Невинность с секретом
Шрифт:
— Дракон!
Наверное, это иен Вудраф решил размять крылья. Боясь, что зрение у этих существ лучше, чем у людей, забираюсь на лошадь и, понукая её, направляюсь по дороге. Надеюсь, что доеду до замка хотя бы к утру и не развалюсь на части, но через полчаса всё тело начинает ломить.
Зато боль помогает сражаться с дремотой, отвлекает от голода — я снова забыла поесть!
Каждый шорох заставляет меня вздрагивать — я опасаюсь разбойников и боюсь волков. Не зная, какие в этом мире живут хищники (кроме драконов), размышляю о богине
Воображение рисует высокую красивую женщину с белоснежными волосами и золотыми глазами… У незнакомки нежные пухлые губы и милая ямочка на подбородке. Такая же, как у Тагела! Миг, и Имори превращается в высушенную беззубую старуху, которая шепчет: «Леди-воин, подари мне надежду.», — а я вздрагиваю и, стряхнув одолевшую дремоту, едва удерживаюсь на лошади.
В предрассветных сумерках вижу в нескольких шагах впереди закутанную в длинный плащ неподвижную фигуру и судорожно натягиваю поводья.
Сердце пропускает удар, когда я понимаю, что от незнакомца, как в фильмах ужасов, отходят полупрозрачные волны чёрного тумана. Они не похожи на змей торна иен Огаута, но.
Ещё один колдун?!
Глава 35
— Кто вы и что вам нужно? — спрашиваю громко и радуюсь, что голос мой не дрожит.
Кто ты?
Холодею при шершавом, будто наждачная бумага, звучании голоса. Понимаю, что он скорее мужской, и уверяюсь, что передо мной колдун. Возможно, это торн иен Вудрафа.
— Служанка, — отвечаю спокойнее и интересуюсь со всем участием: — Вы заблудились, торн?
— Знаешь, кто я?
Кажется, он даже радуется этому, но я настораживаюсь и невольно натягиваю поводья, лошадь делает пару шагов назад.
— Боишься меня? — следует новый вопрос.
— А надо? — настораживаюсь я.
— Это зависит от того, кто ты на самом деле. — Похоже, ему действительно это интересно.
Потому что он делает шаг, и пространство вокруг торна колышется, как тёмное полупрозрачное желе. И я вдруг понимаю, что и сама фигура не так уж плотна, как казалось в первый миг.
— Вас здесь нет, — шепчу, снова заставляя животное отступить от опасного типа.
— Кто ты, женщина? — Голос торна звенит металлом. — Как можешь видеть меня? Как смеешь обращаться так, будто я твой вечный слуга?
Сердце моё колотится как сумасшедшее. С каждым шагом фигуры в чёрном я всё сильнее дёргаю поводья, пока лошадь не вздымается на дыбы. Передние ноги животного рассекают воздух в том месте, где я вижу торна.
На самом деле это видение? Но отчего такое ясное?
Думаю об этом, прижимаясь всем телом к шее. Впившись пальцами в гриву, зажмуриваюсь и ощущаю, как кулон больно колет грудь. Когда лошадь успокаивается, приподнимаюсь и, не заметив на дороге ни человека, ни тени, облегчённо выдыхаю.
— Сашка, тебе надо нормально спать, больше есть и меньше нервничать, тогда и галлюцинации прекратятся.
Вздрогнув,
Трогаю поводья, принуждая лошадь вновь двинуться по дороге. Мысли возвращаются к Тагелу, и я касаюсь тёплого камня, провожу пальцами по кожаной оплётке и вздыхаю. Меня до сих пор тревожат чувства, которые захлестнули в момент нашей близости. Даже вспоминать об иен Огауте, представлять его совершенное тело, доставляет удовольствие. Губы начинают гореть, желая прикосновений, а дыхание учащается.
— Сашка, стоп! — осаживаю себя и сжимаю в ладони кулон. — Помни, что случилось, когда ты представляла его в последний раз.
Грудь сжимает ноющей болью — я хочу думать о драконе! Хочу его представлять и мечтать о его теле…
Хочу его! И это безумие действительно пугает.
Что, если мне не преодолеть магическую связь между нами? Что, если я всегда буду стремиться к нему в логово? К нему в постель?
Что, если я на самом деле его истинная пара?!
Шею сковывает холодок ужаса, а в груди будто разрастается пламя.
— Спокойно, — шепчу себе. — Давай решим всё как цивилизованные люди. Да, есть некая связь, и она действует на меня всё сильнее. Будем считать, что Тагел — мой любовник. Нужно лишь установить условия нечастых встреч, чтобы потушить это желание.
Представляю, как я заявляюсь в спальню Тагела и предлагаю это, как вырывается смешок. С другой стороны, рано или поздно дракон освободится от проклятия и выберется из своей берлоги. Тогда. Будет ли он мстить? Даже не сомневаюсь! И все мои усилия сохранить мир в этом королевстве пойдут прахом.
Надо действовать умнее. Не отгораживаться от иен Огаута, а попробовать использовать его власть. Как действовали многие великие женщины в прошлом. И как поступают обычные, такие, как Галина в моём мире или Габель в этом.
Вот только я не стратег, а скорее воин. И уже наломала дров.
— Но с принцем пока получается, — напоминаю себе и, щурясь от утренних лучей, улыбаюсь. — Потому что нет другого выбора, потому и получается.
Касаюсь кулона и думаю о том, что и с драконом скоро выбора не станет. Моя страсть растёт, заглушая и страх настоящей Лексии, и её ненависть.
Мне придётся учиться быть такой, как Габель. Уходить с поля боя и брать игру в свои руки. Руководить передвижением пешек, стражей и даже королей. И от осознания этого замирает сердце, становится по-настоящему страшно. Потому что появляется огромная ответственность и опаска, что я попросту не справлюсь. Я никогда не стремилась даже получить руководящую должность.
— Отсидеться на попе ровно не получится всё равно, — горько усмехаюсь я, ёрзая на спине лошади. — Ни в этот раз, ни в следующий. Я уже втянута в игру и выйти не удастся. Если хочу жить. Но я могу выбирать, кем я буду в этой партии. Воином? Королевой? Или тем, кто двигает фигуры?