Неудачник
Шрифт:
– Мне дружить с дочерью нашего графа? – с сомнением сказала Алина. – Наверное, хотел сделать из меня ее служанку. А его маг мне не понравился. Ничего, ты мне помог, а дальше я буду учиться сама! И дома в любом случае лучше, так что отец все правильно сделал!
– Приятно слышать, когда тебя одобряют, – сказал вошедший барон. – Ты уже переоделся? Я сейчас сделаю то же самое и подойду. Я договорился с Джердом, так что он присмотрит за нашим хозяйством и деревней. По дому будут работать Керт с Ирмой, так что вы без присмотра не останетесь.
В тот вечер они очень весело провели время и засиделись допоздна. Отец шутил, рассказывал много интересных историй и ненавязчиво ухаживал за Греттой. Женщина тоже вела себя не так скованно, как в начале знакомства, и немного рассказала о себе. Наконец детей отправили спать, а взрослые еще о чем-то говорили. Клод заснул, едва голова коснулась подушки, и утром проснулся не сам, а был разбужен отцом.
– Вставай, – сказал Ганс. – Завтрак уже на столе, а походные сумки я собрал. Сегодня мы только доберемся до Эссета и остановимся у Рабана. Как у тебя задница после вчерашней поездки?
– Побаливает, но терпимо, – ответил сын, пощупав бедра. – Я давно не ездил верхом.
– Поэтому первый день не будем гнать, – сказал отец. – Дам тебе немного отдохнуть, а заодно выполню свои дела. Но уже завтра будем ехать весь день. Остановимся на обед в Любере, а потом до ночи постараемся добраться до Харне. За четыре дня должны доехать до столицы и устроить тебя в школу. Пошевеливайся, сын. Все уже поднялись, один ты еще в кровати.
Клод быстро оделся, заправил постель и побежал умываться. Так же быстро он съел еще горячий завтрак и сказал отцу, что готов.
– Если готов, иди прощаться, – вздохнув, сказал Ганс. – Кто знает, когда удастся свидеться. Сестра до твоего окончания школы может выйти замуж и уехать.
– А разве учеников не отпускают домой? – спросил Клод. – Я читал, что должны.
– Посмотрим, – ответил Ганс, – до этого еще нужно дожить.
С братом он простился без всякой нежности, а вот Алина его обняла и поцеловала в подбородок. Выше она просто не дотянулась, хоть и стала на цыпочки. Он ее тоже обнял и поцеловал в макушку.
– Слушайся Гретту и учи магию, – сказал он сестре. – Ты хотела стать сильной, а твоя сила в тебе самой, и ее у тебя больше, чем у графского мага, нужно только научиться пользоваться. Тогда тебя никто не обидит.
Алина расплакалась, и он поспешил выйти из дома, чтобы не разреветься самому. В конюшне пришлось седлать лошадь. Отец стоял рядом и наблюдал, не пытаясь помочь. Один только раз сделал замечание и, видя что у Клода все получается, вывел своего Зубастика из конюшни. Последними юноша закрепил дорожные сумки и вслед за отцом повел безымянную лошадь во двор. Необходимости спешить у них не было, поэтому двигались рысью, время от времени переходя на шаг. Было прохладно, но в разрывах облаков появлялось солнце, поэтому день обещал быть теплым. Некоторое время двигались молча, а потом Клод задал отцу мучивший его со вчерашнего дня вопрос.
– Отец, а что нам делать, если ты не вернешься? Может быть, заранее побеспокоиться о признании меня самостоятельным?
– Именно этим я и собираюсь заняться в Эссете, – ответил Ганс. – А Рабан мне должен помочь. С четырнадцати лет это уже можно делать, а война – достаточный повод. Но ты заранее не переживай. Я участвовал в трех войнах и не получил ни царапины. Правда, граф считает, что эта война должна быть тяжелее прошлой. Может быть, он и прав.
– Отец, а из-за чего мы воюем? – спросил Клод.
– А для тебя есть разница? – усмехнулся Ганс. – Спорные луга, спорный лес, пусть даже спорное болото! Если люди хотят подраться, они повод найдут. А настоящая цель – это захватить что-нибудь у соседей, прославиться и сократить число вторых-третьих отпрысков в дворянских семьях. Наследников в бой посылают редко, вот и наш граф своего сына не послал, хотя уже было можно. А империя наши войны поощряет, потому что мы лупим друг друга, вместо того чтобы собраться и врезать императору. Смотри, деревня соседей.
– Ты сюда ездил?
– Сюда, – ответил Ганс. – Слушай, сын, давай с тобой договоримся, что тех поездок никогда не было.
– Не хочешь, чтобы о них узнала Гретта? – спросил Клод. – Ты ей, между прочим, понравился.
– А ты откуда знаешь? Подслушивал мысли?
– Самую чуточку, – признался Клод. – Больше я этого с ней делать не буду. Мы ей тоже понравились, а я, глядя на нее, вспомнил маму. Не портрет в твоей спальне, а настоящую. Захотелось прижаться к ее коленям, и чтобы она гладила мои волосы, как когда-то мама. Это плохо, что я раскис, как маленький?
– У каждого человека есть свои слабости, – ответил отец. – И временами хочется с кем-нибудь поделиться. Это не плохо, надо только не ошибиться и не открыть свое сердце не тому. Вы были обделены материнским теплом, вот тебя и тянет к женщине, которая так похожа на твою мать. Но ты должен знать, что Гретта гораздо сильнее Катерины и телом, и духом.
– Интересно, дошел пришелец до твоего Рабана? – спросил Клод, чтобы сменить тему разговора. – Я его к нему направил и предложил сослаться на тебя.
– В следующий раз, когда будешь кого-нибудь направлять, ссылайся только на себя, – недовольно сказал отец. – Ты этого пришельца не знаешь, а поручился за него от моего имени. Надеюсь, у Рабана из-за тебя не будет неприятностей.
Они замолчали и долго ехали, думая каждый о своем. К обеду потеплело, но погода начала портиться: небо затянуло облаками, и задул ветер.
– Как бы ни пошел дождь, – сказал отец, посмотрев на небо. – Плащи мы с тобой взяли, но все равно промокнем, а лошади быстро устанут идти по грязи. Ладно, это от нас не зависит. Давай на ходу пообедаем, пока сверху не льет.