Невероятная зоология. Зоологические мифы и мистификации
Шрифт:
То, что Геснер писал о европейских животных, во многом согласуется с современными сведениями. Многих он видел сам, иные хранились в его музее. Более того, он рассказал о животных, не доживших до наших дней. Это тур, ещё встречавшийся в начале XVII века, и «лесной ворон». Эту птицу долго считали вымыслом, и только много позднее выяснилось, что речь идёт о лысом ибисе, тогда ещё обитавшем в Альпах; сейчас он сохранился только в немногих местах Марокко и Турции.
Геснер старался быть критичным к рассказам путешественников и авторов бестиариев. О василиске он написал, что это «женские сплетни и фальшивая бессмыслица» и добавил: «Аптекари и другие бродяги изменяют тела скатов многими способами по своей прихоти, обрезая, выворачивая и вытягивая в облик змей, василисков и драконов. Я помещаю здесь изображение такой фигуры, чтобы могли быть узнаны обман и хитрость. Я видел здесь (в Цюрихе) путешествующего бродягу, который показывал такую фигуру как василиска, но он был сделан из ската». Он доказал, что знаменитый в то время дракон (он же гидра), хранившийся в Венеции, – чудовище с двумя когтистыми лапами, длинным закрученным хвостом и семью головами на длинных шеях – искусная подделка. Впрочем, в существование драконов он верил; просто считал, что настоящие драконы очень редки. Что же касается семиголовых гидр, то, по-видимому, в те времена это был ходкий товар. Голландский собиратель экзотических животных Альберт Себа даже в начале XVIII века считал чучело такой гидры жемчужиной своей коллекции. К счастью (или к сожалению?) гидра не вошла в число тех «натуралий», которые были куплены у него Петром Великим и составили основу петербургской Кунсткамеры. Забавно – ведь Себа был аптекарем, и к нему тоже в какой-то мере относится гневная фраза Геснера, написанная гораздо ранее.
Верил Геснер и в то, что существует единорог (но в это верил и Леонардо да Винчи!), но уже отличает от него «морского единорога», нарвала, хотя изображён он всё-таки с рогом на лбу. Геснер первым написал и о вампирах – летучих мышах, сосущих кровь, и о «скорлупистом еже» (броненосце).
2.2. Чучело «василиска», сработанное из ската, не обмануло Геснера
2.3. Эту венецианскую «гидру» Геснер признал фальшивкой
Но преувеличений, а то и просто басен и у него предостаточно. О рыси, «хищном звере, подобном волку, но намного более хитром» он пишет: «Нет животного, которое имело бы такое острое зрение, как рысь; поэты говорят, что она будто бы может проникать взглядом вещи, обычно непрозрачные – стены, дерево, камень и тому подобные. Зато когда она теряет эту способность, то начинает ненавидеть собственный взгляд и поэтому умирает». Поверье о невероятно остром зрении рысей было широко распространено в те времена, и когда князь Федерико Чези в 1603 [году основал в Риме одну из первых научную академий Нового времени, он назвал её Accademia dei Lincei, Академия Рысей, а точнее – Рысьеглазых, и гербом её стала рысь. Одним из её членов был Галилей. После ряда закрытий и преобразований академия эта дошла до наших дней как одно из важнейших научных учреждений Италии.
Но вернёмся к Геснеру О лосе он пишет: «говорят, что он не имеет ни колен, ни суставов». Впрочем, согласно Плинию, и слон не имеет суставов в ногах. Геснер сомневался в существовании «барнакльского гуся», о котором писал Геральдус; ему не верилось, что птица может не откладывать яйца, а развиваться в воде. К тому же Альберт Великий, авторитет которого был очень велик, считал, что это «полный абсурд и бесстыдная ложь». Чтобы окончательно прояснить вопрос, Геснер пишет в Ирландию, где будто бы обитает такой гусь, учёному монаху Октавиусу слывшему правдивым человеком. И тот отвечает: «Верой, которой я служу, заверяю, что всё сказанное Геральдусом о происхождении этой птицы есть правда». Волей-неволей Геснеру пришлось дать описание этого дива. А немного позже, в начале XVII века, другой легковерный учёный, Дюре, утверждал, что есть дерево, приносящие чудесные плоды. Если они падают в воду, то превращаются в рыб, а упав на сушу – в птиц. Дюре нарисовал это дерево, и выглядело оно для людей того времени весьма убедительно.
