Невинная для Лютого. Искупление
Шрифт:
Мы замерли, сплетенные телами, дышали глубоко и не разрывали взглядов. Лёша мягко поглаживал мне спину и так многозначительно молчал. Все было ясно по горящим глазам, что будто омутами темного озера втягивали меня в себя, — он счастлив. Приподняв ладони выше, на лопатки, муж потянулся ко мне и плавно перекатил на спину. Прохладная простынь коснулась разгоряченной кожи, и стало еще холоднее, когда наполненность там, где только что пульсировали бешеные токи, плавно сошла на нет. Муж отстранился и нежно погладил складочки пальцами, растирая влагу, убирая дискомфорт, расслабляя мягкими прикосновениями.
— Как ты? Все в порядке? — передвинулся выше и пальцами другой руки коснулся моего вспотевшего виска, скользнул ниже, по скуле, обвел нежно грудь и спрятал ее под ладонью. Вторая рука оставалась у меня между ног, а я распластанная на постели, словно звезда, казалась себе такой порочной и бесстыдной, но было плевать.
— Лина-а-а, не молчи, пожалуйста, — Лёша повторил и наклонился ближе. — Ты меня пугаешь, — приложил ухо к животу. Прислушался. — Он так окаменел, когда ты кончала, я боялся шевелиться, чтобы не сделать тебе больно. И маленькой плохо. Это нормально, что он напрягается? Я, если честно, не помню уже ничего о беременности на последних сроках.
— Молчу, потому что нет слов, Лёша, — шепнула я, оглаживая его грудь. — Мне так хорошо, что я не знаю, как это сказать.
От тепла его ладоней тонус отступил, и малышка упруго толкнулась. Хорошо, что не по мочевику попало, а куда-то вверх, прямо Лёше в ладонь. Он заулыбался и прижал губы к пупку.
— Бусинка, не дерись, дай маме отдохнуть, — прошептал Леша и, продолжая поглаживать живот, переместился выше, лег рядом, помог мне расположиться на его сильном плече и натянул на нас покрывало.
— Сейчас словно рухнули стены, и мы с тобой оказались на природе, — призналась я. — Обнажённые не только телом, но и сердцем. И я абсолютно счастлива видеть, что ты… мой!
Леша прижался губами к виску, нырнул носом в мои волосы, и через минуту засопел. Когда я стала проваливаться в сон, наполненный красочными событиями последних теплых дней, в комнату кто-то настойчиво постучал.
— Лина! Лёша! — не дождавшись ответа, Дэми открыл дверь и тревожно пояснил свое вторжение: — У малого температура сорок, не сбивается. Няня вызвала скорую, но на машине будет быстрее. Поехали!
Глава 54
Ангел
У меня затылок оледенел от ужаса, руки задрожали. Лёша, коротко кивнув Диме, осторожно помог мне подняться и одеться. Движения чёткие, выверенные, ни одного лишнего, лицо сосредоточенное. Взгляд тёмный, будто направлен внутрь себя. Таким я мужа видела не так часто, и в эти минуты он напоминал мне отца. От одной мысли по щекам покатились слёзы, колени подогнулись.
Муж подхватил меня и заботливо поддержал. Я видела, что губы его шевелятся, но не слышала слов утешения — в ушах зашумело. Кольнуло в животе так, что я охнула.
— Всё хорошо, — поспешила я успокоить побледневшего Лёшу. — Я сейчас… — Голос прерывался, переходил на хрип: — Приду в себя. Не понимаю! Что же случилось? Всё же было хорошо. Саше здесь стало легче!
От волнения за сына я едва передвигала ногами. Лёша продолжал говорить, а мне было страшно сказать, что я ни слова не понимаю. Перед глазами порой темнело, но я упрямо шла к выходу.
Надо ехать. Саша в опасности! Даже не хочу слышать о том, чтобы остаться дома. Я с ума сойду от беспокойства.
Лёша усадил меня в машину, затем принял из рук Дэми вялого Сашу и устроился рядом со мной на заднем сидении. Я положила ладонь на лоб сына и бессильно застонала. Мальчик горел.
Дэми устроился за рулём и газанул так, что у меня голова откинулась. Но я не обратила внимания на несильную боль в затылке. Надеясь, что Саша ощущает меня рядом, поглаживала его плечи и шептала:
— Всё будет хорошо, малыш. Потерпи немного. Почему так резко поднялась температура? Перегреться он не мог, на отравление тоже не похоже. Простудился?
Я осторожно прощупала миндалины, потянулась к животу мальчика.
— Или вирус?
— Подумай еще раз, милая, — Леша свободной рукой отодвинул меня от больного ребенка, впутал пальцы в волосы, мягко сдавил затылок, прикоснулся губами к моему лбу. — Нельзя тобой и малышкой рисковать. Оставайся дома, прошу тебя. Я не могу тебя заставить, но прошу — подумай о себе. — И, прижав к себе сына, муж потянулся к водителю, чтобы остановить машину, а я вцепилась в его локоть и настояла:
— Лёша, мне дома будет хуже! Подумай сам, как бы ты себя чувствовал, отправься мы с Сашей, а ты остался один? Думаешь, я смогу спокойно ждать?
Мы гладили Сашеньку всю дорогу, прислушивались с его рваному дыханию, к обрывкам слов. Я знала, что Лютый волнуется и за сына, и за нас. Улыбалась мужу сквозь слёзы, но никто так и не нарушил молчания до самой больницы.
И только когда машина остановилась, а Лютый приподнял ребёнка, чтобы вынести из салона, Саша неожиданно вырвался и вцепился в мою одежду:
— Мама! — закричал он так отчаянно, что у меня сердце облилось кровью. — Мама, мне страшно!
— Всё в порядке, малыш, — растерянно погладила я мальчика по голове. — Всё будет хорошо, тётя доктор лишь посмотрит на тебя…
— Не хочу к тёте, — захныкал Саша, как совсем маленький. — Мама, я хочу остаться с тобой… Не бросай меня!
— Никогда и ни за что не брошу тебя, — твёрдо пообещала я, целуя мальчика. — Мама рядом, малыш.
— Нос… — застонал Саша. Не открывая глаз. Он дёргался, будто что-то причиняло ему боль. — Нос!
— У тебя болит нос? — заволновалась я и посмотрела на напряжённого Лёшу: — Скорее к врачу! Вдруг это аллергия.
Лютый открыл дверцу и только собрался выходить, как мальчик снова закричал в бреду: