Невеста вне отбора

Самсонова Наталья

– Дерр белатор, вы издеваетесь?
– зашипела Мадди.

Тот хмыкнул, убрал часы и одним движением заставил украшения исчезнуть.

– Они появились на ваших тарелках. Вы, кстати, существенно прибавили работы здешнему целителю. Вряд ли он это оценит.

– Почему?

– Потому что касаться Даров могут только их владелицы. Остальные поймают проклятья разной степени пакостности. А удержаться и не потрогать вряд ли сумеют... Где Германика?

Мадди с надеждой покосилась на дверь, затем на подоконник,

но дуэнья не поспешила появиться. И ей пришлось самостоятельно встать на стражу подружкиной чести.

– Оставьте юбку там, где она есть, - воинственно запыхтела Мадди.
– Вот вам целая ступня!

– С каких пор купеческая дочь разбирается в целительстве?

– В целительстве, может, и нет, а вот в мужиках - очень даже! Не будет вам ни девичьего бедрышка, ни голяшки. А еще есть целый сонм диагностирующих заклинаний.

И только появление моры Ровейн положило конец разгорающемуся скандалу. Но Мадди тут же крепко обиделась на дуэнью - что же та не отстояла подопечную-то?

– Ему нужно вены пощупать, - пояснила Германика.

– Да я и гляжу, - буркнула Мадди.
– У нас после такого щупанья жениться заставляют.

Дерр белатор только усмехался. Он не собирался признаваться, что ему нравится порывистая защита ванен Скомпф. Видимо, Катарина ван Ретт более чем достойный человек, если заслужила дружбу настолько простой и открытой мэдчен.

– Ничего не понимаю, - произнес наконец белатор.
– Она здорова.

– Такое не подделать, - покачала головой Германика.

– Знаю, - кивнул Альтгар.
– Я прыгну к ее родителям, за мазью. И часть возьму на анализ. Потому что это все как-то странно.

– Меня с собой возьми, - тут же встрепенулась Германика.

– А ты сама прыгать разучилась?

– С тобой - представительней.

Мадди осталась одна. Покачав головой, она искренне пожелала прыгунам вернуться побыстрее и кое-как подняла ван Ретт на руки. Подругу нужно было оттащить в спальню. Потому что если Катти еще немного полежит поперек кресла, то когда очнется - сойдет с ума от непередаваемого коктейля ощущений.

Кое-как плюхнув Катти на постель, Мадди устроилась рядом. Оставлять ван Ретт без присмотра она побоялась. Да и подруга ее тоже ведь не бросила.

Обратно вернулась только Германика. Вместе с какой-то старенькой бабушкой и кульком конфет.

– Я подумала, что раз уж мы нарушаем правила, нехорошо, если ты останешься без лакомства, - буркнула мора Ровейн и представила: - Эйта Талем, няня Катарины, мэдчен ванен Скомпф.

После чего пристально наблюдала за тем, как эйта нанесла мазь на ступню Катти и туго перебинтовала ногу. Затем уложила на бинты несколько длинных, тонких листочков и забинтовала повторно. И еще раз промазала бинты мазью.

– Меня сам дерр белатор учил, - с гордостью произнесла старушка.
– Сложно было упомнить, но ради

моего Цветочка, ради моей девочки я и не на такое пойду. Вы уж, мора Ровейн, проследите, чтобы она больше не переутомлялась. Я посижу с ней немного?

Германика кивнула и поманила за собой ванен Скомпф.

– Тебе Катарина что-нибудь говорила о своей травме?

– Нет.

– Я слышала, что она падала с яблони, - припомнила мора Ровейн.
– Но это что за яблоня должна быть?

– Нет, с яблони она упала уже после того, как обзавелась тростью. Мы делились веселыми историями из прошлого.

Тяжело вздохнув, Германика плюхнулась в кресло. Мадди аккуратно устроилась в своем. Том, в котором лежали вышитые подушечки.

– Если бы она рассказала, было бы проще.

– На первом месте все равно Отбор, - вздохнула Мадди.
– Мы связаны по рукам и ногам регламентом. Хотя я еще не все прочитала. А насчет того, почему скрывает, - наверняка дело глубоко семейное. Катарина умеет защищать своих.

– Как и ты, - протянула мора Ровейн.

– Потому и поладили, - кивнула Мадди.
– Поговорите с нами откровенно. Вы ведь тоже многое скрываете. В том числе и про Отбор.

– Да что ты заладила - Отбор, Отбор...

– С тростью Катарина давно, они, можно сказать, уже близкие родственники, - упрямо произнесла ванен Скомпф.
– Впереди месяц без боли и мучений, раз есть мазь. А вот Отбор - вот он, вокруг нас. И он представляет большую опасность, чем тайны прошлого.

– Если кому-то интересно мое мнение, то я полностью согласна с Мадди, - устало раздалось от двери.
– Мора Ровейн, наколдуйте пару кресел для нас с няней.

С легким хлопком напротив Германики и Мадди появились кресла, придвинулся столик, и сами собой прилетели чашки с чайником.

– А у меня и пирог с собой, - широко улыбнулась старая эйта.

– Как вы успели?
– поразилась Германика.

– Тю, мазь-то у меня всегда при себе. А на кухню я за пирогом бегала, - широко улыбнулась Анна Талем.
– Побаловать хотела ягодку нашу. Как вы тут живете? И вот да, вы мэдчен, не с Яблоневой ли улицы?

– С Яблоневой, - заулыбалась Мадди.

– Ох и хорошая же у вас лавка, - покивала эйта Талем.

Раскрасневшаяся мэдчен ванен Скомпф подскочила, разлила чай, порезала пирог и села на место. После чего, вместе с подругой, принялась приукрашивать Отбор. Потому что волновать добрую пожилую женщину не хотелось. Вот и вышло, что ногу Катти перегрузила сама - перетанцевала на репетиции бала.

– Ты уж поаккуратнее, милая. Я мазь-то оставлю, а пока ты тут, еще раз в предместья съезжу. А то мало ли, понадобится - и нет.

– Что ж вы одна-то отправитесь?
– тут же отреагировала Германика.
– Я вам в помощь юношу дам. Очень талантливый, и защитит, если что.