Невеста-самозванка
Шрифт:
Но леди Тиффания даже не обратила внимания на его слова, продолжала:
— С другой стороны, она преисполнена тайн, которые пока точно не собирается раскрывать ни нарочно, ни случайно. А еще она чего-то боится. Очень. И, быть может, именно этот страх и заставляет ее так поступать. Я, конечно, постараюсь все выяснить, и к тебе лишь одна просьба: не путаться лишний раз под ногами. В том числе и на сегодняшнем приеме.
— Поверьте, я даже лишний раз не подойду без особой на то необходимости, — хотел добавить, что касательно этого приема у него совсем другие приоритеты, но слова так и остались непроизнесенными. Вверху лестницы появилась Анна.
Многое хотелось сказать. Но само собой вырвалось самое очевидное:
— Леди Тиффания, вот что конкретно в моей просьбе «она должна быть незаметной» осталось вами непонятым?
— А что же ты так занервничал, милый мой? — она в ответ невозмутимо улыбнулась. — Для тебя уж такое внезапное открытие, что незаметной ее не сделать никак? Что уж поделать, смирись, — и понизив голос до шепота, добавила как бы между прочим: — И не смотри на нее так, это уже прямо неприлично.
***
— Да и кстати о приличиях, — продолжала леди Тиффания, — раз уж Анна якобы моя воспитанница, она никак не может прибыть на бал с тобой. А только исключительно в моем сопровождении.
— Вы же сами понимаете, что мы не можем с ней настолько отдаляться, — возразил Эйтон, с трудом сфокусировавшись на словах бабушки. В мыслях уже вовсю разворачивались варианты развития событий. Как вообще ему спокойно на этом приеме общаться с принцессой, если постоянно нервы будет дергать повышенное внимание к Анне?!
— Я не настолько старая, чтобы мгновенно забывать элементарные вещи, — фыркнула леди Тиффания, — так что я прекрасно помню про твое хитромудрое заклятие, чтобы ход ритуала по расторжению уз не нарушился. Только раз уж ты придумал такое прикрытие для своей временной невесты, будь добр соответствовать до конца. Так что не она с тобой отправится порталом, а ты с нами экипажем. И, да, да, предвкушая твое в ответ, что тебе не пять лет, чтобы тобой командовали, напомню, что я — старая больная женщина, старейшая в этой сумасшедшей семье, между прочим, меня нельзя огорчать.
— Почему-то вы старая и больная исключительно тогда, когда вам это выгодно, — Эйтон усмехнулся. Хотя и коробила сама эта ситуация, но злости не было. Только досада. Нарастающая все больше, чем ниже по лестнице спускалась Анна.
Про любую другую девушку запросто мог бы сказать, что она нарочно идет так неспеша, мол, любуйтесь мной и выдумывайте комплименты. Но Анна явно не красовалась. Вероятнее всего, пышное платье на деле было настолько неудобным, что с непривычки требовалась сноровка. Чтобы, как минимум, кубарем вниз по лестнице не покатиться.
Не выдержав, Эйтон поднялся на несколько ступенек, подал Анне руку. Да, тем самым нарушив кучу запретов, которые сам себе на ее счет уже успел насоздавать.
На вопросительный взгляд пояснил:
— Банально не хочу, чтобы вы споткнулись и отправились в итоге на прием с ссадиной на лбу.
— Вы явно недооценили вашу лестницу, тут помимо ссадины на лбу грозит и сотрясение мозга, и возможный летальный исход, — она хоть и приняла его руку, но, похоже, не охотно. Скрытые тонкой тканью перчатки пальцы отчего-то чуть дрожали.
— Если вам настолько неудобно в этом платье, то, может, стоило выбрать что-то менее громоздкое? — так и хотелось добавить и про оголенные плечи, и про декольте, пусть в пределах приличия, но почему-то же неприличные мысли очень даже провоцирует!
— Мне кажется, если кому-то и неудобно от моего платья, то исключительно вам, дорогой граф, — даже искорки в ее глазах мелькнули. Столь же открыто читающиеся, как и бесстрашный вызов. — Спешу напомнить, что это была исключительно ваша идея.
— Моя идея заключалась не в том, что я буду вынужден вас там охранять, — ну и где его намерение сохранять тотальное спокойствие?
— А зачем меня охранять? — с милейшей улыбкой Анна пожала плечами, отчего один из блестящих локонов соскользнул на спину. Так и захотелось коснуться кожи, коснуться волос… Какое-то ненормальное желание удостовериться, настолько ли нежно наощупь, как оно выглядит…
Но ее последующие слова мигом сбили с заманчивой иллюзии:
— Вам совершенно не о чем беспокоиться, лорд Эйтон. Наоборот, я всеми силами постараюсь найти на этом приеме себе новый объект для обожания. Ведь разве не к этому вы стремитесь?
Едва не заскрежетал зубами. Резкий ответ так и хотел сорваться с языка, но она продолжила уже без иронии:
— Если же вы опасаетесь, что я словом или делом могу бросить тень на вашу семью, то совершенно напрасно. И уж точно я никак не покажу при посторонних, что имею к вам какой-либо интерес.
— Вы и не при посторонних этого не показываете.
Но она на это подначивание снова невинно улыбнулась:
— Исключительно неимоверными усилиями. Вот просто нечеловеческими! Иначе бы давно уже повисла у вас на шее с пылкими требованиями.
— Требованиями чего? — только сейчас поймал себя на том, что неосознанно улыбается. Вот вроде и злит она! Но в то же время как-то…
— Разврата и непотребства, я полагаю, — снова сбила с мыслей. И тут же со смехом добавила: — Я не серьезно, не пугайтесь вы так.
— Вы, правда, считаете, что можете меня этим напугать? — скептически усмехнулся Эйтон.
И снова ее глаза хитро блеснули:
— Ну а вдруг вы только для виду такой брутальный и искушенный, а на деле невинный юноша пылкий со взглядом горящим…
Аж чуть воздухом не подавился! Но ответ не успел озвучивать.
— Кхм, — с несвойственной ей деликатностью кашлянула леди Тиффания, похоже, все это время с пристальным вниманием за ними наблюдающая, — я понимаю, что лестница — это сложно, но, быть может, как-то совместными усилиями вы оба все же преодолеете последние ступени?
Глава двенадцатая
Анна
И чего он так злится? Это же его была идея? Его. Я всего лишь послушно выполняю условия нашего договора. Но что-то происходящее выглядит так, будто Эйтон сам придумал, а теперь сам этим недоволен.