Never Back Down
Шрифт:
Мы бродили по старому парку, по застывшей мостовой, по набережной недавно вырытого канала и вдоль ярко мерцающих витрин магазинов, у которых я восхищённо замирала и задавала Джастину вопросы о той или иной вещи.
В конце концов, Джастин привёл меня в вечернее кафе. Время было не такое уж позднее, всего-то девятый час. А на улице уже давно стемнело.
Друг усадил меня за столик, заказал две чашки капучино и печенье. Я с наслаждением пила кофе, грызла крохотные крекеры и слушала Джастина. Тот рассказывал о доме, о планах на Рождество, о своей семье, братишке-магле. Рассказал о школе, в которую он ходил до Хогвартса. Я с немалым изумлением узнала, что раньше Джастин жил на площади Гриммо около моего дома, а теперь жил всего в паре кварталов. Потом я стрясла с него обещание видеться летом чуть ли не каждый день. Мальчик не возражал и даже сам был рад дать мне такое обещание.
После мы какое-то время молчали. Джастин заказал чаю и печенье, а я смотрела в окно весьма рассеянно. В домах зажигался свет, прохожие спешили поскорее прошмыгнуть к своим квартирам, снег идти перестал, рассеялись тучи, расправил тёмные крылья небосвод. Я не любила небо в городе. В Хогвартсе, за городом ночь озаряется миллиардами сияющих звёзд и одной холодной бледноликой луной. В городе же звёзд почти нет, их не видно за высокими домами, за светом фонарей. Город не лишён ночного очарования, нет. Но именно за городской чертой раскрываются тихие звуки, романтика тьмы, даже тонкий аромат, что приносит ветер. Люди не умеют ценить ночь, не умеют её чувствовать. Для них это всего лишь время суток, когда солнце
— Итак, дорогие племянники, — торжественно произнёс дядя Альфард, когда мы оказались на кухне его особняка. — Естественно, эвакуировать вас из родных пенат была не моя идея, но мне она чрезвычайно симпатична. Дело в том, что мне написала одна моя дальняя родственница, дочь тётушки Дореи, и попросила посодействовать. Сказала, что Сириус и её сын очень и очень дружны. — Дядя подмигнул племяннику.
— Вау! Джим?! Неужели? Да ладно?! — Сириус запрыгал по кухне на одной ножке, восторженно хлопая в ладоши. — Блин! Это же просто восхитительно! Спасибо, дядя! — Поздравляю, — улыбнулась я ему. — Значит, мы, дядя, отправим Сириуса и отметим Рождество вдвоём. — Как? — нахмурился Альфард. — Ты разве не поедешь к Поттерам? — Просто мы с Джеймсом не то чтобы очень дружны, — я пожала плечами. — Ну, у тебя наверняка есть друзья, к которым ты могла бы съездить? — Конечно, напиши Лине! — поддержал дядю Сириус. — Мерлин! Сириус, ты же понимаешь, что там Эд и… — И что? Я каждый год приезжаю домой на два месяца, хотя там мать с отцом. Так что тебе пару недель переждать это раз плюнуть. — И то верно, — кивнула я и пошла за письменными принадлежностями. Когда дядина сова скрылась вдали, Альфард заявил, чтобы мы переночевали у него. «Пока ждёте ответа, выспитесь, да и старику будет приятно провести ночь и утро в компании с племянниками». В дядином доме было уютно и прохладно. Нет, отопительные системы там были. Просто в поместье преимущественно были большие окна, нежели стены. Поэтому по дому свободно гулял сквозняк, завывая в щелях и хлопая дверьми. В отличие от матери, дядя не любил нагромождения антикварно-династической мебели. Поэтому здесь царил лёгкий и светлый минимализм. Но, как ни парадоксально, поместье было очень уютным и комфортным.
Единственное, что выделялось в устройстве дома — кабинет нашего дедушки. Он любил помпезность и антиквариат. А ещё своих двух сыновей (Альфарда и Сигнуса III) и почему-то недолюбливал дочь (нашу мать). Наша бабушка умерла, когда Вальбурга была маленькой. Поэтому девочка росла в атмосфере неприязни и отчуждённости. Друзей не было, общалась только с кузенами и Сигнусом, отца ненавидела, Альфарда тихо недолюбливала. Думаю, в нашей семье так же, только мать любит одного сына, а отцу на всё как-то наплевать.
