Несусветный эскадрон

Трускиновская Далия Мейеровна

Славка сорвал с пояса свою «демократку», а пистолет дал мне.

– Не лезь! – приказал он. – Я сам! А ну! Это вам – за Лешку! И это – за Лешку! И это – за Лешку! А это – за Кристинку!

Я пошла за ним следом, наотмашь лупя рукоятью тяжелого пистолета, а Таро – следом за мной, с громким лаем, не подпуская ко мне никого сзади.

Ингус летел над моей головой.

Девять Ав… нет, уже девять разъяренных медведиц ощерили огромные белые клыки. И я уже не знала, что это за чудища – двойники,

оборотни, просто – наваждение?

И у одной, нависшей над камнем, громко заревевшей, в лапах была наша коврига!

Медведица еле удерживала ее – от мохнатых лап поднимался дым! Авам опасен был печеный хлеб – вдруг вспомнила я.

– Таро! Фас! Фас!

Внезапно осмелевший коккер-спаниэль проскочил вперед, налетел на медведицу, заставил ее выронить ковригу и встал над своим трофеем, грозно рыча и показывая клыки.

Мы пробились к камню. Я встала, держа пистолет двумя руками и целясь во всех Ав разом, а Славка быстро распутал Гунара.

Авы окружили нас. Они добились-таки своего – весь наш эскадрон оказался перед восходом в фокусе лучей. И выпускать нас отсюда они не собирались.

– А вот сейчас я их! – раздался над головами громовой голос. – А вот сейчас как плюхнусь!..

Небо почернело, грозовая туча с ревом опускалась, медленно кружа и выискивая подходящее местечко.

– Вот тут мы все и утонем… – обреченно прошептала я. – И Авы – с нами вместе… и хлеб…

– Я вынесу тебя, – пообещал путис. – Дай только полежу и приду в себя…

– Лежи! – велела я. – Лежи! А я – сейчас!.. Я – быстренько!.. Славка, забери пистолет…

«Демократки» у меня, конечно, не было. Но я знала, как воевать с наваждением! Один раз я уже сцепилась с Качей – и ничего, уцелела. Главное – не бояться, не бояться, а если что – Ингус вынесет, значит – не бояться!

На меня, воздев над головой передние лапы, пошла самая крупная медведица. Это была сама Поор-Ава, она рычала, она пугала всеми силами, и в конце концов нависла надо мной почище грозовой тучи.

Мощная лапа метнулась к моему плечу.

И тут в голове сработало!

Поймав эту лапу, я потянула ее по направлению ее движения, сама же шагнула вперед – и мое плечо оказалось подмышкой у медведицы. Резким движением плеча я бросила вперед хищную зверюгу, как бросала недавно мальчиков в кимоно на татами, и удерживала крепкую лапу, пока отчаянный рев не перешел в стон, а под густой шерстью не прорезалась тонкая кость человечьей руки.

Тут только я взглянула, как дела у Славки.

У его ног лежало неизвестно чье тело – вроде бы и в медвежьей шубе, да только шуба эта делалась все туманнее, сквозь нее просвечивала скорчившаяся жалкая фигурка.

Раздался над лесом гул – опять что-то затеяло наше перелетное озеро.

А Ингус, видя, что мы справляемся,

что и Гунар, включившись в схватку, треснул одну из Ав аброй по голове, пошел метаться над кромлехом, вытянувшись во всю длину, так что опять над поляной вспыхнула тускло-золотая девятиконечная звезда, и свелась к пентаграмме, и появилась рама из крошечных язычков светлого огня. Была она куда меньше нашей здоровенной ковриги.

– Только как можно скорее! – предупредил Ингус. – Я не смогу долго удерживать колодец. У меня не так уж много силы и огня осталось…

Я отломила самую приличную горбушку. Славка и Гунар пробились ко мне и встали, как два стража, один вооружен «демократкой», другой – аброй! Кто-то из Ав кинулся было к нам – но вредная старуха отлетела, схлопотав на полдороге оплеуху, а из-за нее возник сивый дед в ушанке, наш драгоценный дед!

– Ну-ка, потеснитесь, – попросил он.

И всосалось прозрачное пламя вглубь диска, и вырос в нем непроглядный круг, и мы увидели четыре головы.

– Скорее, скорее! – взмолился Ингус, – Только ни секунды промедления!

Ешка, Адель, Сергей Петрович и Мач спали, по уши зарывшись в сено. Видно, повезло им в странствиях и погонях найти крышу над головой и сравнительно комфортабельный ночлег.

Мы сгрудились у огненного окошка, и наступила невероятная тишина. Я слышала лишь дыхание своего эскадрона по эту сторону огня и дыхание того эскадрона – по ту сторону.

– Кидай же! – раздался тоненький голосок. – Я больше не могу удерживать время!.. Кидай!

Но мне почти не оставили места для замаха.

Я, торопясь, растолкала локтями своих. Метнула!..

И драгоценная горбушка приземлилась возле спящего Ешки.

– Ч-черт!.. – прорычала я.

Это было слишком далеко от Мача.

Гунар схватил было ковригу – но тут темное окошко в двенадцатый год затянулось светлым пламенем, и к ногам моим упал крошечный золотой клубок.

– Больше не могу… – прошептал он. – Еще немного – и просверкну золотой искрой…

Таро, присев на задние лапы, тихо заскулил, глядя на Ингуса, и рыжая его шерстка была куда ярче поблекшего пламени путиса.

– Что же будет? Вот съест Ешка горбушку – и все наши труды прахом пойдут! – возмутилась я. – Неужели все было напрасно?

– Что могли – то и сделали! – привел меня в чувство Славка. – Не причитай! Теперь главное – до восхода удержать Ав в кромлехе! И посмотрим, как они там запоют!

– Удержим! – твердо сказал дед. – Ну, полетел я. Мне-то сверху виднее…

– Да вот же он, восход! – Гунар мотнул головой, целясь подбородком прямо в небо.

Над нами загудело. Когда и как дед взмыл под небеса – мы не поняли. Но он уже был там, он сделал круг и завис над самым кромлехом.