Нет мне ответа...
Шрифт:
А как вы живёте-можете?
Кланяемся дружно я и Марья Семёновна, ей стукнуло 80 лет и 55 лет нашей совместной жизни, сдала она сильно, да и мне особо хвалиться нечем. Обнимаю, В. Астафьев
22 декабря 2000 г.
Красноярск
(семье Сбитневых)
Майя и Юра, приветствую Вас и поздравляю с Новым годом, желаю самого главного — доброго здоровья.
Письмо от тебя, Юра, пришло, когда был в санатории, в местном, далеко уж не рискую ездить, и у том санаторьи прихватило меня здорово, хотя никаких внешних причин к этому не было. Спиртное я уже давно не принимаю, за едой заставляет следить диабет, при котором одни становятся лучинкою, других, в том
Однако ж, год не работавши по-настоящему, летом я раздухарился и написал шесть давно носимых в подбрюшье рассказов да «затесей» с десяток — вся эта продукция идёт в первых номерах журналов «Новый мир», «Знамя», «Москва». И ещё вот два черновика рассказов выдал, кажется, удалось мне наконец-то написать без потуг на изысканную художественность и кустарное изящество, стал писать как рассказывать — просто, доступно и внятно. Ну посмотрим, что из этой простоты выйдет, может и пустота.
Из твоего письма я понял, что вы не получили приглашения на третьи литературные чтения. Сам я подготовкой почти не занимался, деньги давали отдел культуры нашей администрации, мин. культуры и ещё кто-то, они и списки утверждали, так, наверное, вас и похерили. Теперь сие мероприятие в четвёртый раз пройдёт через два года, и если доживём до этого времени, авось удастся вытащить вас из берлоги под названием Талеж.
Марья моя в августе отвела своё 80-летие, ей издали хорошую книгу к юбилею, а в октябре мы отметили 55 лет совместной жизни. Эка жизнь-то летит! Сейчас, как ни гляну на старое фото, кругом меня покойники обступают, иногда и жутковато, а каково старикам, кто доживает до 90-летия! Ужас и кошмар!
В остальном жизнь идёт без особых перемен, внучата уже выросли, пробуют жить отдельно, и им кажется, что так оно и есть, но кормить и одевать надо их нам, иначе сдохнут.
В деревне, на огороде, вырос у меня лес, птицы его посещают, осенью и белка была. Огород-то лесом, конечно, задавило, ели выше дома, лиственницы и кедры чуть помене, но один кедр уже плодоносит, много калины, рябины и всякого куста. Стол под калиною ютится, кто ещё может пить, бутылки на него ставят. Только вот народу с каждым годом ломится в ворота всё больше и больше, порой работать днём невозможно, а вечером по-стариковски манит в постель.
Ну, Юра и Майя, здоровы будьте. Ваш Виктор
2001 год
4 января 2001 г.
Красноярск
(В.И.Самуйлову)
Дорогой Витя!
Давненько уже прочёл твои рассказы, да что-то со здоровьем не очень хорошо, и всю почту сложил пучком на столе, аж страшно становится, как подумаю, что надо бы отписывать хоть какие-то ответы.
Рассказы твои, как всегда, написаны мастерски, но ты начинаешь перепевать самого себя. Как бы тебе поглубже уяснить, что твоя излюбленная тема о мужике-алкаше с похмелья тобою исчерпана до дна, и не надо больше себя и машинку мучить пьяной чернухой, тем более что в современной литературе это тема эксплуатируется широко и давно. Видно, людям не о чем писать.
«Чика» твоего напечатали в последнем номере «Дня и ночи». Как-то бы тебе собрать до кучи рассказы про кота Ваську, «Чика», про тундру этюды и сделать из этого книжку, а то, я гляжу, ты пишешь, будто в прорубь снег валишь и всё это под лопату попадёт. Пособраннее бы тебе надо быть, издать роман, рассказы. Сейчас к литературе, особенно для детей, просыпается новый интерес и даже возрождается издательство «Детская литература». Есть у меня и фамилия редакторши, с которой ты мог бы работать.