В дядином поместье мы бывали редко, зато каждый раз, словно впервые. — Эй, глянь! Она всё ещё висит! — крикнул Сириус из просторной гостиной. Я прошла к гостиной, где брат стоял перед большой картиной. В антураж она не вписывалась абсолютно: позолоченная рама толщиной с две мои ладони, мрачные тона и высота как две меня! Брр! На картине был изображён весьма пожилой мужчина, обнимавший за плечи двух юношей, почти пересёкших рубеж совершеннолетия. Рядом с ними стояла молодая девушка с очень красивыми чертами лица, аккуратным носом, бледной кожей и длинными чёрными волосами. Дяди и дед, которого мы только на картине и видели, дружелюбно помахали нам руками, мать кривила губы, как обычно. Холодок пробежал по спине. Люди на этой картине были до ужаса похожи на нас: Сириуса, Регулуса и меня. Только повзрослевших. — Никогда не любил эту картину, — сказал дядя, подходя к нам. — Но делать нечего, пришлось оставить её здесь по воле отца. Ну, еще из-заклятья вечного приклеивания. — Конечно. Если бы я не упомянул это в завещании, ты картину бы выкинул. А так меня хотя бы внуки увидят, — заметил дед с полотна. — Брось! Она мрачная и даже не вписывается в дизайн комнаты! — Сам виноват, что затеял этот глупый ремонт! — Я бы не затеял, если бы… — Вот ты веришь, что эта миловидная девушка — наша мать? Я нет, — шепнул мне Сириус, пока дядя спорил с картиной. — Нет. — Я передёрнула плечами. — Она на тебя чертовски похожа. Просто один в один! — Надеюсь, только внешне. — Ответила я, отходя к окну. Появилась домовая эльфиха, сумев пресечь дядины препирательства и напугать меня одновременно. Она показала нам с братом наши комнаты и спешно удалилась. Комната была скромнее, чем на Гриммо, но намного уютнее. Я быстро переоделась в пижаму, нырнула под одеяло на узкую, но чертовски удобную кровать и погасила свет. Однако, несмотря на насыщенный день, заснуть я не могла. В голове с громким стуком перекатывались тяжкие мысли. Больше всего мне хотелось выкинуть из головы весь этот хлам, но это не так-то просто. Меня снова мучили мысли о нашем с матерьюве. О том, что, как ни крути, но я Блэк, а значит и человек с конкретным сдвигом по фазе. Я боялась, что та, кем я являюсь сейчас, это всего лишь образ. Маска, если угодно. А вдруг через несколько лет я стану такой же, как Вальбурга? Я могу отгородиться от кого угодно, могу спрятаться от чего, но только не от себя. Что если эта вся блэковская чернота и спесь выползут наружу? Что если мне чистота крови станет важнее, чем дружба? А ведь наверняка настанет такой момент, когда ради других мне придётся жертвовать собой. Не физически, хотя и такое возможно, а морально. Ведь самый опасный противник это ты сам: как бы хорошо себя ни знал, ты не сможешь совершить критический удар по характеру, потому что занятие самобичеванием — самое бесполезное, болезненное и неблагодарное занятие. И тогда идёшь на уступки своей тёмной натуре, скверному характеру, но, как бы ни старался держать себя в узде, ты не сможешь сдержать самого себя. И тогда можно лишиться всего. А самое страшное — потерять себя. Есть такие люди, которые могут с лёгкостью взять себя в руки, обуздать скверный характер и засунуть свой темперамент своей тёмной натуре в задницу, но таких мало. Да и счастливы ли они, если им пришлось полностью себя переменить? Вот с такими тяжёлыми и бредовыми, но страшными мыслями я и уснула. Во сне я бегала за Линой, Лили, Ремусом и Джастином, пытаясь убить их. Понятное дело, что проснулась я с воплями, вся в слезах и в холодном поту. Пока не услышали Сириус и дядя, я поспешила в ванную. Когда я оттуда вышла, в окошко спальни с тихим треньканьем когтями стучалась сова. Я открыла окно, отвязала письмо, позвала домовика, чтобы тот угостил чем-то сову и развернула листок бумаги. Лина писала, что будет только рада, если я приеду. Ну, а Эд нам не помеха. Счастливая я быстренько оделась и побежала вниз, где уже сидели обитатели дома. — Поздравьте меня! Я буду мотать нервы и мозолить глаза Лафнеглу всё Рождество! — объявила я на пороге столовой. — Поздравляю, — прочавкал брат, набив рот оладьями с джемом. Я брезгливо поморщилась и села около дяди. — Только есть проблема. Лина пишет, что у них нет камина. Зато она дала мне свой адрес. — Ну, это-то как раз не проблема! — отмахнулся Альфард, не отрываясь от «Ежедневного Пророка». — Сириуса отправим и вызовем тебе «Ночной Рыцарь». Ого! Это же моя мечта прокатиться на «Ночном Рыцаре»! Сириус завистливо вздохнул. Да, нам-то мать никогда не разрешит путешествовать ТАК. Не аристократично! Зато теперь мне предстояла поездка на этом автобусе!
