Невеста поневоле, или Чужой трофей
Шрифт:
— Вы задержали меня, леди, чтобы поведать об очевидных вещах? — У меня едва ли получается подавить раздражение. Я должен готовиться к скорому отъезду, а эти зеленоглазые порождения Черного Мора не дают мне этого делать! Одна пропала невесть куда, а вторая причитает так, словно смерть герцогини каким -то образом омрачит ее жалкое существование в стенах дворца.
— Мне страшно! — На мгновенье маска с лица маркизы спадает, обнажив истинные чувства и эмоции. В глазах девушки появляется неприкрытый испуг. Поддавшись сиюминутному порыву, она хватает меня за локоть, но уже через секунду берет себя в руки, одергивает пальцы. Лишь плотно сжатые губы напоминают о произошедшем. Лицо ее вновь спокойно и равнодушно. — Ее светлость... Матушка, — поправляет сама себя, — больна, но она. — Лили запинается, силясь подобрать слова. — Мне тревожно, мистер Бэнкс.
— У вас нет повода для беспокойства, леди Лили, — отчеканил я в ответ. Мне хотелось как можно скорее прервать этот нелепый разговор. — Все идет своим чередом.
Девушка усмехнулась и отбросила за спину копну курчавых медных волос. По сравнению с алыми локонами Софи они казались тусклыми паклями, ниспадающими на плечи.
— Вчера герцогиня не признала меня, мистер Бэнкс, — с горечью произнесла она. — Прогнала из своих покоев. Сказала, что я — ей не дочь!
Только этого не хватало!
— Вы по-прежнему думаете, мистер Бэнкс, что в силах все контролировать? — Горькая усмешка разрезает тонкие губы леди Лили. — Вы ведь говорили, что подобное исключено! Г оворили, что.
— Ее светлость не в себе! — прорычал в лицо девчонке. Ее всхлипы мне сейчас ни к чему. Как и излишняя паника. — У герцогини на фоне тяжело протекающей болезни помутился рассудок. И всего лишь!
— Об обстоятельствах подобного рода у нас уговора не было, канцлер! Это ставит под угрозу.
Я резко поддался вперед и накрыл рот девушки ладонью. Пускай уж лучше кто -нибудь из прислуги увидит, как я зажимаю в коридоре дочь покойного пэра, чем услышит те слова, что она позволяет себе произносить.
— За-мол-чи! Я с тобой вообще ни о чем договариваться не планировал, маленькая лгунья! — прошипел, стискивая ее подбородок. — Это Сарский дворец! Здесь ушей столько же, сколько и в любой дешевой таверне после захода солнца! — Мне пришлось ослабить хватку, чтобы Лили прекратила стонать мне в ладонь от боли. — Я поговорю с герцогиней перед отъездом. Поняла? — я встряхнул девушку за плечи, пытаясь привести в чувство. — Надеюсь, в мое отсутствие ты не наделаешь глупостей!?
Леди отрицательно качнула головой. Ее взгляд скользнул по моим плечам, замер, за что-то зацепившись.
— Мне уже лучше, мистер Бэнкс, — громко произнесла она, отводя взор. — Это всего лишь головокружение.
Молча стиснув кулаки, я отступил. Нужно быть более сдержанным, иначе и до беды недалеко. Мое истинное нутро рвется наружу. Чем скорее я похороню свое прошлое, тем будет лучше для меня. Главное не опоздать. Не дать этой разрушительной мощи проснуться и разрушить ту стену, что я так долго строил. Возводил камень за камнем, пытаясь отгородиться от правды.
— Доброе утро, леди Лили, — приторно-сладкий голос Люсиль вырвал из собственных мыслей. — Доброе утро, ваша милость, — добавила она, шествуя мимо меня, с гордо поднятой головой. Ее платье цвета спелой ежевики шуршало, нарушая гробовую тишину дворцового коридора. Ее взгляд, полный ревности, ненависти и вместе с тем вожделения, скользнул по моему лицу и тут же растаял, оставив меня гадать о том, какие мысли роятся в ее пустой голове, после увиденного. Надеюсь этой девице хватить благоразумия не приписать мне роман с дочерью ее светлости.
