Несравненное право
Шрифт:
Глава 34
Чудовище не выдержало. Рене, с трудом стоя на трясущихся ногах, смотрел на улепетывающего монстра, не веря, что все кончилось. Кончилось?! Ничего подобного, все еще только начинается. Сейчас этим, за рекой, еще хуже, чем в Кантиске, и этого нельзя упустить. Но сначала Герика… Когда герцог, преодолев слабость, подбежал к ней, ее уже уносили двое кстати подбежавших клириков. Рене, переживший бой у Червонного кряжа, представлял, что с ней творилось… Увы, он не мог остаться с ней, как бы ни желал этого. Теперь, когда монстр удрал и Тарре не грозит никакая потусторонняя погань, нужно поговорить по душам с Годоем.
Тряхнув белыми волосами, словно отгоняя все лишние мысли и чувства, Аррой бросился к пушкам, оглядываясь в поисках людей, не утративших способности действовать. К счастью, барон Шада оказался поблизости, и на красной физиономии не было ни растерянности, ни страха.
— Рад вас видеть, барон, — кивнул Рене и заорал на пушкарей: — Чего ждете? Заряжай, живо! — Солдаты забегали, как посоленные, а Рене вновь обернулся к барону: — Ваши люди не рехнулись со страху?
— Я им рехнусь, — рявкнул Шада, — что, пощиплем этих злыдней заречных?
— Самое то, — кивнул адмирал.
— Как решили давеча: тысячу конных и три пехоты?
— И быстрее, пока они не очухались…
— Станут чесаться — поотрезаю, скажем, носы, — заверил барон, — через четверть оры будут у Речных ворот.
— Мне коня тоже оседлайте.
— А стоит ли? — старый вояка в упор взглянул на Рене.
— Стоит! За крепостью ты углядишь.
— Надо быть, — согласился Шада и, не дожидаясь ответа, принялся спускаться. Рене махнул ему рукой и повернулся к пушкам.
Среди многочисленных талантов Счастливчика Рене числилась и стрельба без промаха. Адмирал прошел мимо всех четырнадцати стоявших здесь пушек, слегка подправляя наводку. Фитили были поднесены одновременно, и выстрелы грянули разом. Рене лишний раз подтвердил свою репутацию человека, который ни слов, ни пороха даром не тратит. Арцийские земляные туры рвались и валились, одна из пушек развалилась на куски, еще две опрокинулись. Бестолковая беготня и вопли и без того растерянной прислуги вызвали на стенах Кантиски злорадный хохот, но умчавшийся к Речным воротам Рене его уже не услышал.
Как ни странно, посрамление Белого Оленя Михая Годоя не очень расстроило. Напротив, тарскиец углядел в происшедшем уйму новых возможностей. Еще до того, как господин Улло и господин Шаддур сначала с радостью, а потом с ужасом произнесли имя его дочери, Михай обо всем догадался. Рене опять всех обошел, притащив девчонку в Кантиску, и она сыграла свою игру.
На какое-то время и о Герике, и о Белом Олене как о магическом оружии следует забыть. Нужно наполнить не одну Чашу, чтобы Ройгу вновь обрел тело и способность сражаться, а на это уйдет не менее месяца. Ну а пока бессилен Олень, бессильна и его строптивая супруга, и Кантиску защищает лишь небольшая армия. Подмоги им ждать неоткуда, значит, нужно брать город, и чем скорее, тем лучше. Конечно, не сегодня. Неудачу Оленя и то, что ожидаемое чудо не только провалилось, но и отнюдь не выглядело как Божия помощь, придется как-то объяснять. Но он сегодня же выдаст армии жалованье и выкатит бочки с вином, а вечером начнет обстрел Кантиски. Стены города не столь уж и крепки, особенно с той стороны, где он предусмотрительно разместил лагерь.
Нет, какой он все-таки молодец! Хоть господин Шаддур и вынудил его брать город в день Светлого Рассвета с помощью магии, он все же озаботился провести все земляные работы. Теперь Кантиска по всем правилам военного искусства окружена двойным земляным валом, внутреннее кольцо предназначалось для осады, внешнее — на тот (совершенно немыслимый с точки зрения самозваного императора) случай, если бы на помощь осажденным подошла какая-то армия.
