Непристойное предложение
Шрифт:
– Ух ты, Пэйтон, – вынес он вердикт, подпрыгивая в гамаке, чтобы проверить его на прочность. – Отличная штука.
Затем, подняв ноги, он вытянулся во весь рост, и гамак лишь слегка просел под его весом.
– Да, – сказал Дрейк в темное небо, – вот это настоящая жизнь. О чем мы только думали – спали на земле? Мы, должно быть, спятили. Иди сюда, Пэйтон, попробуй.
Но у Пэйтон, которая стояла рядом и наблюдала за ним, были свои соображения на этот счет. Она не смогла бы ответить, как такая мысль пришла ей в голову или что ее заставило подумать об этом. Быть может, то, как Дрейк поднял руки над головой, обнажая светлую кожу и шелковистые волоски подмышек. Как бы
– Пэйтон, – протянул Дрейк с любопытством. – Что ты делаешь?
Пэйтон, потянув его за руки, чтобы проверить, и убедившись, что он крепко связан, сбросила брюки.
– Помнишь, как тебя цепью приковали к стене в трюме «Ребекки»? – спросила она.
– Такое не забудешь.
– Ну так вот, с тех самых пор мне всегда хотелось тебя связать. – Она сбросила с плеч рубашку. – Только ты бы мне не позволил. Только не тогда.
Глаза Дрейка, обычно настолько светлые, что иногда это выводило ее из равновесия, потемнели, зрачки расширились.
– Пэйтон, что ты задумала? – В низком голосе слышалось предвкушение удовольствия.
Встав у края гамака, Пэйтон наклонилась, прижавшись грудью к руке Коннора. В обычной ситуации он прикоснулся бы к ее груди. Ему невероятно нравились холмики Пэй – настолько, что она больше не считала свою грудь слишком маленькой, а, наоборот, идеально подходящей по размеру ладоням Коннора Дрейка. Но теперь он не мог коснуться ее, не мог поиграть с ней, что ему особенно нравилось, втягивая в рот сначала одни сосок, затем другой, поскольку руки были надежно связаны.
– Пэйтон, – произнес Дрейк изменившимся голосом. Она почувствовала, как напряглись мускулы его рук, но оставила это без внимания и потянулась к пуговицам его брюк.
Коннор попытался разорвать путы, удерживающие его руки над головой.
– Пэйтон, – снова сказал он, обнаружив, что не может справиться с ними, поскольку волокна лишь глубже впивались в кожу. – Это не смешно.
Пэйтон наклонилась и поцеловала его в губы.
– Я знаю, – сказала она. – Не волнуйся. Я развяжу тебя. – Она скользнула губами по колючей щеке – борода у него отросла впечатляющая, и неухоженная, – и поцеловала то место на шее, где бился пульс. – Я развяжу тебя, – пообещала она хриплым шепотом. – Когда буду готова.
Пэйтон легонько провела пальцами по его груди, ощущая бугристые старые шрамы, по коричневым соскам, отчасти скрытыми золотистыми волосками. Сжала один пальцами.
– Разве не хорошо? – поинтересовалась она.
– Нет, – отрезал Дрейк. – Я хочу, чтобы ты сейчас же взяла нож и разрезала веревки.
– Правда? – Она подняла ногу и закинула на него, затем подтянула другую и через секунду сидела на нем верхом. Гамак заскрипел, но, к ее немалому облегчению, выдержал. Пэйтон торжествующе посмотрела на Коннора. – Ты все еще этого хочешь? – спросила она, ложась на него, чтобы прикусить зубами то, что прежде сжимала пальцами.
Она прекрасно знала ответ. Она чувствовала, как его член под ней твердеет. И, отпустив сосок, осторожно лизнула его.
– Ну… – выдавил Дрейк изменившимся голосом. – Возможно…
Пэйтон опустила голову, покрывая короткими поцелуями его бок, шрам от старой ножевой раны, спускаясь туда, где покрывающие его тело рыжеватые волоски становились гуще.
