь опустился на землю, и, сложив крылья, закрыл глаза.

Вконец рассвирепевший Дорнтон в ярости соскочил с дракона, когда тот перестал реагировать не только на понукания, но даже и на уколы копья, и, зайдя сзади, изо всех сил поддал его ногою.

Уж этого старый дракон вытерпеть никак не мог! Он тут же вскочил сразу на все четыре ноги и, раскрыв пасть, окатил землю под ногами Дорнтона потоком пламени. Это было то немногое, чего Мердок ещё не растерял за свои года.

Насмерть перепуганный дворецкий, схватив копьё, бросился удирать от разъярённого дракона. Однако спрятаться было негде, и старику пришлось бегать по кругу, преследуемому рассерженным зверем, который не переставая посылал ему вслед всё новые и новые огненные подарки.

Сидевшие невдалеке старики вновь оживились, и первый из них, слегка встревоженный, обратился к своему товарищу:

– Послушай-ка, Берти, что-то твой старик уж слишком разошёлся. Не пора ли тебе позвать его, чтобы он не спалил этого чудака?

В ответ на это Берти с ехидной усмешкой произнёс:

– Ничего с ним не будет, мой Мердок всегда так развлекался в пору своей молодости – со мной, например. И с предыдущими хозяевами. Для него это как весёлая игра была. А то, что он захотел чуточку проучить этого англичанина – так этого ему никто запретить не может. Зато в другой раз этот Истинный не полезет к нему с полётами.

Между тем Дорнтону всё же удалось скрыться от разъярённого Мердока, лишь когда он добежал до дворца. Там-то, во дворе Гулсенскасла, старый дракон и прекратил преследование, напоследок разорвав на себе уздечку и скинув седло, после чего гордо и неторопливо направился в свой родной загон, встреченный одобрительными возгласами Берти, своего хозяина, и его старого собеседника.

Отдышавшись после долгого бега, Дорнтон унял дрожь в руках и ногах и сокрушённо выдохнул. Где ему теперь взять дракона? Сейчас он согласился бы даже на Винторога.

И тут до его ушей донёсся громогласный рёв, от которого чуть задрожали стены дворца. И в этот миг у Дорнтона проснулась надежда. Ну конечно же! Он полетит на Громобое! Как

же он раньше до этого не додумался! Он должен его послушаться, ведь Дорнтон не только Истинный, но и будущий глава ветви Ансерв! А значит, этот дракон просто не может ему не подчиниться.

Громобоем звали огромного чёрного дракона, охранявшего главную башню дворца Гулсенскасл, где размещались покои правителей королевства. Самый крупный и долгоживущий из всех драконов Гулсена, Громобой весь состоял из стальных мускулов и непробиваемой брони. Казалось, что никто не в силах совладать с ним, поскольку кого-то более внушительного, чем Громобой, представить было невозможно. И вот его-то, несмотря на всю его свирепость и силу, Дорнтон и решил, что называется, прибрать к рукам. Более отчаянного поступка до него не совершал ещё никто ни из земных людей, ни из гулсенцев, потому что они уважали и боялись этого несокрушимого дракона, и было за что.

Громобой был драконом первого правителя Гулсена, главы ветви Ансерв, дворецкого Сенджамина. Верхом на этом драконе Сенджамин летал всю свою жизнь. Они были очень привязаны друг к другу, и Громобой не позволял никому кроме него садиться на себя верхом – даже хозяину Сенджамина Гуллу Первому. А после гибели Сенджамина Громобой от горя не подпускал к себе никого, был в постоянной ярости, и так как даже при жизни своего хозяина оставался полудиким, после его смерти одичал совсем, и в целях безопасности его пришлось оставить в покое. По-видимому, воспоминания о прошлой жизни с Сенджамином не давали дракону покоя, и, терзаемый горем, он стал день и ночь кружить вокруг главной башни, словно до сих пор надеясь, что Сенджамин всё ещё там, и вот сейчас он откроет окно и бросит ему кусок мяса, как делал он это всегда. Или же Громобой надеялся разглядеть за стёклами то, что он видел в последний день жизни своего хозяина – как Сенджамин, израненный, лежит в постели и умирает, а у его изголовья рыдает безутешный хозяин – монарх Гулсена Гулл Первый. И, как и дракон, до последнего надеется на его выздоровление.

Но как бы то ни было, а с тех пор Громобой беспрестанно кружил вокруг башни, но кормил его уже не Сенджамин, а один из стражников, который, бросив дракону мясо, тут же скрывался в глубине покоев, поскольку дракон не мог терпеть людей, одичав за долгие столетия, – а тем более тех, кто находился в покоях его хозяина. И с громким рёвом, как только мясо было схвачено и проглочено, ударял хвостом по башне так, что даже прочнейшие стены её содрогались, едва выдерживая удар такой силы. Так Громобой сделался добровольным охранником обители новых поколений правителей Гулсена, сам не зная об этом. Он ведь до сих пор думал, что Гулл Первый жив и правит королевством и сейчас. Поэтому, чтобы дракон не разнёс от ярости дворец, Джастин О`Краун никогда не подходил слишком близко к окнам в своих покоях.

Конечно, Дорнтон был абсолютным безумцем, решив оседлать непокорного исполина. И хотя этот дракон пугал его не меньше, чем остальных обитателей дворца, отчаяние и страх за жизнь Джереми возобладали над страхом перед грозным долгожителем Гулсенскасла, что кружил сейчас над главной башней.

Взяв копьё, старик поднялся наверх, ко входу в башню. Опустевший дворец казался ему теперь гигантским мёртвым существом.

Седла и упряжи у него теперь не было, но старик не отчаивался. Он надеялся совладать с Громобоем при помощи силы Винд-фэйтс, только пока не знал, каким образом.