Невеста вне отбора
Шрифт:
Красоты дворца прошли мимо мэдчен ван Ретт. Она была сосредоточена на том, чтобы не упасть. И не уронить шарф - он так и норовил соскользнуть с шеи. Единственное, что она заметила, - пурпурно-золотое убранство малого домашнего театра. И бледные до синюшности лица невест-избранниц. Ага, значит, все психуют.
Одна за одной невесты выходили на сцену. Оттуда не было слышно ни звука. Мадди, стоявшая в стороне, начала нервно трястись.
– Все будет хорошо, - сказала Катти, подходя к подруге.
– Это я ржу, -
– Я просто представила, как у меня из-под платья палки выпадут.
– Палки?
– поразилась Катарина.
– У меня движения ногами не получаются, так я палки к бедрам присобачила, вот так, под углом. Я попой двину, - и Мадди продемонстрировала, - и юбка, чисто визуально, как надо колыхается. Минуту лентами помашу и... Вот же гадский дорф!
– Что?
– Сесть-то я не смогу. Ладно, буду решать проблемы по мере поступления. Все, я пошла.
– Удачи.
– И тебе.
Это была самая короткая минута в жизни Катарины. Она успела притопнуть больной ногой об пол, чтобы проверить, действует ли эфир. И поправить шелковый шарф - он должен стекать с ее плеч до самого пола. Глубоко вдохнув, Катти выдохнула и кивнула вошедшему распорядителю.
Короткий коридор и выход на сцену. Барабаны уже рокочут.
– Мэдчен Катарина ван Ретт. Танец с тростью и лентой!
Германика действительно обо всем договорилась - освещение в театре уменьшили почти до полумрака. Людские лица практически не выделялись. Только ложа с принцем и белатором Альтгаром была немного подсвечена.
Она шла быстро, и шелк трепетал вокруг - разлететься ему не давали вшитые шарики-утяжелители. Здесь и сейчас Катарина не чувствовала себя калекой.
Достигнув центра сцены, она резко и эффектно остановилась. Громко стукнула тростью и склонила голову, приветствуя принца и приглашенных гостей.
Взмах рукой, резкий поворот вокруг своей оси. И громкий стук трости - страховка от падения. Нога не болит, но и не чувствуется. Будто вместо живой ступни деревянный протез.
Три шага вперед, упасть на одно колено и ударить тростью об пол. Резко встать, три шага назад, поворот. Зажать трость между ног и перехватить шелк. Взмах, другой, ткань трепещет вокруг нее.
Она откидывает шелк назад, перехватывает трость и наносит несколько ударов по воздуху. Словно перед ней невидимый враг.
В зале царит тишина. Внутренний метроном отстукивает секунды.
Глубоко вдохнув, она прыгнула вперед и приземлилась на здоровую ногу. Черно-серебряный шарф взметнулся следом, как прозрачные крылья.
Рокот барабанов нарастал. Это не было танцем. Катарина будто вела бой - резкие, ритмичные движения. Сильные удары тростью вспарывали воздух так, словно вместо безобидной палки в ее руках боевой посох. И только вьющаяся вокруг тонкой фигуры ткань смягчала это впечатление.
Катти смотрела не в зал. Она слепо смотрела перед собой.
Дернув плечом, она стянула с шеи порядком запутавшийся шарф. В два движения обмотала его вокруг трости, чтобы с обоих концов свисающая ткань почти касалась пола.
Сжав губы, Катарина начала вращать трость. Она играла с утяжеленной тканью и пыталась улыбнуться. Сосредоточенная, мэдчен ван Ретт не обращала внимания ни на покалывание в больной ноге, ни на ноющие колени и плечи. Все, что ей было нужно, - закончить танец. Танец, больше похожий на боевое искусство. Танец, подходящий мужчине, но не женщине.
Усмирив непокорный шелк, она резко вскинула руки выше головы и рухнула вниз. Рухнула вниз, укрывая себя черно-серебряным полотном, как крыльями.
Резкий удар, и барабанный бой стих.
В гробовой тишине Катарина медленно, уверенно поднялась на ноги и спустилась со сцены. Она шла с прямой спиной и смотрела только на свободное кресло рядом с Мадди.
– Если бы я с тобой не дружила, - уверенно произнесла ванен Скомпф, - подружилась бы сейчас. Ты была прекрасна.
Негромкие хлопки со стороны ложи принца удивили Катти. Но поворачиваться и смотреть, кто там такой смелый, она не стала. Хорошо, что Мадди не заморачивалась излишними манерами.
Аплодировал белатор Альтгарт. Его поддержал принц. А принца - все остальные, поскольку нет придворных, готовых пойти против его высочества. И в итоге, с небольшим опозданием, Катти искупали в овациях.
– Где твои палки?
– спросила ван Ретт, смущенная всеобщим вниманием.
– Исчезли, - пожала плечами дочь купца.
– Видимо кто-то из магов сжалился. Может, даже принц, он так заразительно смеялся.
– Над тобой?
– ужаснулась Катарина.
– Надо мной. Ой, ладно тебе. Там грех было не посмеяться.
Аплодисменты затихли. В тишине раздался какой-то вкрадчивый шорох отодвинувшегося стула и шаги.
– Принц идет к сцене.
Его высочество поднялся на сцену и поклонился, прижав руки к сердцу.
– Я благодарю невест-избранниц. Каждая из вас была прекрасна, и каждая из вас подарила нам немного собственного света. Света души.
Хиллиард долго и качественно размазывал текст по сцене. И Катти все больше и больше убеждалась, что его высочество не просто изучал риторику, а посвятил этому несколько лет - никакого смысла в его речи не было. Только благодарность. Но принц не мог просто сказать «спасибо» - такой краткости никто бы не понял. И он держал речь больше десяти минут. После чего зал взорвался овациями.