====== Часть 21. (Каникулы) ======
В полдень Сириус исчез в камине, а мы с Альфардом стояли на обочине дороги с чемоданом в обнимку. Дядя махнул палочкой, через мгновение перед нами из ниоткуда возник громадный синий автобус. На ступеньке стоял пожилой джентльмен с билетной машинкой. Уж не знаю, почему в такое отнюдь не раннее время у него слипались глаза, но был он явно сонный
— Приветствую вас в автобусе «Ночной рыцарь». Это транспорт для волшебников и ведьм, оказавшихся в беде. Увлекательнее портала, точнее камина, безопаснее аппарации. Моё имя Джефри, я ваш кондуктор на сегодняшний день, — пробубнил он на автомате. — Эту юную леди нужно отправить в Оттери-Сент-Кэчпоул к дому номер 3 на Зелёной улице, — жизнерадостно сказал дядя, сверяясь с адресом, который дала Лина. Он протянул кондуктору несколько монет. Тот поморгал, взял монеты и изумлённо уставился на нас. Я улыбнулась ему. Кондуктор раскрыл глаза и начал беззвучно хлопать ртом, словно рыба, выброшенная на берег. — Мисс Блэк? — Пролепетал он, мигом проснувшись. — Какая честь! Ей богу! Огромная честь! Эй, Эрл, представляешь, с нами едет Марисса Блэк! — крикнул он водителю. Молодой мужчина высунулся в окно, увидел меня, икнул и снова скрылся в кабине. Я фыркнула. Это уже становится традицией. Развели тут клоунаду, ёлки-палки!
— Да мне же все сменщики будут поклоняться! Вот это удача! С ума сойти! А я ещё на третьи сутки заступать не хотел! Сама Блэк… — бормотал кондуктор, затаскивая мой багаж.
— Удачно тебе отдохнуть, племянница, — дядя обнял меня. — Тебе тоже, — махнула я ему рукой. — Спасибо за всё! Увидимся ещё! Автобус тронулся. Я, как заворожённая, смотрела в окно на пролетающие мимо леса, дома, города. Тряска была жуткой, но оно того стоило. Ко мне подскочил Джефри: — Мисс Блэк, чего-нибудь хотите? Покушать? Попить? Шоколад, вода, чай, кофе, сок, сливочное пиво, (он понизил голос) огневиски? — Вы с ума сошли?! Какое огневиски? Мне и тринадцати нет! — возмутилась я. Кондуктор побелел, как полотно, нижняя губа его задрожала. Да-а-а… Дурная слава о нашей семейке везде… Я протянула ему галлеон: — Бутылку воды без газа, плитку шоколада и спокойствие в течение поездки. Ехать как обычно, со всеми остановками, я не тороплюсь. — Ох, ну, кроме вас… ну как бы… — он с благоговением взял монету, заткнулся и тут же испарился. Я осмотрелась. Кроме меня было пять пассажиров. Ну и славно. Не прошло и секунды, как Джефри вернулся с бутылью воды, стаканом и кучей шоколада: белый, чёрный, молочный, пористый, с орехами и с изюмом. — А долго ехать? — спросила я. — Мерлин с вами! У нас ещё пять пассажиров, третья высадка в Уэльсе, пятая — в Суссексе, а Оттери-Сент-Кэчпоул вовсе в другом конце страны! Мы прибудем через…через…через… — кажется, он начал заикаться. — Через сколько? Час? Два? — Полчаса, — чуть не плача прошептал Джефри. — Да бросьте. Это ли долго? — легкомысленно махнула я рукой. Джефри вздохнул с облегчениеми снова убежал к Эрлу. Я развернула шоколадку, с наслаждением откусила прямо от плитки и устроилась поудобнее. Однако Джефри мне не наврал. Ровно через тридцать минут я уже стояла по колено в сугробе на Зелёной улице Оттери-Сент-Кэчпоул и провожала взглядом исчезающий за поворотом синий автобус.
