Невеста
Шрифт:
— Людвиг. Его зовут Людвиг. И в нашей стае больше дюжины заместителей, которых выбирают внутри своей своры с помощью системы голосований.
— Свора?
— Это сеть взаимосвязанных семей. Обычно географически близких. Каждый заместитель подчиняется Альфе. После Роско были избраны новые заместители, что означает, что большинство из них такие же новички, как и я. Только Мик сохранил свою должность.
— Ты хочешь сказать, единственный, кто не пытался тебя убить?
— Ага, — его смех мог бы быть пропитан горечью,
— Ты её убил? — спросила я будничным тоном, ожидая, что он сейчас меня сбросит с крыши.
— Мизери.
— Это справедливый вопрос, учитывая твои прецеденты.
— Нет, я не убивал пару того, кто раньше менял мне пелёнки, — процедил он, массируя висок. — Чёрт, они оба это делали. Они научили меня кататься на велосипеде и выслеживать добычу.
— Что с ней случилось?
— Она умерла два года назад во время стычки на восточной границе. С людьми, как мы думаем, — он сглотнул. — Как и сын Мика. Ему было шестнадцать.
Мои, конечно, тоже на такое способны, но я всё равно вздрогнула. — Вот почему он всегда такой меланхоличный.
— От него пахнет горем. Всё время.
— Ну, он мой любимый оборотень, — я обняла колени. — Он всегда так добр ко мне.
— Потому что он питает слабость к красивым женщинам.
— И какое это имеет отношение ко мне?
— Ты же знаешь, как выглядишь.
Я тихо рассмеялась, удивлённая сомнительным комплиментом.
— Почему ты всегда так делаешь? — спрашивает он.
— Что делаю?
— Когда смеёшься, ты прикрываешь губы рукой. Или смеёшься с закрытым ртом.
Я пожимаю плечами. Я не знала, но не удивлена. — Разве это не очевидно? — судя по его недоумению, нет. — Ладно. Сейчас я буду предельно откровенна с тобой, — я делаю глубокий театральный вдох. Сцепляю руки в замок. — Возможно, ты не знаешь этого обо мне, но я не такая, как ты. На самом деле, я другой вид, называемый…
— Мизери, — он резко хватает меня за запястье. У меня перехватывает дыхание. — Почему ты прячешь клыки?
— Ты сам мне велел.
— Я просил тебя не отвечать агрессией на агрессию, чтобы, вернувшись домой, не обнаружить мою жену разорванной на части, а рядом с ней — кого-то разорванного на ещё более мелкие части, — его рука всё ещё не отпускает моё запястье. Тёплая. Он усиливает хватку. Его прикосновение одновременно смущает и волнует меня. — Это другое.
Разве? Ты не разорвёшь меня на части?
— Да ладно тебе, Лоу, — я высвобождаю руку и прижимаю её к груди. — Ты же знаешь, какие у меня зубы.
— Да ладно тебе, Мизери, — передразнивает он. — Знаю, именно поэтому не понимаю, почему ты их прячешь.
Мы сверлили друг друга взглядом, словно играя в гляделки, пытаясь перехитрить
— Хочешь их увидеть? — я пытаюсь спровоцировать его, но он лишь торжественно кивает.
— Да, мне бы хотелось знать, с чем мы имеем дело.
— Прямо сейчас?
— Только если тебе не нужны специальные инструменты или у тебя нет более важных дел. Время принять ванную?
— Ты хочешь увидеть мои клыки. Сейчас.
В его взгляде мелькнула жалость.
— Просто… — не знаю почему меня так беспокоит мысль о том, что он их увидит. Может, я просто вспоминаю себя девятилетнюю и то, как мои опекуны переставали улыбаться, стоило мне начать. Крестящийся водитель. И миллионы других случаев за эти годы. Только Серену это никогда не волновало. — Это ловушка? Только не говори, что хочешь понаблюдать, как мои внутренности удобряют свинчатку?
— Было бы крайне неэффективно, ведь я мог бы просто толкнуть тебя, и никто в стае не стал бы меня расспрашивать.
— Ну и выпендрежник!
Он демонстративно прячет руки за спину. — Я безобиден.
Он такой же безобидный, как мина. Он мог бы уничтожить целые галактики суровым взглядом и рычанием.
— Ладно, но если твои волчьи инстинкты возмутятся видом моих вампирских клыков, помни, ты сам этого просил.
Даже не знаю, как подступиться к этому. Оскалиться, оттянуть верхнюю губу пальцами, как люди-стоматологи в рекламе зубных щёток, укусить его за руку для наглядной демонстрации — всё это кажется непрактичным. Поэтому я просто улыбаюсь. Когда холодный воздух касается моих клыков, мой древний инстинкт вопит, что меня поймали. Меня раскрыли. Я…
В порядке, вообще-то.
Зрачки Лоу расширяются. Он изучает мои клыки с его обычным пристальным вниманием, не отстраняясь и не пытаясь меня съесть. Постепенно моя улыбка становится искренней. А он всё смотрит.
И смотрит.
И смотрит.
— Ты в порядке? — мой голос возвращает его к реальности. Его мычание неясное, не совсем утвердительное.
— И ты их не… — он прочищает горло. — Не используешь?
— Что? Ах, клыки? — я провожу языком по правому, и Лоу закрывает глаза, а затем отворачивается. Или слишком противно, или он боится. Бедняжка, Альфа. — Почти все кормятся пакетами с кровью, за редким исключением.
— Каким исключением?
Я пожимаю плечами. — Кормиться из живого источника — это как-то устарело, главным образом потому, что это огромная морока. Я, правда, думаю, что взаимное питье крови иногда включается в секс, но помнишь, как меня изгнали ребёнком, и все считают меня никудышним вампиром? — Стоит вытрясти из Оуэна все подробности, но… уф. Хотя вряд ли мне когда-нибудь снова доведётся быть рядом с другим вампиром. — Я не собираюсь тебя кусать, Лоу. Не волнуйся.
— Я и не волнуюсь, — говорит он хрипло.