– Пэй, – выдохнул Дрейк, когда она добралась до пояса бриджей.
Она не ответила. Вместо этого она обхватила рукой его член – возмутительно твердый для человека, утверждавшего, что ему не нравится, как она прикасается к его
Дрейк исступленно выгнулся всем телом, снова пытаясь освободиться. Пэйтон подняла голову и резко сказала:
– Если не перестанешь, оставлю связанным на всю ночь.
– Пэйтон, – зло рыкнул Дрейк, так, словно это было проклятие, а не ее имя. Но она поняла, что он успокоился, и снова сосредоточилась на внушительных размеров плоти, которую сжимала в руке. Ей показалось, что раз уж Коннор так сильно отреагировал на простое прикосновение ее языка, то реакция на то, что она обхватит его губами, будет еще любопытнее – если только она сможет обхватить. Что ж, был только один способ проверить.
На этот раз Дрейк вдохнул так резко, что Пэйтон было подумала, что поранила его. Но он не попытался сбросить ее, что, конечно же, сделал бы, если бы ее движения причиняли ему боль. Напротив, он замер, едва ли осмеливаясь дышать. Поэтому Пэйтон с готовностью вобрала его ртом, сколько смогла. Обхватив член пальцами, она попыталась дать Дрейку почувствовать то, что он, должно быть, ощущал, находясь внутри нее.
Очевидно, она преуспела, так как дыхание Дрейка сделалось прерывистым, на груди выступила испарина, хотя ночь была прохладная. Но он был слишком большой, а ее рот – слишком маленьким, чтобы продолжить эксперимент. Кроме того, явное возбуждение Дрейка передалось и ей. Пэйтон чувствовала между бедер знакомую дрожь, желание быть наполненной. Поэтому она передвинулась и, пристально глядя на Дрейка, опустилась на его член, все еще скользкий от влаги ее рта.
Коннор громко застонал. Пэйтон и сама не сдержала легкого стона – его плоть никогда не казалась ей такой огромной, как в эту ночь, несмотря на то, что она была более чем готова принять его. Очевидно то, что она целовала его там, вызвало какие-то ощущения, от которых он увеличился в размерах еще больше обычного – но его стон заглушил ее. Связать Дрейка было отличной мыслью, решила Пэйтон. Теперь она полностью контролировала их движения и могла продлить удовольствие так, как ей нравилось…
Кроме того, вот так сидя на нем верхом, она чувствовала большее нетерпение, чем обычно. ее нежной пульсирующей плоти было так просто получить удовольствие: достаточно было потереться о твердую стену мускулов его живота. Пэйтон позабыла обо всех наблюдениях, которые собиралась сделать, и принялась быстро двигаться вверх и вниз по члену Дрейка, опустив ладони ему на грудь. Он тоже двигался – на этот раз не пытаясь разорвать путы, но стараясь глубже войти в нее. Пэйтон не позволяла. Только до половины – это все. Казалось, это сводит Дрейка с ума, но он ничего не мог поделать. Со связанными руками он был не в силах заставить Пэйтон замереть на месте. Она стремительно двигалась на нем, пока внезапно знакомая дрожь не зародилась где-то в ступнях ног…
И тут ее закружил небесно-голубой ураган. Вокруг Пэйтон разом вспыхнули тысячи огней. Как в ту ночь летом на палубе «Мегеры», когда Дрейк предложил ей свою подушку. Только на этот раз она лежала не на твердом полу кубрика, а парила над землей в огненной колеснице. Пэйтон задрожала всем телом и испытала восторг уже от одного только этого, и, улыбаясь, рухнула на Дрейка, прижавшись к влажным завиткам волос на его груди.
Но Дрейк все еще двигался под ней, стремясь к тому наслаждению, которое только что испытала Пэйтон. Открыв глаза, она увидела, что его лицо искажено, как от боли. После испытанного взрыва Пэйтон стала вялой, однако сжалилась над Дрейком и слегка потянула лиану, связывающую его руки над головой.