Опытный интриган, Михай понимал, что армию до Светлого Рассвета нужно чем-то занять и что солдаты должны быть уверены, что им предстоит разгрызть твердый орешек. Тогда чудо в праздник Светлого Рассвета будет оценено по достоинству, и никто не посмеет сказать, что все подстроено. В самом деле, какой безумец станет бесцельно переворачивать горы земли?! Впрочем, вал не помешает в любом случае, ибо когда Кантиска падет, в ней наверняка останутся сумасшедшие, которые во главе с герцогом Рьего, против которого магия может оказаться бессильна, постараются вырваться из крепости… И Годой тщательно следил за земляными работами, лично проверяя, как расставлены и защищены пушки, надежны ли переправы через Канн, наведенные в двух местах, и хорошо ли стоит тын в укрепленном лагере напротив Малахитовых ворот.
Случившееся подтвердило, что никакая сделанная на совесть работа не пропадает зря. Появление призванного ройгианцами чудища теперь никоим образом не припишут императору, который воевать намеревался честно и свое намерение исполнил. Более того, не далее чем вечером по армии поползет слух, что именно Годой изгнал монстра, призванного колдуном Арроем и его сподвижниками, выдававшими себя за святых людей. Конечно, Шаддуру нынче же ночью придется убраться восвояси, но оно и хорошо. Бледные Годою больше не нужны! Пусть зализывают раны, а он и так возьмет город и вместе с ним Герику.
Главное, чтобы Рене не увел девчонку через подземный ход. Увы! Лучшие прознатчики не смогли узнать, где он начинается и куда выходит, ну да Рене не из тех, кто бежит с поля боя, и он вряд ли отошлет от себя Эстель Оскору. Нет, положительно, все не так уж и плохо.
От размышлений самозваного императора отвлек один из отправленных за реку аюдантов. Молодой южанин четко вскинул руку к легкому шлему и доложил, что Кантиска открыла огонь, батарея северного берега совершенно расстроена, а из Речных ворот крепости вышел отряд конницы, под прикрытием крепостных пушек перешел Канн и захватил подготовленные для будущего штурма связанные лодки. Пока одни конники рубили растерявшихся арцийцев, другие со знанием дела принялись наводить мосты, так что, видимо, вскоре следует ожидать вылазку пехоты.
Годой быстро встал, отшвырнув ногой ни в чем не повинный барабан. Рене угодно навязывать ему сражение? Он полагает, что император растерян и расстроен и не ждет удара?! Ну что же, владыка Эланда! Ты хочешь боя, ты его получишь! Жаль, конечно, что он опрометчиво отправил большинство гоблинов на север, ну да арцийцы тоже на что-то да годятся.
Годой жестом подозвал двух коронелей и командора.
— Поднять «Буйволов», «Удалых» и «Женихов». Форсированным маршем через западную переправу. Отрезать этих свиней от реки и уничтожить. Пленных не брать… Или нет, возьмите, но не больше двух десятков. Живо!
Первыми, как и следовало ожидать, были готовы «Женихи Смерти». Сыновья многочисленных южных дворянчиков жаждали покрыть себя славой и получить награду и земельный надел. Впрочем, «Удалые» и «Красные Буйволы» отстали ненамного. Не прошло и полуоры, как десять тысяч отборных головорезов покинули лагерь и скорым шагом двинулись к реке.
Все шло хорошо. Даже слишком. И вместе с тем все было очень плохо. Хорошо, потому что расстроенные прицельным огнем и совершенно не готовые к атаке арцийцы оказались не волками, а овцами в мундирах. Они бестолково метались по берегу и даже не пытались организовать хоть какое-то сопротивление. Люди Шады быстрехонько навели переправу, и две с половиной тысячи мушкетеров, пикинеров и орудийной прислуги, бегом пробежав по шатким мосткам из связанных лодок, выскочили на берег и принялись разворачивать уцелевшие пушки в сторону, с которой к арцийцам могло подойти подкрепление. Кавалеристы же в это время уничтожали наведенную годоевцами загодя переправу, охрана которой пребывала в блаженном неведении о происшедшем у Речных ворот. Все было чудесно и замечательно, но Аррой понимал, что это ненадолго.