Невеста верховного мага

Озерова Татьяна

Дарио замер, опустился на локти, заключая меня в плен своих могучих рук, легонько сжал за волосы, глядя прямо в глаза.

— А насчёт жены всё просто, моя Велия.

Резкое движение во мне, от которого я выгнулась, цепляясь за его плечи.

— Очень просто, моя сладкая.

Ещё толчок. Глаза в глаза. Глубоко. Размашисто. В плену его рук. Во власти его желания.

Дарио накрыл губами мои губы, двигаясь всё быстрее и быстрее, и, наконец,

я бурно содрогнулась в его объятиях, прижимаясь к нему всем телом, чувствуя, как он замер на мгновение и с утробным рыком излился в меня.

Муж перекатился на спину, увлекая меня за собой, и я прильнула к нему. Я подрагивала в его руках от невыносимо ярких ощущений, плавилась от нежности, с которой он гладил меня по спине.

Я подняла голову, поцеловала его в плечо и всё же попросила:

— Скажи мне, Дарио.

Он протянул руку, медленно отвёл прядь волос мне за ухо, тронул пальцами мои губы.

— Всё просто, моя Велия. Ты жена. Вся моя сила для тебя.

Эпилог

Шесть лет спустя.

Дарио.

— Отец, это несправедливо! — прокричала девочка с белоснежными волосами, выбегая из дома. — Мне уже пять, но до сих пор нельзя учиться заклинаниям!

Я отдыхал в глубоком кресле на веранде нашего дома на берегу океана, куда вырвался от государственных дел. Дочка вскарабкалась мне на колени, устраиваясь удобнее, насупилась и затеребила пуговицу моей белой рубашки. Я обнял её, чувствуя, как растекаюсь от любви, нежности и тихого, спокойного счастья.

— Кто не разрешает? — мягко поинтересовался я.

Налетел порыв тёплого солёного ветра, взъерошил мои отрастающие волосы.

Я ждал ответа дочки и любовался ослепительно красивой женщиной, идущей ко мне босыми ногами по песку. Длинные развевающиеся волосы казались морской пеной, лёгкое лазурное платье облегало её тонкий силуэт с округлившимся животом.

— Никто не разрешает! — пробурчала дочка, — даже ты!

На моих губах уже играла улыбка, и я спросил:

— Почему даже я не разрешаю?

Этот разговор повторялся каждую неделю, но малышка настойчиво искала новые способы добиться своего.

Велия подошла и встала рядом, с наигранной сердитостью нахмурив брови, но улыбка всё равно мелькала на её губах. Я любовался женой и ловил себя на мысли, что всё время хочу её целовать.

А ещё было интересно, до чего эти две красавицы в этот раз договорятся.

Дочка покосилась на мать и промолчала. Велия мягко произнесла:

— Ну же, Мелита, расскажи.

Почему тебе нельзя?

Малышка глубоко вздохнула, дотянулась и чмокнула меня в щёку, вскочила и подбежала к матери. Мелита обняла Велию за ноги и сердито заявила:

— До десяти лет долго ждать, а я хочу сейчас!

— А что нужно, чтобы заклинания хорошо получались, когда тебе исполнится десять? — с улыбкой спросила Велия.

— Да знаю я! — крикнула дочь и побежала в дом, громко зовя брата: — Янис, давай ещё раз сделаем это упражнение, в этот раз точно получится!

Я встал и осторожно обнял жену.

— Какие планы на вечер?

— Ты останешься на вечер? Теодоро объявился?

Я засмеялся:

— Угадай.

Велия отстранилась и повернулась, глядя на спокойный океан, прижимаясь спиной ко мне.

— Я так понимаю, он решил, что за два года ты достаточно поднаторел в государственных делах, и можно наконец-то бросить королевство на твои широкие могучие плечи.

Усмехнувшись, я обнял жену, поцеловал её в макушку и ответил:

— На вечер я останусь. И на завтра тоже. И нет, Теодоро не объявился. Но он разослал вестников. Ирдел теперь станет верховным магом, а я — королём. Так что, моя королева, у нас есть два дня побыть здесь, и мы переезжаем во дворец.

Велия глубоко вздохнула.

— Всё же сбежал наш король с бродячим театром.

Я рассмеялся, и Велия рассмеялась вместе со мной. Она развернулась, запрокидывая голову и глядя мне в глаза. Я погладил её по волосам и ответил на невысказанный вопрос:

— Ты обязательно вернёшься к своим театрам и школам искусств.

Она явно хотела возразить, но я чуть свёл брови. Велия глянула на меня из-под ресниц и наигранно вздохнула.

— Вернёшься, — мягко повторил я. — Когда родишь и восстановишься. Не волнуйся, все они проживут без твоего покровительства ещё несколько месяцев. Не думай, что если у Мелиты не удаётся меня уговорить на своё, то это получится у тебя. Велия, я сказал. Не обсуждается.

Она снова вздохнула с притворным сожалением, а потом улыбнулась:

— Как скажешь, любимый.

Я погладил её по округлившемуся животу, тронул пальцами зовущие губы. Зарылся пальцами в её густые волосы и поцеловал, упиваясь её нежностью, наслаждаясь осознанием, насколько же она вся — моя.

Моя до каждого движения ресниц, до каждого слова, до каждого прикосновения.

Единственная, желанная и любимая. Моя.