Нет звёзд за терниями
Шрифт:
— Был один человек... Эрих, неужели он тебя сейчас заботит больше всего? Как ты жил, как устроился в городе? Так ты разведчик? Ты искал меня тогда, да? А дом, какой у тебя дом? Я всё хочу знать!
Эрих улыбнулся, подавшись к нему. Вокруг глаз прорезались морщинки.
— Фло, я сам жду не дождусь, когда смогу тебя расспросить. Но давай отложим на вечер, хорошо? Хочу беседовать, не прерываясь, а сейчас с делом бы покончить. Согласен? Подождёшь?
— Подожду, — кивнул мальчишка, устыдившись. Ведь понимал же, что дело, и всё-таки не удержался, полез. Да ещё, может, брат не хочет расспрашивать при посторонних. Кто знает, каков этот Йохан и стоит ли при нём болтать.
— Так что за человек, говоришь, приходил? Всего один, точно?
— Да, один. Сказал, до него сюда ушли другие, да пропали, а он разведать решил, что с ними стало. Да толком ничего и не узнал кроме того, что в пустошах какие-то злые люди на них напали. Пришлецы с собой носили ценное — зелёные листья, настоящие, живые. Наверное, кто-то позарился на такую добычу.
— И что ж он, человек этот, сказал? Обещал других привести?
Флоренц пожал плечами.
— Он вроде говорил, что сюда ещё придут люди из их мира, но неясно, когда. Часть поселенцев с ним ушла, за остальными он обещал вернуться и тоже забрать, если они надумают, а то и помочь чем. Да ты сам его расспросишь, врата ещё не сегодня откроются. Все они, должно быть, уже на Вершине, решили загодя пойти и там подождать. Ушли поутру, а мы пока корабль с места стронули, полдня прошло.
— А зачем же вы решили отплыть с прежнего места? — спросил Эрих.
— Так наши боялись людей из Раздолья. Думали, им вред какой-то причинить могут.
— Из-за чего это?
— Да цветок виноват. Один из наших, Ник, повёз такой цветок в город и не вернулся. У нас решили, в Раздолье из-за этого всполошились. Может, подумали, краденое, да мало ли что. В нашу сторону и разведчики принялись летать, чего раньше не было. Потому и решили уйти от греха подальше.
— А это хорошо, что ваши не догадались ночью плыть. Мы и не поглядели бы на это ржавое судно, если б только оно не двигалось, и я бы тебя не встретил. Фло, ты бы знал, до чего я рад!
— И я рад, ужасно рад! — ответил мальчишка, расплываясь в улыбке. — Так ты тоже разведчик, да?
— Точно, — кивнул Эрих.
— Скажи, а других разведчиков ты знаешь, или их слишком много и не упомнить? К примеру, знаешь Кори?
Брат даже изменился в лице.
— Знаю. Тебе откуда известно это имя?
— Да парень этот свалился в воду неподалёку от поселения, а Гундольф — так чужака зовут — его вытащил. И этот Кори сказал мне, что тебя не знает! Значит, врал, гад такой. Он вообще мне подозрительным сразу показался.
— И где же он сейчас, на корабле или ушёл к Вершине?
— Да поутру сбежал, а может, ещё и ночью. Спёр у нас машину...
Тут Эрих резко обернулся к своему товарищу и крикнул:
— Йохан, гони! Так живо, как сможешь, в город! К горе потом.
И спросил тревожно, наклонясь уже к Флоренцу:
— Быстрая машина?
— Да нет, из хлама всякого, — растерянно пожал плечами тот. — Я сколько видел, едет лишь чуть быстрее, чем ногами идти. Просто в ней удобнее, меньше устаёшь, да и от ветра защита. А в чём дело-то?
Но брат не ответил, даже не поглядел на него больше. Его внимание поглотил мир за бортом. Он закричал гневно:
— Йохан, я что сказал тебе!
— Да вот она, рукой подать, — откликнулся его спутник. — Только глянем, не спутал ли чего мальчишка, и сразу к Раздолью. Может, гора не та, чего потом зря гонять?
Вершина приближалась, росла на глазах. Пыльные вихри окутывали её, размывали очертания. Сухой колючий ветер доставал даже до лодочки, пляшущей в вышине.
Эрих опустил очки, спрятал глаза. Флоренцу укрываться было нечем, и он жмурился, пряча лицо в сгибе локтя, но это не очень помогало. Глаза слезились.
Лодку трясло, раз или два сиденье вовсе ушло из-под мальчишки, и свободной рукой он так вцепился в поручень, что даже пальцы заболели от напряжения.
— Что это? — крикнул Эрих, чтобы шум ветра не унёс слова.
Полуобернувшись на сиденье и привстав, он глядел вниз. Флоренц не понял, кому брат задал вопрос, ему или этому Йохану, и потому осторожно поглядел тоже.
Вершина была пуста, ни одного человека. А серебряные стволы, которые Гундольф описывал как арки и рисовал на песке, валялись изломанными. Тут же стояла и знакомая Флоренцу жаба, видно, разбитая в борьбе с лозой.
— Это наша машина и есть! — вскричал мальчишка. — А это врата, их сломал кто-то... Кори! Это только он мог сделать! Он сломал врата! Люди теперь никак не уйдут! Зачем, зачем он это сделал?
— Йохан, к городу! — скомандовал Эрих, и лодочка, немного замедлившая ход над Вершиной, вновь устремилась вперёд.
— Погоди, Эрих! Нужно найти наших и Гундольфа! Ведь он был тебе нужен?
— Не страшно, отыщем позже, ведь теперь они никуда не денутся. Сейчас нам важнее успеть к городу прежде...
— Прежде чего?
Брат поглядел на него, помолчал, не спеша с ответом. Затем всё же произнёс:
— Тебе, Фло, чего-то лучше и не знать. Но запомни: Кори — плохой человек, опасный. Если вдруг увидишь его в городе, не приближайся к нему, а тотчас сообщи мне. Не заговаривай и не верь ни одному его слову, понял? Хотел бы я, чтобы ты этого парня никогда больше не встречал.
— Я запомню, — кивнул мальчишка.
И пока летели к городу, он радовался своей проницательности. Надо же, сразу почуял неладное, когда даже Гундольф не распознал чёрной души Кори.
И ведь про врата этот гад не зря выпытывал, только Флоренц ему не сказал тогда ни словечка, не поддался. Кто же обмолвился? Знал старый Стефан, но тоже бы не стал болтать с разведчиком. Неужели сам Гундольф такому доверился? Это было обидно, и сердце кольнуло, точно от предательства.
Тут мальчишка вспомнил, что позабыл светляка в каюте, и радость его окончательно угасла.
Глава 12. Кори. Путь через пустошь
Ржавый мечтал о крыльях.