Но больше всего невероятностей у Геснера в четвёртом томе, повествующем о водных животных. Туда попали рыбы, черепахи, раки, актинии. Кита Геснер тоже причислил к рыбам, не поверив Аристотелю – тот знал, что кит не рыба, ибо дышит лёгкими. Швейцарец Геснер если и бывал у моря, то недолго и очень многих морских существ он описал со слов других авторов, а его художники перерисовали их из старых книг. И возникают русалки и нереиды, морской монах, морской епископ, морской чёрт с двумя рогами – рисунки, в наше время кочующие из учебника в учебник как доказательство легковерия первых зоологов. Но Геснер нередко делал приписки: «этот рисунок таков, каким его сделал художник, я не имею данных о его точности». А у изображения гигантского то ли кита, то ли змея, нападающего на корабль и пожирающего людей, он не даёт описания, а пишет: «Такие монстры были изображены на рисунках Олауса; насколько они хороши и верны – остаётся на его ответственности». Норвежский архиепископ Олаус, или Олаус Магнус (Великий) в своем описании северных народов писал и о животных. Морж у него, например, «невероятная морская свинья, которая с помощью своих зубов, как по лестнице, залезает на вершины скал, чтобы с этой высоты скатиться обратно в воду – если не уснёт, повиснув на скале». Есть у него и морской змей, и гигантский осьминог-кракен (по-видимому, реально существующий гигантский кальмар, о котором писал и Плиний). А художник Геснера, никогда не видавший ни осьминога, ни кальмара, изобразил кракена по описанию, и у него получился злобный тюлень с воротником из щупалец. Что же касается морского чёрта, то у Геснера есть описание и рисунок подлинного морского чёрта – рыбы, названной так из-за её страшноватой внешности. И рисунок явно сделан с засушенного экземпляра – не в музее ли Геснера он хранился?
2.4. А эту гидру голландец Себа считал жемчужиной своего собрания
Геснер прожил всего 49 лет. Когда в его родной Цюрих пришла чума, он был городским врачом и не покинул свой пост. Говорят, что когда и его одолела страшная болезнь, он попросил отнести себя в свой музей и умер, глядя на шкафы с коллекциями.
Нередко ошибаясь и веря ошибкам других, он был сыном своего времени. Но его книги стали той ступенью, с которой начиналась научная зоология. Недаром его называли не только «германским Плинием», но и «отцом зоологии», подобно Аристотелю.
Другой знаменитый учёный того времени – итальянец Улисс Альдрованди. Он не только создал свой «кабинет естественной истории», который завещал родной Болонье, но и организовал ботанический сад. Прекрасный лектор, человек яркий и увлекающийся, в молодости он попал в тюрьму инквизиции, но ему удалось выпутаться. Позднее его покровителем стал папа Григорий XIII, субсидировавший роскошное издание его книг. В них есть уже кое-что новое по сравнению с Геснером; он видел или имел в своем музее много американских, африканских, индийских животных, он анатомировал птиц, изучая их скелет и внутренние органы, провёл цикл наблюдений над развитием куриного зародыша. Но был Альдрованди более легковерен, чем Геснер, и по страницам его книг кочуют и псоглавые люди, и «морской монах». Появилось у него и кое-что новое, например «морской волк», гигантский рак, в несколько раз больше человека. Когда он попытался создать какое-то подобие системы, то попал впросак, придумав группу птиц «средней природы», куда вошли страусы и летучие мыши. И, наконец, вслед за Геснером и другими мудрецами он описал райских птиц и их удивительные привычки.
2.5. Дерево Дюре, из которого рождаются и рыбы, и птицы
2.6. Морж, изображённый в труде Олауса Магнуса
– Что ж тут такого, – скажет читатель, – птицы как птицы, только очень красивые. Но в том-то и дело, что тогда эти птицы считались необыкновенными.
История эта началась 8 сентября 1522 года, когда в порт Севильи вошел потрёпанный корабль с гордым именем «Виктория» и на берег спустились 22 измождённых человека – всё, что осталось от флота, отплывшего три года назад. Тогда на пяти кораблях уплыло 270 моряков, солдат, знатных гидальго, и командовал ими португальский дворянин Фернан де Магальяйиш, в Испании ставший Фернандо Магелланом. Но великий мореплаватель не вернулся из прославившего его путешествия, шестнадцать месяцев назад он погиб в стычке с туземцами на одном из открытых им Филиппинских островов.
Кроме груза пряностей (стоимость которых с лихвой окупила все расходы на экспедицию) корабль привёз множество странных вещей, и среди них удивительно красивые и яркие, лёгкие как пух птичьи шкурки. Капитан «Виктории» Дель Кано получил их в дар от султана, правившего одним из Молуккских островов. Но на этом острове такие птицы не водились, их привозили откуда-то издалека. Их золотисто-жёлтые, оранжевые, зелёные, бронзовые, белоснежные перья переливались в солнечном блеске. И у этих шкурок не было ног! Более того, а шкурки ли это? Может быть, это просто мёртвые птицы, у которых нет не только ног, но и мяса, и костей?
Испанский натуралист Франсиско Лопес де Гомара, первым исследовавший их, кратко подвёл итог своей работы: «Мы полагаем, что эти птицы питаются росой и нектаром деревьев, дающих пряности. Одно несомненно – они не подвержены разложению». Откуда же могут прилетать эти чудесные существа? Не иначе, как из рая. И напрасно Антонио Пигафетта, участник экспедиции Магеллана, писал, что обитатели Молуккских островов умеют так аккуратно снимать птичьи шкурки, что в них не остаётся ни косточки. Никто его не слушал, и Геснер написал в своей «Истории животных»: «На Молуккских островах люди утверждают, что эти прекрасные пташки, которые никогда не садятся на землю или на что-либо другое, родились в раю».