Непричастный соучастник

Лазаренко Ирина

Саут показал гостю комнату и обернулся было к дверям, но замешкался. Потоптался на пороге и негромко сказал:

– Вы соглашались бы, господин рыцарь. Места тут спокойные, климат солнечный. Хозяйство справное. Боон - справедливый и мудрый человек, а что напорист временами - так только по делу. Карья - веселая и красивая девушка. Дигиила, хозяйка - она дама властная, под стать хозяину, но добрая. Если вы подпишете уговор и женитесь на Карье - вас будут окружать хорошие люди.

– Плотно сжимая кольцо, - пробурчал Ремис, когда за Саутом закрылась дверь.

C

одной стороны - рыцарь не сомневался в искренности Саута. Верил, что тому и правда нравится хозяйская семья. И места тут действительно были приятные, по самому своему духу не похожие на большую часть Алоники, разрываемой междурасовыми сварами. И Боон на Ремиса произвел приятное впечатление, несмотря ни на что. И что дочка Боона хороша - рыцарь тоже был готов поверить.

Но Ремис был совершенно убежден, что на жизненном пути ему встретится еще множество приятных мест и интересных людей. И что вовсе не обязательно со всеми этими людьми оставаться рядом на всю жизнь!

До глубокого вечера рыцарь сидел за столом, внимательно изучая добытую из недр котомки книгу. Толстенькую, потрепанную, очень старую. Многие поля на обветшалых страницах были покрыты рукописными заметками. Их явно делали разные люди: вот надпись, сделанная синими чернилами, крупно и четко. А вот кое-как начерканные графитом пометки. Кое-где попадались относительно свежие примечания, написанные черным. Заметки на полях заинтересовавших его страниц Ремис читал тоже. Текст книги пересыпали небольшие картинки. Их рыцарь изучал особенно внимательно.

Ближе к полуночи, начав клевать носом, Ремис наконец закрыл книгу. Некоторое время посидел в задумчивости, постукивая пальцем по обложке и щурясь на свечной огонек. Потом поднялся из-за стола, со вкусом потянулся, положил книгу в котомку и тихонько вышел из комнаты.

Захотелось подышать перед сном.

Одно из достоинств восточной и южной части Алоники - благодатная почва и теплый климат. Ремиса, родившегося в северных краях, все не переставало поражать, какими же сильными и высокими могут вырастать деревья. В его родной местности деревце в два-три человеческих роста, ствол которого можно было обхватить двумя ладонями, считалось довольно большим, так что здешние леса казались рыцарю невероятными, сказочными. Сосны, дубы, ясени в рост пяти, семи, десяти человек. Стволы деревьев в несколько охватов. Густые красивые кроны.

А на свободе, не стесненное корнями и кронами собратьев, дерево могло вымахать еще выше и шире. Вот, к примеру, как эта акация у ворот дома, сама размерами похожая на дом. Ремис задрал голову, любуясь массивным силуэтом дерева на фоне звездного неба - и тут какое-то движение привлекло его внимание.

Сверху, из окошка южной комнаты с тихим шелестом спустился вниз конец прочной толстенькой веревки. В окошке теплился свечной огонек.

Рыцарь подошел. Через каждый локоть на веревке были завязаны узлы. Ремис задумчиво потрогал один из них, оглянулся на пустой двор, шкодливо ухмыльнулся и полез наверх.

Подоконник оказался удобным: гладкая деревянная доска, широкая, словно лавка. Рыцарь

легко подтянулся и перемахнул внутрь, в просторную комнату, обставленную не чета гостевой. Резной буфетик вишневого дерева, широченная высокая кровать с горкой подушек, диковинные креслица у красивого маленького столика с кружевной скатеркой, два вместительных сундука. Повсюду полевые цветы в маленьких вазах, вышитые гладью салфетки и стеклянные стаканчики со свечами.

Сей вздох свечи горели только в двух подставках: на буфете и на низком столике, у которого сидела, разинув от удивления рот, хорошенькая круглолицая девушка. На ней было кокетливое, не домашнее желтое платьице с просторными рукавами и глубоким вырезом на груди. Светлые волосы рассыпались по плечам.

– Ты кто такая?
– требовательно спросил Ремис, отводя взгляд от выреза.

Девушка открыла рот еще шире.

– Зачем заманила меня сюда?
– рыцарь сложил руки на груди.
– Что замыслила недоброго, красна девица? Для чего это тебе понадобился средь ночи добрый молодец?

– Ик...
– девушка судорожно принялась натягивать на плечи откуда-то выдернутый платок.

– Неужто не меня ждала?
– картинно вытаращился Ремис.
– А зачем веревку прям мне на темя сбросила, а?

– Я не...

Вырез наконец скрылся под платком. Рот девушка так и не закрыла.

– Ну и кто ж должен был по ней вскарабкаться, а?
– рыцарь ловко втащил веревку в комнату и насмешливо ткнул в один из узелков.
– Какой-нибудь рохля, не могущий влезть по нормальной веревке? Как же он по акации-то взбираться умудряется?

– Откуда ты знаешь?
– выдохнула Карья.

– Да ниоткуда.
– Ремис выбросил конец веревки обратно за окно и ногой придвинул к себе второе креслице.
– Просто я очень умный и наблюдательный.

Рыцарь сел за стол и уставился на девушку. Она опустила глаза.

– То есть это тебя Боон прочит мне в жены, - сказал наконец Ремис.
– Ну и зачем мне жена, к которой непонятно кто шастает через окно? Зачем мне вообще какая бы то ни было жена? Нет. Определенно нет, ничего не получится.

– Не больно-то хотелось, - огрызнулась Карья, не поднимая глаз.
– Тоже мне, завидный жених выискался.

– А ты представь папеньке своего рохлю, - посоветовал Ремис.
– То-то папенька рад будет! Он же считает, что ты борца с чудищами смирно поджидаешь, а на простых смертных глядеть не изволишь.

Карья всхлипнула. Раз, другой, а потом закрылась ладонями и зашлась в тихом плаче.

Рыцарь растерялся.

– Я думала, он...
– глухо причитала девушка, - думала, он убьет чудище! Говорил, что любит! Что жениться хочет! На все пойдет, чтоб вместе быть!

Ремис почесал нос.

– Он кто вообще?

– Не твое дело, - хлюпнула Карья и съежилась.

– Да мне безразлично вообще-то, - пожал плечами Ремис.
– Просто не всякий человек может одолеть монстра-людоеда! Если твой возлюбленный - какой-нибудь там пекарь или скорняк, так откуда у него такое умение или хотя бы достойное оружие?