Неруда
Шрифт:
Однако общая идея нового дома почти всегда принадлежала самому Неруде. В помощники он обычно брал скромного умельца, мастера из Исла-Негра, чутко угадывавшего все свойства древесины, ясно видевшего ее прожилки и сучки, искушенного в тайнах дикого камня, кирпича и гвоздей. Этот человек с его практической сметкой и большим опытом умудрялся решать любые головоломные задачи, которые возникали по ходу строительства домов весьма прихотливой архитектуры. Замечательное было зрелище, когда мне удавалось наблюдать их вместе — крупного, в толстом свитере и в жокейской шапочке Неруду и низенького, тщедушного, очень опрятного человечка с ясным и строгим
Ни единой ноты подчиненности не было в голосе плотника-художника. Ни единого по-хозяйски высокомерного слова не звучало в речах поэта. Они оба испытывали взаимное уважение, высоко ценили присущее обоим мастерство и ни с чем не сравнимое умение понимать друг друга с полуслова во всем, что касалось дела. Отношения Неруды и Рафиты говорят о многом. Видя их вместе, я невольно думал: вот встретились два мастера, знающие свое дело и умеющие работать.
Неруде принадлежало три дома. Один, «Лос Гиндос», был священным очагом Делии. Во втором, в Провиденсии, свила укромное гнездышко Росарио. А в третьем, в Исла-Негра, он бывал с каждой из них.
Делия часто уезжала из Сантьяго одна, и тогда Неруда слегка приоткрывал завесу таинственности над приютом любви. У меня сохранилась записка:
«Дорогой Балалайка, безобразие, что у тебя нет телефона. Если тебе срочно надо будет повидать меня, то сегодня я в Провиденсии, звони по номеру 24–57. Завтра до половины двенадцатого я дома и оттуда поеду в аэропорт встречать Делию, которая прилетает рейсом „SAS“. Хорошо бы ты составил мне компанию. В машине есть место, я бы мог заехать за тобой. Позвони. Для твоей статьи тебе пригодилась бы заметка одного иезуита, напечатанная в „Диарио илюстрадо“, и соображения Шомьо в письме ко мне. Я мог бы завтра передать тебе эти материалы».
Из записки видно, что в те времена он жил на два дома и при этом опасно пренебрегал осторожностью. Такое положение не могло не привести к катастрофе.
123. Разрыв
На деньги, полученные вместе с Ленинской премией, Неруда начал строить дом на улочке Маркес-де-ла-Плата. Он купил участок на склоне холма Сан-Кристобаль, возле зоопарка, откуда доносилось рычание диких зверей. Раньше на этом месте стояла старинная водяная мельница «Сан-Кристобаль», вид был самый живописный, и Неруда сразу же в него влюбился. Да, строить дом надо именно здесь, на поросшем деревьями холме. А в патио будет журчать вода.
Жилье получилось совершенно необычайным, с террасами на разных уровнях, одним словом, в нем было что-то от архитектуры инков. Снизу, где был вход через калитку со стороны тупика, в котором жили скульптор Марта Кольвин и давний друг Неруды фотограф Антонио Кинтана с женой уругвайкой Кетой, строение походило на дома южной Испании. На первом этаже находилась маленькая столовая и несколько крошечных спален. Наверх вела металлическая лесенка, украшенная белыми арабесками. Нечто подобное я видел в итальянском фильме пятидесятых годов, там по такой лесенке герои поднимались и спускались откуда-то, где происходили или должны были происходить основные события. В доме
Дом Неруды продолжал карабкаться вверх по холму — поэт надстроил еще и студию, где запирался, чтобы работать. Но это было позднее.
Тем временем он жил по-прежнему в «Лос Гиндосе». Туда к обеду приходили друзья. После второго блюда поэт начинал задремывать и без лишних слов отправлялся спать. Но спал не дома. Он уезжал в «Часкону», и рев диких зверей из зоопарка ничуть не мешал его послеобеденному отдыху. В ту пору он отлучался из дому, никого не предупреждая. Уходил каждый день. Все видели, что назревает драма. Однако никто об этом не говорил, во всяком случае с Делией.
Неруда становился все беспечнее. Делия почти не ездила в Исла-Негра. Там подолгу вместе с поэтом жила Росарио. Прислугу не меняли, и она выполняла распоряжения обеих хозяек. Поэт никого ни о чем не просил, но почему-то полагался на сдержанность слуг.
Однажды у Матильды в доме в Исла-Негра возникло недоразумение с одной из служанок, девушка отправилась к Делии и рассказала ей все.
Гордость Делии была уязвлена, и она тут же порвала с Пабло. Знала ли Делия раньше об этой связи? Быть может, и знала, почти наверное, но не имела того последнего подтверждения, какое ей так безжалостно предоставили.
Делия была сражена. Неруда тоже страдал. С самого начала связи с Матильдой при полном ее согласии было решено, что брак с Делией — уже в ту пору чисто номинальное супружество — будет сохранен. Пабло исполнилось пятьдесят, Делии — семьдесят. В общем, победил естественный ход вещей. Пабло хотел жить, любя настоящей любовью и в то же время не разрывая законный брак. Он не хотел причинять страдания Делии. Вовсе не по политическим причинам он так долго сохранял не существовавший на деле брак, он просто считал своим долгом избавить Делию от страданий.
С Матильдой его связывала только любовь. Им не нужен был официальный брак. Матильда сама признавалась, как много значило для нее ежедневное ожидание, она даже боялась утратить эти волнующие переживания. К тому же Матильда не ревновала к Делии. Она говорила, что иначе и быть не могло, ведь она понимала, что Пабло принадлежит ей безраздельно, даже когда он находится у жены. Их тайная любовь продолжалась восемь лет.
В тот вечер, когда Делия узнала все, Пабло позвонил мне и попросил приехать на улицу Маркес-де-ла-Плата. Он был один. Матильда ушла, чтобы дать ему время обдумать все наедине с собой. Когда я приехал, он сказал мне: «Прошу тебя о великом одолжении. Передай Делии мое письмо».
Мне пришлось ждать — письмо еще не было готово. Он сел за длинный столик у входа, под привезенной из Италии картиной, на которой был изображен пустынный пейзаж, и несколько часов подряд зелеными чернилами писал Делии прощальное письмо. Я взял книгу и стал читать. Прочитал, взял другую. Я понимал, что такое письмо быстро и легко не напишешь. Поздно ночью я отвез дописанное письмо другу Делии Луису Куэвасу Маккенне. Думаю, ни он, ни я никогда не узнаем, что было в этом письме. У нас нет на это права. Но наши отношения с Делией изменились и только через несколько лет начали приходить в норму.