Невеста поневоле, или Чужой трофей
Шрифт:
Голос принадлежал мистеру Нельсону. Он хлопотал у письменного стола, разложив на нем несколько прозрачных колб и холщовых мешочков. Скудные запасы для чудотворца, которому доверили здоровье ее светлости.
Я едва ли помнила, как цепляясь за плечо мужчины, добралась до своих покоев. Боль отступила, но мысли все еще путались, а в ушах стоял гул, который у меня никак не получалось прогнать. Вместе с ним меня преследовал и взгляд мистера Бэнкса. Жестокий, не ведающий пощады...
Я прикрыла глаза, без сил откинув голову на подушку. Рука потянулась к лику Девы Справедливости, которого вновь не обнаружила на месте. Тонкая цепочка была утеряна, а вместе с ней и благосклонность святой покровительницы.
Саймон Нельсон, присев на край кровати, вручил мне пузырек с бурой жидкостью.
— Это поможет восстановить силы, — сказал он. — А это, — его пальцы коснулись шеи, неумело размазывая по коже что-то вязкое, — толченая ромашка с гречишным медом для успокоения горла.
Я пыталась всеми силами скрыть удивление. В Мионе мед и цветы ромашки использовали исключительно для употребления внутрь. Жители улиц Третьего кольца, как правило, не имея средств на лекаря, привыкли лечить любой недуг дарами природы, оттого неплохо разбирались в растениях. Я не стала исключением. Даже прихватила с собой из обители мешочек душистых сушеных трав от простуды, которая могла настигнуть в самый неподходящий момент.
— Благодарю, — с трудом произнесла я, пытаясь подавить желание встать и немедленно уйти. Не знаю, на какие чудеса способен Саймон Нельсон, но вот в примитивном лечении даже я дам ему фору. Этот мужчина если и не лгал о своих умениях, то определенно что -то недоговаривал.
— Канцлер едва вас не убил, мисс Донахон. Если бы я не подоспел вовремя, кто-нибудь из прислуги наткнулся бы уже на ваше хладное тело, — с деланным сочувствием произнес он.
Неужели этот хитрец вновь решил пытаться убедить меня вести игру против мистера Бэнкса?
— Я полагаю, у вас не осталось сомнений в том, что Айзек Бэнкс способен на убийство,
— добавил он, вытирая заранее приготовленным полотенцем липкую мазь с моей шеи. Его прикосновения вызывали лишь негодование и раздражение. Хотелось смахнуть назойливую руку, услужливо хлопочущую у моего лица.
— Советую вам, мистер Нельсон, расследуя это дело, опираться исключительно на факты, а не строить домыслы, — ответила я, поднимаясь с кровати.
Чудотворец отстранился, взирая на меня холодным взором. Кажется, он ожидал другого ответа. Да, мистер Бэнкс едва не вытряхнул из меня жизнь, но я не могла обвинить его в убийстве леди Сандры. У меня попросту не было никаких доказательств. Впрочем, как и у мистера Нельсона.
— Хотите всю жизнь быть вещью канцлера, Софи?! — внезапно вспыхнул он, вскидывая вверх подбородок. — Разве вы не понимаете, что это ваш шанс!
Я неспешно направилась к шкафу, где хранила свои скудные пожитки в стареньком саквояже. Среди немногочисленных вещей носовой платок обнаружился практически сразу. Я принялась усердно убирать с шеи остатки меда с примесью сухих трав. Сухая ткань едва ли справлялась с этой задачей, поэтому мне пришлось смочить ее, скрывшись от преследующего меня взора мистера Нельсона.
Понимаю ли я? О, да! Арест канцлера позволил бы мне сбросить удавку с собственной шеи. Но какой ценой?! Чужая жизнь, какой бы она не была, не стоила моей свободы.
— Думаете, Айзек Бэнкс не имеет отношения к убийству? — усмехнулся Нельсон. Я не видела его лица, но тут же представила, как ползут вверх уголки его губ, вокруг которых красуется редкая поросль щетины.
Я промолчала. Замерла у зеркала, из которого на меня смотрела незнакомка с бледными щеками покойницы и покрасневшей шеей, на которой следы чужих пальцев начинали наливаться фиолетовой краской.
Мне срочно нужен платок! Нельзя в таком виде появляться при ребенке!
— Что ж, мисс Донахон, я докажу вам обратное, — уверенно произнес Нельсон. В его голосе зазвучала сталь. Впору было поверить его словам. Они едва ли оставляли место для сомнений. — И если вы не захотите свидетельствовать против убийцы, сами предстанете перед судом. Все ваши грязные секреты станут достоянием королевства.
Повисла гнетущая тишина. Она давила, словно каменная глыба, не позволяющая сделать ни единого движения.
— Служительница Девы Справедливости, которая принадлежит мужчине! — театрально воскликнул он, словно только что узнал сей факт.
— Вы повторяетесь, мистер Нельсон, — отстраненно ответила я, оставляя испачканный платок рядом с рукомойником.
— Простите, мисс Донахон, — спохватился мужчина. — А как вам такое? — с энтузиазмом произнес он, после короткой паузы. — Служительница под покровом ночи спускается в дворцовые бани, чтобы скрытно подглядывать за мужчинами. Уже интереснее, не правда ли?
Не в силах больше слушать угрозы дворцового чудотворца, я покинула свои покои. Сбежала, не найдя слов. Сдалась, даже не начав сражение.
Мистер Нельсон — моя совесть. Ему откуда -то известны все мои прегрешения. Все самые страшные тайны, которые не дают ночью сомкнуть глаз, с рассветом оживают, обретают плоть, срываются с его губ. Неужели он видел той ночью как я, краснея от стыда смотрела на его обнаженную спину? Но ведь это невозможно!
Святые Девы! Мои щеки и сейчас от одного лишь воспоминания вновь налились краской!
— Софи!
Имя, сорвавшееся с губ канцлера, кажется мне чужим. Словно выстрел пронзает тело, заставляет остановиться. Будто и не мне оно принадлежит вовсе. Я замираю. Чувствую, как спину опаляет его пылкий взор. Он скользит между лопаток, обжигает обнаженную шею, на которой красуются следы его сильных рук. Они заклеймили меня. Вновь напомнили мое место.
За спиной слышны уверенные шаги. Они приближаются. Чем отчетливее я их слышу, тем быстрее бьется сердце у меня в груди. Хочется провалиться сквозь землю, чтобы не видеть его взор, в котором плещется непроглядная тьма.