Извини меня, и Лиза пусть извинит, что не поздравил вас с Новым голом. Накануне хоронили моего глухонемого брата, видимо, я простудился и даже Нового года, боя этих самых курантов не дождавшись, отправился в постель. И вот только-только подымаюсь, но руки дрожат и «гуляют», поэтому много писать не могу. Рад буду, если хоть эти каракули разберёте.
Обнимаю тебя, кланяюсь Лизе и надеюсь, что в этом году ты свои бумаги сложишь в книжку. Здоровы будьте, не замерзайте. Что-то зима взялась за нас всерьёз и разом. Ваш В. Астафьев
Январь 2001 г.
(А.Ф.Гремицкой)
Дорогая Ася!
Вот. отправляю тебе часть своего бреда для твоего зятя. Надо будет — ещё отправлю после того, как вернётся в Овсянку моя печатальщица из отпуска и изладит мне экземпляры.
Что-то страшенные морозы, на нас обрушившиеся, совсем нас в загогулины загнули. Мне бы надо в больницу отправляться, а там студёно, вот и ошиваюсь дома, кашляя и сморкаясь, да иногда на Марью поворчу, а она на меня. Так и идёт жизнь разнообразно.
Писать больше не стану, рука «гуляет», и без того мой каллиграфический почерк неразборчив, зато страстен.
Целую тебя, Виктор Петрович
23 марта 2001 г.
(В.Юровских)
Дорогой мой Вася!
Давно уже получил твою книгу и письмо, а теперь вот поэтическую книгу твоего дружка с письмом. Помнится, лёжучи в больнице, сочинял тебе ответ, а отписал или нет, сейчас уж запамятовал. И здоровье, и память дряхлеют так, что не взыщи и не обижайся, если я надумал чего-то, а на бумагу не выложил.
Рад, что ты жив и относительно здоров, что ещё помаленьку пописываешь. А кто и зачем сейчас станет много-то писать? Кому это нужно?
Стихи твоего дружка ничего, местами трогают душу, но в большинстве своём за ограду областного огорода не перелезают. Сейчас много пишется и ещё больше издаётся стихов, у меня уж мураши в плохо видящих глазах от букв и слов, мною читаемых.
Сам я после тяжёлого инфаркта год ничего не мог писать, но вдруг летом понесло меня. Дождливо было, холодно, и что остаётся писателю, коли он водку перестал пить? Только марать бумагу. Написал целую серию рассказов, их все напечатали в первых номерах журналов и последний в «Огоньке» № 7, да ещё и «затеей» пописал в усладу души. Дотянул вот до весны, у нас снегу навалило после морозов — горы и тоже, как у вас в Зауралье, предвещают потоп. Может, гидростанции, мною проклятые, сдержат напор воды. Но уж когда они, как чугунные горшки переполняются, тогда несёт вся и всех куда-то в тартарары.
А как твои лесные и ягодные дела? Я-то в лесу уже не бываю, ибо хожу с палочкой, года три уж удочки в воду не обмакивал. Во дожил до точки! А душа рвётся в деревню. Там я насадил в огороде лес, он вырос выше дома, и один кедр уже плодоносит, по кустам птички ведутся, в прошлом годе белка наведалась, на пихте шишку пошелушила. Этим и утешаюсь. А окрестности все застроены домами, так что и идти-то некуда, все детские поляны и деревца иль порублены, иль загажены, иль огородиной засажены. А крестьянские избы и пашенная земля пустеют. Во дела!
Целую тебя, Виктор Петрович
30 марта 2001 г.
Красноярск
(Ф.Штильмарку)
Дорогой Феликс!
Получил второй том «заповедников» [«Заповедники Сибири», т. 2. — Сост.] и снова подивился, какую же чудную планету, какое прекрасное обиталище подарил Господь этой неблагодарной, звероподобной свинье, что от рождения своего подрезает корни под собой, похабит землю, которая его кормит, терзает прекрасный лик матери-природы.