Невеста в алом
Шрифт:
А это очень неблагоразумно, когда она ждет Его. И по-видимому, Джефф — не Он. Невозможно же в конце концов раздвоиться.
Так что он извинился и отправился на еще одну прогулку, во время которой угрюмо подумал, что к тому времени, когда эта Богом забытая миссия будет закончена, он будет знать Брюссель как свои пять пальцев, вплоть до последнего желоба, по которому бежали сточные воды в Сену.
А какой у него был выбор? Напиваться — это не вариант, он был на задании, и даже растущая страсть к Анаис не ослепляла его и не давала забыть о миссии. Кроме того,
Хуже всего то, что она, скорее всего это тоже знает.
Он уже заметил эту способность Анаис. Еще до того как они покинули Англию, у него возникло странное чувство, что она все видит и все подмечает. Она может, конечно, утверждать, что у нее нет Дара и что она ничему не научилась у Витторио. Но она безошибочно почувствовала его присутствие в комнате.
Он видел, как, не поднимая головы от стола, она, обращаясь к слугам по имени, отдавала им то одно, то другое распоряжение, в то время как он даже не подозревал об их присутствии. И еще была та ночь, — казалось, что с тех пор прошло много времени, — когда он прошелся с Дюпоном до Сент-Кэтрин.
Там, в кромешной тьме переулка была женщина — леди с голосом Анаис — со стилетом, приставленным к горлу какого-то несчастного выродка, который украл жемчужное ожерелье. Холодная, как ключевая вода, она прижала колено к его яйцам, а затем убрала свой стилет так небрежно, как другая женщина разгладила бы кружево на манжете.
В течение следующих дней, пока они изучали ритм жизни дома напротив, Джефф тщательно наблюдал за ней — наблюдал, скажем так, не только за интригующим покачиванием ее бедер или сиянием ее глаз, когда он входил в комнату.
Однажды утром за завтраком она спросила Пти о странном вкусе омлета. Лакей поспешил на кухню, вернулся слегка покрасневшим и признался, что кухарка вместо перца нечаянно положила шалфей. И тогда эту еду отдали слугам. Но миску не вымыли.
Несколько дней спустя они находились в мансарде, сменяя друг друга у телескопов. Анаис, занимавшаяся просмотром бумаг, присланных Дюпоном, очевидно, услышала, как щелкнул замок входной двери особняка Лезанна. Джефф, который наблюдал за горничной, стряхивающей пыль с подоконников в комнате Жизели, ничего об этом не знал, пока рядом не появилась Анаис.
— Интересно, куда она направляется? — размышляла Анаис, наблюдая за тем, как выходит на улицу гувернантка. — В последние дни она покидает дом ровно в четыре.
— Сегодня четверг, — пробормотал Джефф, наклонившись вперед, чтобы сделать запись в журнале. — Может быть, у нее короткий день? Спешит к себе?
— Возможно, — прошептала Анаис, глядя, как аккуратная серая фигура исчезает вниз по улице.
— У вас тонкий слух, — отметил он, взглянув на нее поверх бумаг.
— Правда? — Анаис улыбнулась и отошла от окна. — Мама всегда жаловалась, что у меня избирательный слух — если я хотела, то могла слышать, как летит муха, но если играла в саду, то всегда игнорировала ее приглашения на обед.
Джефф закрыл журнал
— Думаю, мы выяснили ровно столько, сколько собирались, — сказал он, поднимаясь, — и я считаю, что нашим сдержанным соседям все труднее игнорировать нас.
— Ну наконец-то! — воскликнула Анаис. — А теперь мы можем пригласить Лезанна?
— Думаю, пока нет, — ответил Джефф. — Это будет слишком очевидным. Вспомните, мадам Моро уже присылала свои сожаления, что не сможет прийти на чай… держу пари, это дело рук Лезанна.
Анаис прошлась по комнате и вернулась к окну.
— Подозреваю, он не хочет, чтобы кто-нибудь из них имел контакты с внешним миром, — глядя на улицу, сказала она, сложив руки на груди.
— И она боится его. — Джефф задумался. — Я чувствую это.
— Это понять нетрудно, — сказала Анаис. — Это место просто излучает зло. Уверена, это и есть источник того, что вы видели. Лезанн хочет держать их в изоляции.
— Да, потому что если она никого вокруг не знает, то ей и не к кому обратиться за помощью, — согласился Джефф. — Так что мы должны постараться выглядеть настолько бестолковыми и наивными, насколько это возможно.
— Возможно, нам стоит стать бедными? — заметила Анаис.
— Да. Давайте намекнем мадам Моро, что мы живем на жестком содержании у моего отца, — предложил он. — Он оплачивает все наши счета и следит за каждым потраченным су.
Анаис фыркнула.
— А когда намекнуть-то? Бедняжке даже не разрешают зайти на чай в дом на противоположной стороне улицы!
— Да, но она каждый день в одно и то же время ходит в парк. — Джефф сдернул пиджак со спинки кресла и надел его. — И там она встречается с Лезанном.
— И что?
— Надевайте свой плащ, — приказал он. — А я захвачу мольберт. Возможно, пришло время встретиться с Лезанном и показать ему, насколько мы безобидны и легкомысленны. И вовсе не опасны.
Здание по адресу Уайтхолл-плейс, 4, находящееся в самом сердце правительства ее величества в Лондоне, было скромным домом, который примыкал к внутреннему двору, имеющему дурную репутацию и, согласно легенде, когда-то принадлежавшему древним королям Шотландии. И хотя леди могла — в очень редких случаях — отважиться пройти через двери здания по этому адресу, вряд ли бы ее увидели возвращающейся обратно, ибо Скотленд-Ярд быстро стал самым печально известным из полицейских участков Лондона и местом, которое посещали в основном представители постоянно снующего сброда Вестминстера.
И так получилось, что в один прекрасный весенний день граф Лейзонби в сопровождении леди Аниши Стаффорд поднялся по ступенькам служебного входа, распахнул дверь и поклонился.
Леди Аниша, слегка задрав нос, прошла мимо него, все еще недовольная сделкой, которую заключила. Сразу за дверью было что-то вроде поста привратника, но он был пуст. Она огляделась, не зная, что делать.
— Пошли, — немного грубовато сказал Лейзонби. — Нам просто надо подняться.
Леди Аниша скрестила руки на груди.