Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Борн Георг Фюльборн

— Постараться-то я постараюсь, но уверенности в успехе у меня нет, ваша светлость. Он очень доволен своим положением у маркиза.

Однако герцог настаивал:

— Если у другого ему покажется лучше, то он с легкостью изменит своему господину. Уж я-то знаю этих черномазых!

Марильяк, понимая, что Бофора не переспорить, тем не менее, прежде чем согласиться, заметил:

— Такое случается не только среди чернокожих слуг, но и среди белых, ваша светлость. Впрочем, пока мы не придумали другого способа,

надо попробовать этот. Но я надеюсь, ваша светлость, вы поможете мне…

— Помогу, помогу, — раздраженно бросил Бофор. — Только не тяните.

На следующий день, когда на Париж уже опускались вечерние сумерки, лакею Валентину, выполнявшему приказ виконта, удалось заманить негра к себе.

— Я не хочу, чтобы меня видели, — говорил Гассан с усмешкой, плутовато подмигивая. — Меня многие знают. А мой господин с твоим господином не такие друзья, как мы с тобой. Люди могут подумать и донести хозяину Гассана, мол, твой верный слуга — изменник!

Валентин успокаивал гостя:

— Никто тебя не увидит — уже совсем темно.

Но негр с комической серьезностью продолжал:

— Надо заботиться о своем добром имени. И незачем ставить на карту собственную честь, если это никакой пользы не приносит. Я — честный негр!

— Да кто в этом сомневается, Гассан? — ответил Валентин, пропуская его вперед себя в незаметную со стороны дверь потайного входа во дворец, где в одной из нижних комнат Бофор и Марильяк поджидали их.

— Я — честный негр, — с удовольствием повторил Гассан. — Я служу моему господину. Господин хорошо платит мне за мою службу. Я — хороший негр!

Валентин кивнул и, сдерживая нетерпение, сказал:

— Нам надо поторопиться, Гассан.

— Куда нам торопиться? — удивленно спросил негр.

— К сиятельному герцогу, моему повелителю, — ответил Валентин и важно спросил: — А знаешь ты, какая разница между твоим господином, который всего–навсего маркиз, и моим господином — герцогом? Я скажу тебе это, Гассан. Представь себе, что твой господин — это древко знамени, оно ведь высокое, не правда ли? А теперь вообрази себе церковную колокольню, самую высокую церковную колокольню. Это мой повелитель. Теперь ты видишь, насколько выше мой господин?

— Что мне за дело до церковной колокольни? Я доволен и древком знамени, — лукаво проговорил негр. — Оно ведь из чистого золота.

— Ну, ладно, ладно, — не стал спорить Валентин. — Пойдем к моему господину, и ты все сам поймешь. Ничего плохого с тобой не случится. Только не вздумай говорить своему господину, что был здесь.

Негр осклабился:

— Что я — дурак?

Валентин повел негра через длинную анфиладу залов, освещенных множеством зажженных канделябров, и привел наконец в дальнюю комнату, где их поджидали герцог с виконтом.

Марильяк стоял посреди комнаты, герцог же сидел чуть поодаль

в богатом бархатном кресле, обитом золотыми гвоздиками с узорчатыми шляпками.

Едва переступив порог, негр рухнул на колени и низко склонился, коснувшись лбом расстеленного на полу ковра.

— Как тебя зовут, негр? — высокомерно спросил Марильяк.

— Гассан, о великий господин. Гассан, невольник и слуга синьора маркиза Спартиненто, да будет он здоров и крепок, — ответил негр, оторвав лоб от пола и шныряя хитрыми глазами по сторонам.

— Мой повелитель, сиятельный герцог, ищет черного слугу, — продолжал Марильяк. — Так вот, не хочешь ли ты переменить господина? У нового тебе будет наверняка лучше.

— Переменить господина? — удивленно переспросил Гассан и воскликнул: — Значит, оказаться неблагодарным негодяем. Нет! Я принадлежу моему господину. Я не могу уйти от него. Я принадлежу ему, пока он жив!

Марильяк пристально посмотрел на негра:

— Так ты не хочешь уйти от него? Подумай. Это было бы хорошей переменой в твоей жизни.

Гассан пылко ответил:

— Лучшей переменой было бы, если бы я стал свободным!

Марильяк насторожился и спросил:

— Ты хочешь получить свободу? Но что бы ты стал тогда делать?

— Я бы поехал назад, в Африку, милостивый господин, — ответил Гассан, не задумываясь. — Мне не нравится в Париже. В Париже холодно и мокро! Я хочу назад — в Африку!

Виконт продолжал допытываться:

— Ты тоскуешь по родине, Гассан?

— Гассан тоскует, но Гассан не может уехать, — с горечью ответил негр. — Гассан принадлежит синьору маркизу, дай бог ему долгих лет жизни!

Марильяк сделал вид, что задумался, затем проговорил:

— Я хотел нанять тебя к сиятельному герцогу, Гассан, но теперь, узнав, что ты тоскуешь по родине, оставил это намерение. Что ж, это меня огорчает. Однако, несмотря на то, что мне приходится отказаться от своего намерения, я хочу помочь тебе стать свободным, Гассан. Я хочу помочь тебе обрести свободу!

— О, милостивый господин! — воскликнул Гассан. — Как бы я хотел уехать отсюда!

— Но почему ты не убежишь? — спросил Марильяк.

Негр состроил горестную гримасу:

— Куда бежать бедному Гассану? Его сразу же поймают и посадят в темницу.

— Твой господин не позволит этого, — деланно усомнился виконт.

Гассан замотал головой:

— О, мой синьор маркиз очень добр, но строг! Он просто велит меня повесить.

— Ну что ж… — с лицемерным сочувствием проговорил Марильяк. — Тогда ты должен оставаться невольником маркиза.

— Да, — уныло подтвердил Гассан. — До тех пор, пока маркиз жив.

— Тебе наверняка придется ждать много лет, — усмехнулся виконт и с невинным видом спросил: — А ты не хотел бы, чтобы маркиз вдруг умер?