Неправильный боец РККА Забабашкин 3
Шрифт:
— Владимир Леонидович, в радиограмме говорится, что город освобождён, — сам не веря в свои слова, негромко пояснил заместитель.
— Как освобождён?! Кем?! — был крайне удивлён услышанным командарм.
— Судя по всему, частями дивизии Неверовского.
— Кем, кем?! — ещё больше удивился генерал-лейтенант и напомнил: — У него же частей никаких нет. Ты же сам мне докладывал об этом. Говорил, что у него осталось около пятидесяти человек личного состава, среди которых более половины было ранено. Ведь так?
— Э-э, да — так.
— А раз так,
В помещение штаба, для проверки немедленно был приглашён радист, принявший радиограмму. После вопроса о тексте был получен всеобъемлющий ответ, в котором младший лейтенант заверил, что почерк передающего знает и никакой ошибки быть не может.
— Может быть это радио-игра? Возможно, радист раскрыт и сейчас передаёт те сведения, которые ему приказывает Абвер? — был задан резонный вопрос радисту.
Тот лишь пожал печами и доложил, что условленной пятисекундной паузы между текстом и подписью не было. А именно она являлась условным кодовым знаком, который говорил о том, что подпольщик раскрыт и работает под контролем.
— Не думаю, что с той стороны смогли бы так быстро вычислить эту хитрость, — закончил свои мысли младший лейтенант.
Когда его отпустили, то начштаба посмотрел на командующего и, подойдя к карте, ткнув пальцем в Троекуровск, произнёс:
— Остатки дивизии Неверовского обороняли Новск. Ещё вчера они были там и впоследствии противник их разбил. А теперь каким-то чудом они умудрились отбить Троекуровск?! Воля ваша, Владимир Леонидович, но это что-то уже за гранью понимания.
Командующий армией согласно кивнул и задумчиво произнёс:
— По прямой, расстояние между городами, около четырёх километров. Это конечно, относительно немного. Вот только не могли бойцы Неверовского пройти этот путь и, не встретив по дороге немцев, беспрепятственно занять город.
— Вот именно — абсолютно непонятно как такое могло произойти?! — согласился с ним генерал-майор.
Дверь вновь открылась.
— Новая радиограмма, товарищ командующий! — доложил радист, протянув листок Тишину, и вышел.
— Читайте! — то ли попросил, то ли приказал Семёнов.
'Штабу фронта. В связи с гибелью комдива Неверовского командование дивизией беру на себя.
Селиванов'.
Начальник штаба армии зачитал короткое послание, положил радиограмму на стол и расстроенно сказал:
— Значит, полученная ранее информация была верной. Неверовский погиб.
— Толковый комдив был. Грамотно оборону организовал и немцев расчихвостил хорошо. Жаль, что так вышло, — тоже расстроился командарм, а потом тяжело вздохнул и, показав на радиограмму, сказал: — Но это не отменяет ранее заданный вопрос. Пусть не Неверовский командует, а подполковник Селиванов — всё равно. Откуда у него силы на взятие города?
Ответить командарм не успел.
Радист вновь вошел, опять держа лист бумаги.
— Ещё одна.
Начальник штаба, вновь взял
'Штабу армии. Из-за отсутствия связи, вынуждены принимать решения, исходя из складывающейся обстановки. Поэтому будем ориентироваться на последний приказ штаба. По соображениям секретности более конкретно сказать не могу. Надеюсь на понимание. Начинаю выполнение последнего полученного приказа. Просьба поддержать огнём.
Селиванов'.
Услышав текст, командующий на мгновение задумался. Потом посмотрел на начштба и немного удивлённо поинтересовался:
— Э-э, Виктор Николаевич, гм, а какой у них был последний приказ, что они получали?
— Могу предположить товарищ генерал-лейтенант, что Селиванов имеет в виду приказ об обороне города, — ответил тот.
— И ты хочешь сказать…
— Да, Владимир Леонидович, скорее всего, Селиванов собрался идти на Новск.
Глава 15
Только вперед
Алёша
После того, как отошедшие от шока, присутствующие рядом, убедили меня, что некий немецкий фриц не является плодом моего больного разума, а живым вражеским существом, то у этих самых, вольно или невольно находящихся рядом товарищей, возник небольшой, но очень резонный вопрос: «Откуда советский комсомолец Забабашка знает невесть как оказавшегося тут Фрица?!»
Вопрос был логичный, но отвечать я не спешил, находясь в полуобморочном состоянии.
Я не был сентиментальным человеком, но всё же чудесное оживление того, кто мне очень помог, даже меня заставило заплакать и без того слезящимися глазами.
Кроме этого, я задавался вопросом, над чьим трупом, у уничтоженной вражеской миномётной батареи, я рыдал, и чьё, разорванное от взрыва гранаты, тело я накрывал плащ-палаткой.
Не обращая внимания на вопросы, доносящиеся со всех сторон, я на негнущихся ногах подбежал к Фрицу и для того, чтобы вновь убедиться, что он не галлюцинация, а живой человек, аккуратно похлопал того по плечу.
И когда я услышал его крик боли, то удивлению моему не было предела.
Я повернулся к толпящимся бойцам и пояснил:
— Товарищи, это тот самый Фриц, который помог мне уничтожить немецкие орудия и миномёты.
Красноармейцы, которые про эту историю не слышали, ничего не понимая, переглянулись между собой и, пожав плечами, приготовились слушать детали операции.
А Воронцов, который был в курсе тех событий, явно вспомнив их, уточнил:
— Это тот, который умер?
— Ага, — кивнул я, а потом на всякий случай поправился: — Но, как видите, не совсем умер. Хотя лежал он там, у мотоцикла с разорванным животом. — Я повернулся к неожиданно воскресшему, посмотрел на закрывающее его одеяло и, показав на живот, уточнил на немецком: — Неужели тебе всё там зашили и смогли восстановить?