Непознанный мир (цикл повестей)
Шрифт:
Войдя в пустынную тишину монарших покоев, Дорнтон смело подошёл к окну и открыл его.
И тут же мимо него пронеслась огромная чёрная туша исполинского дракона, а вихрь, поднятый взмахом его правого крыла, едва не сбил Дорнтона с окна. Громобой скрылся с другой стороны башни, не заметив сидевшего в раскрытом окне человека. Дорнтон привстал, чтобы в тот момент, когда дракон пролетит снова, воплотить в жизнь свою задумку.
Но даже на такой скорости зоркий глаз дракона разглядел Дорнтона раньше, чем он – его.
Раздался оглушительный рёв, и в следующее мгновенье длинный шипастый
Поднимаясь, он проклял себя за неуклюжесть, и вновь забрался на окно.
Яростный драконий рёв не прекращался – Громобой, ни на шутку рассвирепев, решил покончить с новым чужаком.
Почти ничего не зная о Громобое и его хитрости, Дорнтон не боялся его, принимая, вероятно, за самого обычного непослушного дракона, тогда как знающие его историю гулсенцы все как один трепетали при одном упоминании его воистину грозного имени, а уж лицезреть этого исполина даже издали никто из них не желал, поэтому ни один из них никогда не смотрел вверх, находясь поблизости от главной башни дворца.
Облетая башню, чёрный дракон выпустил страшные когти и перевернулся набок, чтобы схватить непрошеного гостя и разорвать его на куски.
Но и Дорнтон был уже наготове. Выставив вперёд копьё, которое тотчас же засветилось ярко-голубым, предупреждая хозяина о надвигающейся смертельной опасности, он ждал, когда перед ним появится шипастая драконья голова.
Громобой возник перед стариком настолько внезапно, насколько можно было себе представить, и в то же мгновенье огромная голова на длинной шее метнулась к нему с горящими неутомимой яростью глазами и жадно раскрытой пастью. Ещё секунда – и Дорнтон оказался бы перекушенным пополам, но вместо этого Громобой сам оказался в роли жертвы – впервые за всю свою долгую жизнь.
Его морда вдруг резко остановилась буквально в полуметре от головы Дорнтона, и вслед за этим дикий рёв потряс пустой Гулсенскасл: Громобой с размаха ударился своим огромным туловищем о башню, не успев остановиться, и затрепыхался в воздухе, не переставая сотрясать всё вокруг своим яростным криком. В его лбу торчало копьё Сенджамина. Оно ярко засияло, а его голубые потоки устремились… прямо внутрь головы дракона!
Дорнтон завороженно глядел на то чудо, которое происходило на его глазах.
В мгновение ока чудовищный, оглушительный крик Громобоя прекратился, и дракон неподвижно завис в воздухе, редко взмахивая крыльями. Могло даже показаться, что он крайне удивлён происходящему с ним. Его глаза глядели в пустоту, пока сила копья впитывалась в его голову, посылая голубой свет прямо в глубины памяти Громобоя, вызвав в нём одно-единственное воспоминание.
Дракон узнал копьё и его силу, когда почувствовал её на себе. И вспомнил Сенджамина, которому это копьё когда-то принадлежало. Однако это было не просто воспоминание, а нечто большее – то, что заставило исполина поверить в несуществующее.
Воспоминания становились всё более ясными, и в какой-то момент голубой поток затмил его зрение, и перед взором дракона возник образ Сенджамина. Громобой затрепетал, увидев того, кого он всё это время терпеливо ждал, и подлетел поближе к своему хозяину,
На самом же деле он подлетел к слегка испуганному Дорнтону, и глядел в глаза ему, а не возникшему в его мыслях Сенджамину.
Замерев в воздухе и почти соприкасаясь мордой с грудью Дорнтона, Громобой, видя перед собой не его, а Сенджамина, с покорностью в голосе благоговейно произнёс:
«Повелитель…»
Дорнтон услышал лишь невнятный рокот где-то в глубине драконьей глотки. Копьё Сенджамина работало на своего нового хозяина, при помощи желаемого образа подчиняя дракона другому человеку.
Теперь перед Громобоем стоял не чужак, пробравшийся в покои его господина, а сам правитель Гулсена Сенджамин, его хозяин. Его образ находился лишь в воображении дракона, но сила копья заставила его поверить в то, что перед ним – настоящий Сенджамин.
Дорнтону оставалось лишь отдать приказ Громобою к повиновению. И он не помедлил это сделать.
– Покорись мне, дракон! – громогласно воззвал он, и Громобой с ликованием подчинился.
«СЛУШАЮ И ПОВИНУЮСЬ!!!» – проревел он на своём языке, наклонив огромную голову и позволив Дорнтону забраться на себя верхом. Старик, усевшись между длинных шипов на шее, выдернул копьё, и Громобой, приобретя нормальное зрение, теперь только ждал приказа от того, кого он считал вернувшимся Сенджамином.
Теперь дракон не мог видеть Дорнтона, и старик не опасался, что Громобой его уничтожит, узнав, что был обманут: копьё хозяина Громобоя сослужило хорошую службу старику во имя королевства.
Обрадованный тем, что дракон понимает человеческую речь, а значит, им нет нужды управлять с помощью уздечки, Дорнтон отдал ему приказание:
– На восток, Громобой! Королевство Гулсен в опасности! Мы летим на подмогу монарху, на битву с грифонами! Ты сможешь отомстить за моё ранение грифонам, из-за которых я столько времени не выходил к тебе. Вперёд!!!
Услышав приказ, исполинский дракон взмахнул крыльями и с ликованием ринулся прочь от своей башни, к которой он был до сей поры прикован своим горем. Дорнтон едва успел изо всех сил схватиться за гигантский шип, чтобы не свалиться вниз от такой скорости. И, заметив потрясённые лица двух стариков – бывших рыцарей Ансерва, которые всё так же сидели подле загона Мердока, с усмешкой помахал им рукой. Уж теперь-то он за считанные минуты доберётся до места сражения и с помощью Громобоя поможет армии Гулсена одержать победу над Флёр и её грифонами… Или он не дворецкий Джереми Дарлингтона!
Пролетая над грифоньими владениями, монарх Гулсена и Джереми обнаружили на земле только несколько немногочисленных групп птицельвов, да пару раз замечали несколько стаек вдалеке. Здесь, несомненно, им было делать нечего. Должно быть, основная армия Флёр находилась где-то в глубине этой земли.
Их войско уже начало уставать от долгого перелёта, и монарх забеспокоился. Если они нигде не обнаружат Флёр, им придётся заночевать в этой местности, и тогда они могут стать лёгкой добычей для её грифонов, ведь грифоны отлично видят ночью, как кошки, хоть и не являются ночными животными. Однако монарх принял решение продвигаться дальше, и Джереми поддержал его в этом.