НеСказка
Шрифт:
Выдохнула Глава Белая одобрительно. Гласит:
– Вижу, как Темуджин 26 он хромает сейчас к погибели, объединяя миры. Держи аммонит. Правый глаз его сопроводит тебя в место правильное. Ну все, лети, Птица!
С лавиною снежной на куске коры древа ясеня Брат спускает её к подножию. Остриё лимба зрачка орлиного врезается в купол города Бога Ямы. L’oiseau bleu воспаряет, мчится на всех порах под сизым облаком.
Вот уж за блеском червонным виднеется – пункт назначения. Пульс нитевидный превращается в ритм. L’oiseau bleu танцует в воздухе, и вдруг…
26
Монгольское –
Удар. Ушиб. Падение в море. Незримый щит электрический. От КриптоЦентра исходит цифровой оттиск мора. Неживая защита пульсирует – объект неопознанный держит снаружи. Тут же мчат афалины к L’oiseau bleu. Героиню, как матерь, относят бережно, непредвзято – на нулевое плато.
И вот лежит она посреди опушки. Лесами окружена. Рядом – избушка. В ней – три медведя. Потоп и стужа. Обессилевшая в скандинавском доме на хрустальном погосте, L’oiseau bleu шепчет:
– Quanto costa 27 отсюда выбраться?
27
В переводе с испанского – «сколько стоит?»
Глаза закрывает. Не двигается.
На стороне левой Волги – Солнцеликий растрачивает остатки от пыла Ярила. На обряде уст отверзения 28 всем – восклицает: «Рудра 29 !» Лапой розовою держит мудру. Стрела вылетает из колесницы. Горит папирус с символом. С крыши на Домового падает «Заратустра».
Наступает Тишь.
Свидетелем аномалии выступает Бог Инея, выдыхает:
– Придется мне разбудить Его.
28
Мистическое открывание рта умершему (обряд в др. Египте)
29
Бог смерти, охоты, очищения через ярость и гнев. Кричащий Бог.
Призывает Орла, врезается в грудь ему. Против ветра под мелодию Созвездия Кита мчится в КриптоСтолицу. Тормозит на пороге. По следу удара L’oiseau bleu проводит крылом: электрифицирована. Левым оком просматривает прозрачный купол. Будто в кокон, он оборачивает всех вокруг словом «Нажииива». Сам Повелитель Мух 30 позавидовал бы искусству таких Ловцов Снов. Даже Богу идти туда несносно. Но выход есть всегда.
Вспоминает Орел своих братьев: Руха, Симурга, Гаруду. Но, если сразу послать их, то… От нехватки энергии Духа ниже – можно вызвать Ядерный взрыв. К слову, Гриб.
30
Вельзевул
Даром, что цифр концентрация качает потоки финансов. Но какой ценой? Деревья с землями – клопами изъедены, дома заволочены плесенью. Видит – плетется Джей посреди понурый. За собой оставляет полосу изумрудную.
Вмиг Орел обращается в сойку. Пересмешницу – с оперением синим. И, словно призрак для КиберГорода, – клювом незримым пронзает его миражи.
Приземляется рядом с Джеем. Взмахивает крылом да вонзает пред ним перо:
– Это тебе за Зело 31 от L’oiseau bleu.
31
Непознанное сияние, выходящее за грань понимания
Не успевает и слова молвить ужаленный с шрамом на груди. Сойка взмывает и… Исчезает в Сети.
Стоит приемный отец Одиссея – ни жив ни мертв. Что за черт?
Проходит три дня и четыре недели. Льют дожди – без стыда и совести. Джей пишет повесть о «Неизвестном». Псов охраняет в поместье самой Сехмет 32 . В небе – нет ни проблеска, ни луча Хорса. Какое тут возвращение домой! Воют псы во сне пред содроганием земли. И Джей ревет с ними.
32
Богиня палящего Солнца, «Око Ра».
Утром – стук в стекло. Трясогузка врывается на балкон. Будит всех, даже тех, кто мертв. Хвостом качает да смотрит на рукопись:
– Мать честная, Джей! То ж не повесть, получается, а апокриф. С дуба рухнул?
Клюнула в темя путника. Пером чирканула о кирпичи. Пламя объяло листы, окаянная взмыла в небо. В радугу обратился след ее, Джей ухватил улику – перо серое.
Вспоминает: остановился на главе сошествия Одиссея в Дит 33 . Вдруг задрожала земля от дыхания Бытхи. Псы не прыткие уже – не рыпаются. Челюстями колотят друг другу о лоб. Гром раздвигает плоть неба. Нисходит на землю огромный потоп. Окружает их холм и жилище.
33
Город Бога подземного царства – Аида.
Джей ищет, где выход.
И вдруг – видит. На древе Вяза соседнего участка Ястреб терзает зайца дикого.
Джей взывает с мольбою к хищнику, начинает торги:
– Помоги! Тут щенки невинные, отнеси их в леса, спаси!
Исподлобья ястреб грозно взирает на остров, объятый водою. Тенью, словно мглою с Везувия, вниз пикирует. Когти взрезают крышу. Сквозь крошево – слышно зловещее:
– Спасение тонущих – не наше дело! Сам возопил, так умри!
Хватает жертву за шиворот, пронизывает до кости. Псы бросаются демону в горло, кромсают в труху.
Джей смотрит на руку. Следы от удара поверх тату дерева придают тому облик тотема. Бьют тамтамы. Волна отступает неспешно. С собой забирает трупы. Возвращает всех туда, откуда пришли.
Корни раненые оголяются. Месяц серебряный из-под полы достаёт краплёные, навострённые на Дурака – карты.
– Не сегодня, Рогатый.
Апокриф близится к главе Седьмой.
В ней восходит из Дита Адонис 34 к возлюбленной. Джей спит под Яблоней. Во сне является к нему СимБа, отдаёт золотую пыльцу.
34
Финикийско – сирийский Бог Весны, возрождения. Возлюбленный Афродиты – см. «Миф об Адонисе».
Золотому тельцу здесь молятся все. Но Джей смотрит в лес. Оттуда льётся голос далекий, будто любимый:
– Где ты, Единый?
Сорок сроков спустя – тучи рассеиваются. Джей выходит на берег с псами. Достаёт и пишет заново синим пером опаленную рукопись. Зверобоя горсть сыплет в кубок. Опрокидывает, укрощает позывы выть.
Морда небритая мокрым носом тычет в плечо. Это что ещё?
Друзья главы наверх задирают. Проплывает над ними величественно медленно Цапля. А за нею – в Царство то ли кит, то ли Созвездие.