Неуловимый
Шрифт:
По глазам Вольдемара видно было, с каким титаническим усилием он пытался ответить на вопрос, можно ли назвать другом человека, которого видишь первый раз в жизни. Так ничего для себя и не решив, Вольдемар отсалютовал гостям бутылкой и скрылся в спальне. Полярник, убедившись, что газовая колонка работает исправно, направился в ванную. По выходе Боксер вручил ему черный спортивный костюм не первой свежести.
— Это я в шкафу нашел. Немного великоват, но все-таки. В нем ты сможешь прогуляться до магазина за новой одеждой.
Полярник брезгливо оглядел вещи.
— Чистые?
— Чистые, не чистые… Да уж не грязнее того, в чем ты ввалился ко мне. Надевай.
Горячая вода подействовала на Полярника расслабляюще. Чувствуя, как на него накатывается усталость, он с трудом оделся и плюхнулся в старое кресло, предварительно сняв с него на пол две восьмикилограммовые гантели, означающие, что Вольдемар в перерывах между запоями восстанавливает здоровье с помощью упражнений.
Разбудили его голоса нескольких человек, споривших о пользе общественного телевидения. Открыв глаза, он понял, что по-прежнему сидит в кресле, а голоса принадлежат участникам очередного политического ток-шоу, которое показывали по телевизору.
— Который час?
— Около трех, — сказал сидящий перед включенным телевизором Боксер. — Выспался?
Полярник протер глаза, всмотрелся в Боксера и вздохнул:
— Судя по твоему внешнему виду, из дарованных нам благ цивилизации, таких как ванная и телевизор, ты решил выбрать последнее. Говоришь «я свободен», а сам полдня пялишься в зомбоящик.
— Просто я телек в последний раз года полтора назад смотрел. Интересно стало, а вдруг что-то поменялось?
— И что поменялось?
— Ничего. Все те же рожи и те же бесконечные гнилые базары ни о чем. Ладно, сейчас новости начнутся. Посмотрю их и пойду.
Полярник опять заклевал носом, но ненадолго. Проснулся он от того, что Боксер тряс его за голову. Он был очень возбужден.
— В чем дело? Случилось что?
— Случилось. Предупреждать надо, что ты у нас герой телеэкрана. Тебя только что показывали.
— Мало ли кого там показывают. Работа у них такая — что-то постоянно показывать.
— Может быть, но тебя показывали в прямом эфире. И называли Виктором Светловым. Представляешь? Один Светлов на экране разговаривает. Второй здесь, дрыхнет в этом кресле. Я, конечно, поотстал от жизни и за техническими новинками не следил, но, по-моему, это слишком. Тебе не кажется, что ты должен мне кое-что объяснить?
Полярнику очень не хотелось что-либо объяснять, но он понимал, что Боксер от него не отвяжется.
— Хорошо, — вздохнул он. — Я все тебе расскажу. Но только после того, как ты примешь душ. Поверь, это совсем не больно.
— Кто сказал «не больно»? — раздался из прихожей знакомый голос, слышать который Полярнику хотелось бы меньше всего на свете.
Полярник вскочил, но лишь затем, чтобы поймать глазом летящий в его сторону большой, по твердости не уступающий камню кулак.
— Неужели не больно? — спросил все тот же голос, но Полярник его уже не услышал.
Когда к Полярнику вернулась способность соображать, он понял, что находится в том же самом кресле, в котором только что отдыхал. В двух метрах от кресла стоял Расулов. В правой руке у него был пистолет, левой он опирался на тросточку, только что купленную в магазине медицинского инвентаря, о чем свидетельствовала еще не содранная этикетка со штрих-кодом. За Расуловым посреди комнаты лежал, держась за живот, Боксер. Его скрюченная поза яснее ясного говорила о том, что Боксеру очень плохо.
Полярнику тоже было плохо, и не только физически. Он не понимал, как в квартире оказался Расулов. То есть, конечно, в квартиру он вошел через дверь, которую пьяный хозяин не потрудился закрыть на замок, а Полярник с Боксером не придали этому значения, а вот как он обнаружил Полярника так быстро — было загадкой из загадок.
Позади скрипнула половица, и он услышал, как второй мужской голос хрипло произнес:
— В спальне еще один, но он в отключке, пьяный.
Расулов скривился в ухмылке.
— Ну и компанию ты себе нашел, Полярник: одни алкаши и бомжи.
— Уж лучше в компании с алкашами, чем с такими троглодитами, как вы.
— А вот тут ты ошибаешься. Наше с тобой сотрудничество еще не закончено. Димон, дай ему одежду.
Напарник Расулова бросил на колени Полярнику упакованный в целлофан костюм с вешалкой-плечиками и парой туфель.
— Что это?
— Как что? Двойник генерального директора должен выглядеть соответствующе. Для тебя есть работа.
Меньше всего Полярник сейчас хотел быть чьим-либо двойником. А двойником Светлова тем паче. Он медлил. Тогда Расулов повернулся к Боксеру и взял его на прицел.
— Или ты делаешь что тебе говорят, или твой друг подохнет. Считаю до трех.
На счет «два» Полярник со вздохом принялся распаковывать костюм. Расулов отупил в сторону, чтобы не мешать ему одеваться. Полярник заметил, что при ходьбе Расулов ставит правую ступню на ребро, как бывает в случае перелома одного или нескольких пальцев на ноге. Если по этим пальцам ударить, думал он, Расулову придется несладко. Вот только Расулов был не один — на пороге между двумя комнатами в дверном проеме стоял его напарник и зорко следил за происходящим.
Когда Полярник завязал галстук и опустил воротник, Расулов толкнул его назад в кресло. В его руке появился шприц, иглу которого он без всяких церемоний собирался воткнуть в Полярника и воткнул бы, если бы его не отвлек раздавшийся со стороны спальни громкий чавкающий звук. Оглянувшись, Полярник увидел стоящего в дверях Вольдемара, который сжимал горлышко разбитой водочной бутылки, и Димона, медленно оседающего на пол.
Выпущенная Расуловым пуля пролетела совсем рядом с Вольдемаром. Полярник, со всего размаху пнув Расулова по сломанным пальцам, помешал ему как следует прицелиться. Расулов взвыл, в Полярник, выбив пистолет из его руки, еще раз пнул его по покалеченной ноге и, пока Усман Ахмедович корчился от боли, поднял с пола упавший шприц, а затем с силой, на всю длину иголки, всадил ему в бедро. Игла сломалась, но часть содержимого Полярник все-таки успел ему вкатить.