Не успела я подумать даже то, что бы мне подумать, когда на меня сзади прыгнуло что-то живое, тяжёлое и громко гикающее. Я грохнулась лицом в снег, а Лина взобралась мне на спину.
— Добро пожаловать в мир маглов! — объявила подруга. — Как первые впечатления? — Мир маглов жесток и тяжёл, — фыркнула я, отплёвывая снег. — Слезай, чудище, мне холодно и мокро. — А ты ожидала другого? , — Лина сползла со спины. — Ну, готова к приключениям? — Я знала, на что иду, — ответила я, поднимаясь на ноги и вытряхивая из-за шиворота снег. В стороне от нас стоял донельзя хмурый Эд. У меня прямо-таки руки зачесались дать ему в глаз. Но ответила я ему только гримасой. — Ну, идём, — Лина потащила меня вверх по улице. — Эй, ты! Потащи-ка её вещи! — приказала она брату. — Чёрта с два! — одновременно закричали мы. Я не доверю ему свои вещи ни при каких обстоятельствах! Сама же взяла чемодан и гордо прошествовала мимо недруга, не забыв нарочито задеть его плечом. Эд смерил меня презрительным взглядом и, резко развернувшись, прошёл в обратную от меня сторону к маленькой калике, у которой стояла Лина. Пришлось мне возвращаться. Ладно, один-ноль! Лина открыла калитку, пропуская меня в ухоженный заснеженный сад. Домик Лафнеглов был типичным для жителей провинциальных городов. Не скажу, что очень старый или большой, но дом был вполне уютный на вид. Два этажа, чердак, веранда, небольшие окошки, цветы на подоконниках, симпатичная синяя дверь с молоточком, припорошенная снегом клумба.
На пороге нас встречала симпатичная ещё вполне молодая женщина с русыми короткими волосами, серо-голубыми глазами и улыбчивым милым лицом, на котором уже залегли тонкие морщинки вокруг губ и глаз.
— Добро пожаловать, дорогая, — она подошла к нам и обняла меня. Я от такого даже растерялась. Меня никогда ничьи мамы не обнимали, про свою я молчу вовсе. — Лина столько про тебя рассказывала! Как и Эд. — Ой, не верьте ему, — я засмеялась.
Миссис Лафнегл провела нас в дом, сняла с меня дорожную мантию, посетовала на то, что я вся мокрая, показала гостиную, убежала на кухню и прибежала с чаем. И всё это чуть больше, чем за минуту!
Гостиная была просто очаровательной! Пухлые кресла, деревянные столики, ковры и коврики, цветы, салфеточки, нежные зелёные занавески, маленькие картины и фото в рамочках. Тут было так светло, тепло и уютно, что казалось, словно из зимы вошёл в весну. Но несмотря на это, я всё равно чувствовала себя чуть неловко. Хорошо хоть Эда нет. На мой вопрос, где он, Лина ответила, что брат сидит в комнате и дуется.
Мы с миссис Лафнегл чудесно провели дальнейший день. Звали её Лиди, работала она в ближайшем большом городе, названия которого я и не запомнила, учителем иностранной культуры в школе, в которую ходили её дети. На поступление детей в Хогвартс она отреагировала немного необычно: отправила детей, собрала вещи и отправилась в разъезды по миру, возвращаясь на каникулы.