Непричастный соучастник
Шрифт:
Ремис, уже было привставший, удивленно хмыкнул, пожал плечами и сел обратно.
– Уговор - значит, уговор. Осторожничаете?
– Конечно, - с достоинством ответил хозяин, принимая от Саута исписанный пергамент, маленькую чернильницу и писчее перо.
– Порядок должен быть во всем, господин рыцарь, порядок! А то, знаете, всяко бывает. Кто-то кого-то не дослышал или так понял, а сделанного уже не воротить. Нет уж!
Саут следил за гостем с интересом.
– Что тут не услышать или недопонять-то, - буркнул Ремис, откидывая крышку чернильницы и бегло изучая написанное, -
На лице Боона играли желваки. Саут прикусил уголки губ, стараясь не улыбаться. Очень уж потешной была растерянность рыцаря.
– И дочку в жены?!– Ремис еще дважды пробежал глазами по соответствующей строке и еще трижды моргнул.
– Почтенный, вы откуда сверзились перед тем, как это написать?
Хозяин помолчал, облизал губы и сделал Сауту очередной знак бровями. Саут подлил вина в кубок.
– Это не шутка, рыцарь, - негромко проговорил Боон, отхлебнув.
– Все как сказано: выдам дочь за того, кто прибьет гадину.
Рыцарь только руками развел.
– Зачем? И почему?
– Затем, что самое время ее замуж пристроить. Потому что - а где мне мужа для нее искать? В гномьем поселке? Или среди батраков своих?
– У вас, разумеется, нет знакомых среди других плантаторов и скототорговцев, - фыркнул Ремис.
– А если бы и были, то ни у кого из них не сыскалось бы достойных сыновей!
Боон помолчал и вздохнул.
– Год назад Карья, моя дочь, ездила в Меравию вместе с матерью. Теща моя в Меравии живет. Так вот там, в гостях, дочери какая-то гадалка заявила, что выйдет она замуж за героя, победителя чудовищ. А дурной девке много надо? Она будет смотреть на сына плантатора, когда ей героя обещали? Не будет. И не смотрит.
– Вот пусть бы сын плантатора и одолел чудовище, - буркнул Ремис.
– Все довольны были бы. Лучше ж так, чем выдавать дочку за первого встречного?
– А я кого попало за стол не сажаю!
– Боон стукнул кубком по столу.
– И уговора не предлагаю! Мне тоже не все равно, кому дочку отдавать! Одна она у меня есть! Люблю ее больше жизни! А только надо и о будущем думать, не все ж ей наряды да пряники...
Саут улыбнулся уголком рта.
– Ну и вы на меня промельком глянули, значит, и решили: вот оно, дочкино будущее!
– рыцарь откинулся на стуле и скрестил руки на груди.
– И не страшно доверять мне своего ребенка-то?
– Страшно, - спокойно ответил Боон.
– Конечно, страшно, я ж отец! А только едва ли скоро найдется кто-либо лучше тебя. Ты не думай, я тутошнее хозяйство от отца принял и удачно приумножил не потому, что плохо в людях разбираюсь. Вижу тебя каков есть, будто на ладони: честный и справедливый, не будешь мое дите обижать... Молодой и сильный рыцарь верней всего одолеет тварь, кем бы она ни оказалась. Ну, не дракон же там сидит? Воспитание у тебя имеется и ум имеется тоже. С годами смогу и дело свое передать тебе. Не сразу, конечно, а лет через двадцать.
– А что ваша Карья не вышла к столу?
– вздохнул Ремис.
– Не мчится узнать, каков он, напророченный герой?
– Ничего, - буркнул Боон.
– Узнает еще. Увидит тебя - еще спасибо мне скажет. Молодой, толковый, да еще рыцарь. Ха! Девки всех окрестных селений сжуют свои косы от зависти!
– Ну да, - рыцарь решительно отодвинул кубок, из которого так и не сделал ни глотка после ужина.
– Одного только понять не могу: а мне на чей хвост это нужно?
Саут усмехнулся другим уголком рта. Ремис ему нравился все больше. Выдержкой, открытостью и каким-то самоехидством что ли.
– А почему нет?
– удивился Боон.
– Хорошенькая жена, доходное дело, свой дом. Уверенность в будущем.
– Наверное, это очень здорово, - сдержанно кивнул рыцарь.
– Только у меня другие планы на это самое будущее. В них нет никаких жен и доходных дел.
Боон вздохнул.
– Не неволю. Однако повремени с ответом. Подумай. Хотя бы до утра подумай. Тебе ж все еще нужна голова чудовища? Ежели надумаешь его своевольно порешить, так это за браконьерство можно посчитать, ибо сидит оно на моей земле и охраняется вот этим самым уговором, в котором награда за него положена.
– Я думаю, в Алонике найдутся для меня и другие чудовища, - рыцарь решительно поднялся из-за стола.
– Найдутся, - печально покивал Боон и внезапно жестко спросил, - долго искал-то? Нашел, нет? А наше чудище серьезное, не утопарь какой-нибудь чахлый. Будет тебе с ним слава рыцарская!
Ремис закусил губу, вновь став удивительно похожим на шкодливого подростка.
– А жизнь свою можешь вести как считаешь нужным и после женитьбы, никто ж не неволит, - вкрадчиво продолжал Боон, - лет десять еще можешь, а там глядишь - надоест. Захочется тепла и ласки заместо седла под задом да пыли дорожной.
Рыцарь хмыкнул и развернулся к двери.
– Саут покажет тебе комнату, - вздохнул Боон.
– Все равно смеркается уже, куда тебе ехать? Подумай до утра хотя бы, ну или оставайся на день, два...
– Благодарю, - сдержанно поклонился Ремис и направился вслед за Саутом.
– Ну ты хоть не думаешь, что это я чудище к поселку приволок, - пробурчал ему вслед Боон.
– А то говорили мне, кое-кто в поселке считает, будто так и есть.
– Не думаю, - подтвердил Ремис.
– Вы ж серьезный деловой человек. Вы бы вначале нашли того, кто готов укокошить тварь.
*
Дом у Боона был двухэтажным, с толстыми стенами и большими окнами.
– Наверху у нас лишь две комнаты, - на ходу пояснял гостю Саут, - хозяйская с северной стороны и дочерина - с южной. Так старый хозяин решил: по ортайскому порядку отделить свое жилье от кухни, трапезной, гостевых мест...
Ремису отвели комнату внизу, на западной стороне. Небольшая аккуратная спаленка с толстым жестким ковриком на полу. Массивный стол и длинная лавка, сундук под стать столу, у стены - широкая кровать на толстых ножках. Вещи рыцаря были аккуратно сложены на крышке сундука.