Невеста вне отбора
Шрифт:
За полтора часа мора Ровейн и Росица успели выстроить теорию заговора. Единственное до чего они не смогли додуматься, так это до того, какому именно богу принесли такую своеобразную жертву. И потому, увидев выходящую из ванной комнаты Катарину они как-то даже не очень обрадовались - обломалось такое интересное расследование.
– Что с ногой?
– нахмурилась мора Ровейн, когда поняла, что вся ее ругань уходит в пустоту.
– Болит, - лаконично ответила Катарина.
– Через пару дней привыкну. Мази у меня нет. Или
– Из дома могут передать только косметику, - немного виновато произнесла Германика.
– Хорошо, - так же сдержанно произнесла мэдчен ван Ретт.
– Прошу оставить меня.
– Что?
– удивилась Германика.
– Мора Ровейн, прошу вас покинуть комнату и дать мне переодеться.
– Цветочек, мы одни, - осторожно напомнила мора Ровейн.
– Мы давно перешли на «ты».
И тут Катти прорвало. Она в жестких, нелицеприятных выражениях высказала все, что думает об Отборе, о правилах, о принце и о белаторе. И о Совете белаторов в целом. А также о том, что краску для бровей и ресниц можно проносить во дворец сундуками, а жизненно необходимую мазь - нет.
– Будете терпеть меня такой, - наконец выдохнула она, - какой у меня будут силы быть.
– Выпей обезболивающее, - предложила Германика.
– Здесь есть целитель, и он с удовольствием предложит тебе несколько флаконов.
– Зелья не работают, - вздохнула Катти.
– Прости, я сорвалась на тебя. Но боюсь, что дальше будет хуже. Раньше я могла позволить себе лежать, а няня меняла компрессы. А здесь... Сейчас поездка до дворца, там публичный завтрак, опять поездка. И наверняка будет еще что-то!
– Так, хорошо, - Германика нахмурилась, - пиши матери письмо, под мою ответственность. В конце концов, мы не можем позволить тебе мучиться. А пока что я просто обезболю заклятьем.
Один небрежный, изящный пасс, и на дикий крик Катарины прибежала Мадди.
– Что вы сделали?!
– Вырубила ее, - выдохнула ошеломленная Германика. И тут же поспешно объяснила: - Ей стало хуже от моего заклятья. А оно не отменяемое, рассасывается само через три часа.
– Но что это было-то?
– грозно спросила Мадди и уперла руки в бока.
В комнату осторожно вошла служанка Мадди.
– Мэдчен ванен Скомпф, надо закончить прическу...
– Я без Катарины никуда не пойду, - безапелляционно произнесла дочь купца.
– И даже право на это имею.
– Найди белатора Альтгара, - коротко приказала мора Ровейн служанке.
– А ты помоги мне снять с нее чулки.
«Помоги» оказалось «сними». И Мадди без какого-либо трепета просто сдернула с Катти чулки. Не только с больной ноги, но и со здоровой. Вот только чисто визуально ноги не слишком различались.
– Надо переложить ее. В кресло. Чтобы ноги свисали с подлокотника. Тогда дерр белатор ничего лишнего не увидит.
Мора Ровейн кивнула и магией подхватила свою подопечную. А ванен Скомпф
– Она спит в чулках?
– запоздало удивилась Германика.
– Может, снять не успела? Я вчера плохо себя чувствовала, - негромко произнесла Мадди.
– Ей больно?
– Я постаралась погрузить ее в глубокий сон, - ответила мора Ровейн, - но гарантировать ничего не могу. Объяснишь все белатору, я скоро вернусь.
Они разминулись на секунду. Германика исчезла, а Альтгар появился. Появился он самым недопустимым образом - нагло переместился к подоконнику.
– Что у вас?
– устало спросил Альтгар и немного побледнел, увидев бесчувственную Катарину.
– Обезболивающее заклятье сработало наоборот, - коротко отчиталась Мадди и искренне понадеялась, что поняла произошедшее правильно. Потому что если мора Ровейн использовала другое заклинание... Вот куда ее понесло, спрашивается?!
– Ты не ошиблась? Мое вчера нормально сработало.
– Тут Альтгар нахмурился, вспомнив, что трость Катти так и не отложила ночью, и добавил: - Или не сработало вообще. Мэдчен ванен Скомпф, еще немного - и вы опоздаете на публичный завтрак.
– Пусть вернется моя служанка и приведет с собой Росицу. Они возьмут наши подвески и вынесут к завтраку. Все смогут ими полюбоваться.
– Я так понимаю, что вы одолжили у мэдчен ван Ретт регламент Отбора?
– хмыкнул Альтгар и, прищелкнув пальцами, наколдовал две бархатные подложки.
Он лично достал из шкатулки Катарины черный агат, оправленный в серебро, и уложил его на бархат.
– Принесите свою подвеску, мэдчен ванен Скомпф.
За несколько минут обе подвески обзавелись красивыми карточками «за оригинальность» и «за мужество». И Мадди признала, что на фоне черного агата Катарины ее янтарь в золоте смотрится вполне достойно.
– Почему вы занялись украшениями?
– опомнившись, спросила ванен Скомпф.
– Потому что мэдчен ван Ретт пробудет без памяти еще не меньше двух часов, а вот публичный завтрак столько ждать не будет. И если подвески не окажутся там к началу, то магия перенесет туда вас обеих, - безукоризненно вежливо произнес белатор Альтгар.
– Но вы же знаете, почему мы не там?
– удивилась и обиделась Мадди.
– Милая мэдчен, я что, по-вашему, единственный белатор на весь Келестин? Или я один это все заклинал? Или мне больше заняться нечем, только следить, кто и куда не пошел? Все чары срабатывают независимо от меня. Это пароль-отклик на каждое ваше действие.
– Так что же вы стоите?!
– вызверилась Мадди и перезатянула пояс подружкиного халата.
Вот только дерр белатор такого оклика не оценил и, выразительно вытащив часы, принялся наблюдать, как ползут стрелки.