Заливистая птичья трель зазвенела в коридоре.
Только сейчас я заметил, что Люсиль идет не с пустыми руками. Она крепко держит пузатую клетку с тонкими металлическими прутьями, в которой сидит маленькая птичка с алым оперением. Она натужно взмахивает крыльями, словно пытаясь привлечь к себе внимание, беспомощно переминается с лапки на лапку. А весь пол ее тесной темницы усыпан багряной пыльцой.
До сегодняшнего дня у меня не было времени подумать о чудесных метаморфозах, которым я стал невольным свидетелем. Из хрупкой девушки Софи превращалась в пташку, которую я без труда мог бы раздавить в ладони. Вот только отчего-то подобная мысль была мне чужда. Я не хотел вредить ей. А ведь мог! Ее непокорность и страх, который она старательно прятала под маской напускной смелости, забавляли меня. Колкие слова, срывающиеся с язычка девушки, не раздражали, как приторные речи фрейлины герцогини.
Интересно, кому-нибудь еще во дворце она уже успела продемонстрировать свое двуличие? Если так — то плохо дело...
Заверив Лили в том, что повода для беспокойства у нее нет, я направился следом за Люсиль. Святые Девы! Я могу поклясться, что эта змея прекрасно знала, что я иду за ней по пятам. Иначе, отчего ее бедра описывали в воздухе размашистые восьмерки? Даже пышная юбка не могла скрыть этих движений!
Я переступил порог комнаты Люсиль следом за ней. Как я и предполагал, эта лисица даже дверь не стала запирать. Девушка уже успела опуститься на стул с изогнутой спинкой возле трюмо и водила серебряным гребнем, украшенным бусинами янтаря, по волосам. И где она только его взяла? Будучи дочерью графа Дженкинса, она могла позволить себе более дорогие вещи. Впрочем, и ее служение герцогине было скорее данью уважения покойному лорду Флемингу и желанием ее отца обзавестись связями во дворце и приблизиться к герцогу, который пользовался снисхождением его величества. Поговаривают, мать Люсиль Дженкинс и герцогиню Сарскую раньше связывала крепкая дружба, пока смерть первой ее не разрушила. Что ж, скоро Святые Девы и Мелинду приберут к рукам. Ждать осталось не долго.
— Зачем пожаловали, ваша милость? — она коснулась меня томным взглядом, направленным сквозь зеркальную гладь. Белокурая головка склонилась на бок, в ожидании моего ответа. Грудь, стянутая тугим корсетом, поднималась и опускалась, внимая каждому движению руки Люсиль.
— Где ты это взяла? — Я небрежно кивнул в сторону клетки, которая стояла у распахнутого настежь окна. Запертая в тесную темницу пташка не пела, радуясь лучам солнца, ласкающим крылья. Она неотрывно следила за мной смышлеными глазами-бусинами.
— Ах, вы о птице? — ответила она, взмахнув пушистыми ресницами. — Папенька прислал.
Маленькая лгунья! Мне хорошо известно, что графа Дженкинса не заботит ничего, кроме денег, связей и его нынешнего положения в королевстве. Даже дочь в его руках лишь средство достижения поставленных целей и извлечения выгоды. Он не из тех папаш, что станет баловать дочурку, тщательно выбирая для нее подарок. Дженкинс способен лишь откупиться от нее золотыми, которые Люсиль не брезгует регулярно тратить на новые наряды, украшения и прочую шелуху.
— В таком случае, я буду вынужден отправить ее обратно. Вам известны правила, леди. Сарский дворец не место для пернатых тварей. Любая животина, в том числе птица, здесь под строгим запретом. Указ герцога, — сухо произнес я.
— Папенька всегда говорил, что его светлость — с причудами, — усмехнулась она, поднимаясь со стула. — Бросьте, мистер Бэнкс, — она провела указательным пальцем по пухлым губам, скользнула вниз, очерчивая выпирающие ключицы, — вы ведь поможете сохранить мне этот маленький секрет. Разве это кому -то навредит? Я перед вами в долгу не останусь, — уже тише добавила она, подойдя ко мне вплотную.