Неторопливо, бережно, всецело
Шрифт:
— Хорошо, — выдыхает он, и воздух из него выходит, словно из спущенного шарика. Наклонившись вперёд, папа притягивает мою голову к себе своей мускулистой рукой.
— Спокойной ночи, — говорит он и целует меня в висок.
— Спокойной ночи, пап, — отвечаю я.
Папа разворачивается и поднимается по лестнице. Я выглядываю в окно кухни и смотрю на единственного мужчину, которого мне действительно захотелось поцеловать. Но я не могу. Просто не могу. Потому что это плохо закончится.
Рейган
Порой я просыпаюсь от
Оно накрывает меня и не даёт встать с кровати.
Но сегодня я, моргнув, открываю глаза и обнаруживаю, что на кончиках пальцев нет крови, ресницы не слиплись, а в горле не застряли крики.
Сегодня я просыпаюсь… с надеждой. Хотя мне сложно подобрать нужное слово. Похожее чувствуешь в рождественское утро, когда уже знаешь, что Санта-Клауса нет, но находишься в предвкушении чего-то тёплого и приятного. Ты разрываешь праздничные упаковки и наблюдаешь, как твои родители обмениваются подарками, что-то да значащими для них. Вот так я чувствую себя сегодня. Но не уверена, что мне это так уж и нравится.
В прошлом месяце в лагерь приезжали девчонки, но я не чувствовала в себе такого восторженного волнения, когда они были здесь — значит, не из-за лагеря мне так хочется побыстрее выбежать из дома. Это из-за Пита. И в чём я уверена на все сто, так в том, что он не должен был так сильно мне понравиться. Живи мы в идеальном мире, я могла бы с ним встречаться. Но мой мир далёк от идеального. Уже давно.
Я одеваюсь и собираю волосы в хвост. Сегодня мы планируем немного поработать с лошадями, пока не станет слишком жарко. Мальчишкам нравится кататься верхом по загону. А некоторые из них ещё ни разу не сидели на лошади.
Я выхожу на улицу и сразу же чувствую аромат бекона, поджаренного на гриле. Папа как-то нанимал службу по обеспечению лагеря питанием, но ему очень нравится готовить для детей самому, и, похоже, так даже лучше, когда он кидает на сковороду бекон и жарит яйца, попутно раздавая всем фрукты, йогурт, молоко и овсянку. Каждый найдёт себе блюдо по душе, даже учитывая чудные диетические ограничения некоторых мальчишек.
Парни из тюрьмы пока исполняют роли официантов, и им это отлично удаётся. Пит работает между двумя столами. Он общается жестами с мальчишками за одним столом и шутит с теми, что сидят за другим. Ему действительно здорово удаётся ладить с подростками. Гонзо что-то говорит ему, и Пит, прикрывшись рукой, чтобы больше никто не видел, показывает ему средний палец. Гонзо смеётся, и мне приходится заставить себя закрыть рот.
Пит поднимает глаза и перехватывает мой взгляд. Моё сердце делает кульбит.
— Доброе утро, принцесса, — тихо говорит он, его голос звучит лениво и небрежно. Но это обман. Всё, что касается этого парня, — сложно и запутанно.
— Доброе утро, — отвечаю я и сжимаю плечо Гонзо, когда прохожу мимо. Мальчишка улыбается мне сияющей улыбкой. — Как спалось? — спрашиваю я его.
Он улыбается и показывает что-то Питу.
— Что он сказал? — спрашиваю я.
— Тебе лучше не знать, — поморщившись, отвечает Пит и пристально смотрит на Гонзо. — Следи за своими манерами, Карл, — строго предупреждает он, и Гонзо опускает голову. Я впервые слышу, как Пит называет его по имени. Пит встаёт, чтобы взять вилку для какого-то мальчика. Он не спускает глаз с Гонзо, и теперь
— Что я пропустила? — спрашиваю я, переводя взгляд с Гонзо на Пита.
— Просто подростковый юмор, — бурчит Пит, глядя на Гонзо из-под опущенных ресниц, а затем протягивает солонку другому мальчишке. — В котором нет ничего весёлого.
Гонзо быстро что-то показывает Питу.
— Я знаю, что это предназначалось только мне, — тихо говорит Пит, глядя в глаза Гонзо. — Но она тоже здесь, а это очень грубо — говорить что-то в её присутствии, при этом, когда я не могу ей это пересказать. — Он бурчит что-то себе под нос, а потом говорит: — И я бы не повторил то, что ты сказал, даже за миллион баксов.
Гонзо, недоумевая, поднимает руки.
— Лучше не говорить ничего такого в присутствии девушек, чувак. — Пит указывает вилкой на Гонзо. — Когда мы наедине, можешь болтать всё, что тебе вздумается. И тогда это даже может быть смешно.
Гонзо стучит по моему плечу, чтобы я посмотрела на него. Он показывает мне что-то, держа кулак у своей груди. Его щёки раскраснелись.
— Он просит прощения, — ворчит Пит. Гонзо показывает что-то ещё и хлопает своими густыми ресницами. — И хочет знать, прощаешь ли ты его.
— Я подумаю, — говорю я. Мне по-прежнему неизвестно, что именно сказал тогда Гонзо, и непонятно, на что я должна обижаться. Но Пит очень серьёзен, и, судя по всему, мне следует его поддержать.
— Гонзо, тебе пора на отсасывание — или как там называются эти процедуры, — а не то мы опоздаем на первое занятие по верховой езде.
Гонзо ухмыляется и показывает что-то Питу. Но уезжает. Пит качает головой. Снова пацанячий юмор?
Один из воспитателей собирает остальных мальчишек, чтобы они успели собраться и подготовиться к утренним мероприятиям. Пит садится и тяжело вздыхает.
— Этот мальчишка напоминает мне о моих братьях, — говорит он, на его губах играет улыбка.
— Ты и с ними такой резкий? — спрашиваю я.
Он усмехается.
— Я самый младший. Так что обычно это я могу сморозить какую-нибудь глупость, а они будут стараться заткнуть меня.
— Что он сказал? — Я умираю от любопытства. Но что-то подсказывает мне, что Пит ничего не скажет.
В его глазах полыхает огонь, веки полузакрыты, когда наши взгляды встречаются.
— Если ты так хочешь знать, это связано с утренним стояком. — Он вскидывает бровь, и я давлюсь собственной слюной. Пит смеётся. — Мне продолжать?
Я поднимаю руку, чтобы он замолчал.
— Я бы спокойно жила дальше и ничего не знала. — Но на секунду я задумываюсь, а затем тихо спрашиваю: — Это то, о чём говорят мальчишки? — Мне правда любопытно.
Он опускает подбородок к груди и смотрит на меня.
— Не надо, принцесса, — внезапно охрипшим голосом предупреждает он.
— Мне было просто любопытно, — бормочу я. Но тут же чувствую необходимость объясниться. — У моего брата аутизм, и он почти не разговаривает, так что я не знаю, как ведут себя мальчишки. — Я прикладываю руку к груди, слегка смущённая тем, о чём собираюсь признаться ему. — Когда мы, девчонки, собираемся вместе, то говорим обо всём на свете. — Я смотрю в его полыхающие глаза под прикрытыми веками. Моё сердце начинает бешено колотиться. — О мужчинах, большей частью. — Я краснею.