Невеста Дьявола
Шрифт:
Есть более насущные проблемы, чем любопытная мачеха и шантажирующие придурки. У этой особой заботы есть губы, которые я мог бы целовать днями, волосы, которые так и норовят намотаться на кулак, и глаза, которые смотрят мне прямо в душу.
Я помню все с предыдущей ночи: страх, плавающий в этих глазах, когда она заметила кровь на моей рубашке. Она была напугана, и это сильно отличалось от того страха, который преследовал ее отца, когда он смотрел на меня. Этот был наполнен разочарованием и чем-то еще, чем-то более глубоким, что я не хотел осознавать. От этого у меня болит голова и я
Я простонал.
— Это твоя жена с солнечной улыбкой, не так ли? — Николай насмехается с блеском в глазах.
Я опускаю голову на руки. Шум снаружи стихает, и мы остаемся с гудящим кондиционером.
— Ты должен заниматься своими гребаными делами.
— Может, я могу помочь?
Я ничего не могу с собой поделать, я смеюсь и смотрю на него сквозь пальцы.
— Что, потому что у тебя вдруг появился двадцатилетний опыт работы в этом отделе?
— Нет. — Он качает головой. — Может, я и гребаный дилетант, но, по крайней мере, я лучше тебя. Я смотрю фильмы и знаю, что женщины любят всякую хрень: шоколадки, цветы, любовные записки. Ладно, можешь не рассказывать мне, как ты облажался, потому что я знаю, что ты облажался. Это не мое гребаное дело, как ты сказал. Но я готов поспорить на сто тысяч, что если ты сделаешь это — подаришь ей цветы и шоколадки, — то все будет в порядке.
Я зыркнул на него. Может быть, на этот раз он действительно сошел с ума.
— Ладно, твое время истекло. — Я указываю на дверь. — Пора уходить. Ты сказал достаточно.
Он ухмыляется, вставая со стула, как идеальный джентльмен, которым он совершенно не является.
— Вот увидишь. Все получится, обещаю. Шоколадные конфеты и цветы.
Если бы взглядом можно было убить, этот ухмыляющийся идиот был бы погребен под землей вместе со своим тупым ножом.
— Забудь о шоколаде и цветах. Убирайся из моего кабинета, Николай. Ты мне ничем не помог.
— Как хочешь. — Дверь за ним закрывается, а я размышляю над его глупой идеей. Да, точно. Как будто я когда-нибудь буду дарить женщине шоколад и цветы…
— Боже мой! Это белые розы?
Она берет букет из моих рук, нюхает его и издаёт мечтательный вздох.
— И шоколадные конфеты — да! Не может быть, чтобы ты подарил мне их?
Правда?
Мне трудно поверить самому себе. Я зашел в цветочный магазин, не скрываясь, в деловом костюме, и попросил лучший букет, который у них был. Это похоже на сон, глупый сон. И когда я ехал домой, мне хотелось, чтобы это был сон. Но это не так. Я стою на пороге — едва успел войти в дом — с коробками шоколада и идиотской улыбкой на лице. Потому что она их чертовски любит. Надо отдать должное Николаю: все, что он сделал и сказал, сработало.
Румянец на ее щеках и счастливый блеск в глазах приносят больше пользы, чем многомиллионные сделки, которые я заключаю ежедневно.
— Ладно, это уже слишком. — Говорит она, пробираясь вслед за мной в спальню.
Я сажусь на край кровати и снимаю туфли, но когда она входит, все мое внимание приковано к ней.
Я опираюсь на локоть, вбирая в себя все ее черты: от волнистости ее мягких волос до мелькания
— Ты удивляешься, почему…
— Цветы? Шоколадные конфеты? — Она потирает руки. — Это милый ход.
— А я не милый?
Она смеется, и ничто еще не звучало так тепло.
— Слова вырвались прямо из твоего рта.
После долгого разглядывания я снимаю рубашку, забираюсь на кровать и похлопываю по пустому месту.
— Иди сюда.
Я вижу вспышку борьбы в ее глазах. Но, так же быстро, как она возникает, она исчезает. Она закусывает нижнюю губу и присоединяется ко мне на кровати. Мы устраиваемся, я притягиваю ее ближе и натягиваю на нее одеяло.
Она обхватывает мой голый торс, а я прижимаю ее голову к себе.
— Что это? — Шепчет она, как будто боится сказать вслух и разрушить момент.
Я заправляю ее волосы за уши и смотрю в потолок.
— Я не знаю, Ирина. Кажется, это называется «обниматься».
— О. — Она хмыкает.
— Ты права, я не милый. — Я улыбаюсь. — Но, когда дело касается тебя, я готов узнать больше о шоколаде и цветах, Ирина.
Она ничего не говорит, но я готов поспорить, что если бы я посмотрел на нее, то увидел бы пунцовые пятна на ее щеках и улыбку, искривившую ее губы. И этого для меня более чем достаточно. Держать ее на руках, разговаривать с ней — все в этот момент кажется правильным. Я не хочу, чтобы это когда-нибудь прекратилось.
Я не хочу никогда отпускать ее.
16
ИРИНА
— Я же говорила тебе, что он не монстр.
Я бросаюсь на кровать, ухмыляюсь в потолок и бью ногами, держа в одной руке телефон. Я думаю о прошлой ночи, о том, каким горячим был Алексей и каким твердым был его член у меня во рту. Я краснею, мое тело пульсирует от воспоминаний о самом лучшем сексе в моей жизни.
— Учитывая, как он хорош в постели, я бы сказала, что он монстр. — Говорю я Ариэль по телефону. Уверена, она тоже краснеет.
Сегодня рано утром Алексей ушел в кабинет после звонка от Дмитрия, но он согласился, что мы позавтракаем вместе, прежде чем я поеду к семье.
Моя лучшая подруга воркует.
— Теперь я жалею, что не вышла за него замуж.
Я хихикаю.
— Полегче, девочка. Я ревную, когда речь идет о моем муже.
Ариэль хихикает в телефон.
— Не будь жадиной. Это так здорово — иметь мужа, который пристрелит кого-нибудь из-за тебя и после этого займется с тобой самым горячим сексом. Девочка, тебе так повезло.
— Да. — Я все еще не готова к тому, что Алексей будет стрелять в людей из-за мелочей, но я согласна, что это здорово — знать, что он готов убить и сжечь весь мир ради меня. Он как морально серый персонаж из романа, и я влюблена… — Черт!
— Что такое? — Спрашивает Ариэль.
— Я… кажется, я начинаю в него влюбляться. — Забавно мечтать о муже-мафиози, но влюбленность в него делает все слишком реальным. Я не могу продолжать свою борьбу с мафией, если я это сделаю. Я буду жить вопреки всему, чему учил меня отец.