Невосторженный образ мыслей
Шрифт:
В середине февраля стали появляться данные социологических опросов – и все они были однозначны: противников передачи Исаакия церкви в 2.5–3 раза больше, чем сторонников. При этом на стороне властей и церковников выступили, большей частью, фигуры типа Петра Толстого или Виталия Милонова, чьи, мягко говоря, сомнительные публичные заявления (с обличением противников передачи собора) выглядели абсолютно медвежьей услугой и невольно заставляли вспомнить известную поговорку про услужливого дурака…
Появление в этой ситуации информации о «несогласованных» с президентом действиях Смольного, скорее всего,
При том, что вопрос о Исаакии вряд ли является для Кремля таким принципиальным, чтобы из-за него получать долгоиграющую головную боль (это не Крым, жесткость позиции по которому – одна из основ рейтинга Путина).
И при том, что не стоит переоценивать степень влияния РПЦ в Кремле и степень готовности Кремля во всем идти ей навстречу: участившиеся попытки РПЦ вмешиваться в светскую жизнь и выполнять роль нового идеологического отдела ЦК КПСС вызывают в обществе нарастающее раздражение.
А когда патриарх Кирилл заявляет, что возвращение Исаакиевского собора РПЦ в год столетия революции важно для примирения народа и «должно стать олицетворением согласия и взаимного прощения «белых» с «красными», верующих с неверующими, богатых с бедными» – необходимо констатировать, что все обстоит ровным счетом наоборот. И не только потому, что ни о каком «возвращении» говорить нельзя, ибо Исаакий никогда церкви не передавался, и даже православный царь в конце 19 века в этой передаче отказал. А и потому, что именно объявленные намерения передать Исаакий РПЦ это примирение разрушили, вызвав серьезные протесты.
Нынешний статус Исаакия, как государственного музея, где свободно (и при отсутствии аншлага) проходили службы, устраивал практически всех – никаких протестов не было. Никто в Петербурге не выходил на улицы, требуя прекратить в Исаакии богослужения, и никто не выходил на улицы, требуя выселить государственный музей. И неуклюжие обвинения противников передачи Исаакия в том, что они-де «готовят майдан» и «раскачивают лодку» тоже, что называется, пальцем в небо: «раскачивает лодку» в этой ситуации (как и в других) именно власть – принимая неразумные решения, без оглядки на общество.
Что дальше? При том, что никакого решения о передаче Исаакия формально еще нет и не может быть? И нет даже полагающегося для начала процесса официального обращения от РПЦ (о том, что его нет, мне сообщено в ответе губернатора Петербурга)?
Дальше – надо остановиться и думать.
«Сверху», как представляется, показали что вопрос обсуждаем. Что могут быть другие решения, кроме тех, о которых нам было заявлено, как о состоявшихся. Что власть готова к дискуссиям и компромиссам.
Каковым, заметим, является именно нынешнее положение Исаакия, как государственного музея, где идут службы, и именно это и может быть тем самым «совместным использованием», о котором нам говорят. И которое, как уже сказано, до сих пор устраивало всех.
Доставлены и оставлены
14 июня 2017 года
Бывают ситуации, когда надо выходить на «несанкционированный» митинг или шествие.
Когда акция необходима –
Вот только, призывая к этому, они должны отвечать за всех, кого они зовут на улицы, а не только за себя.
А значит – они обязаны быть готовы к тому, что может произойти.
К возможным задержаниям, когда люди, которых призывали «выходить и ничего не бояться, потому что закон, право, правда и здравый смысл на нашей стороне», окажутся сперва в автозаках, потом в отделах полиции, а потом – в суде.
С шансами получить не только штраф (в размере от 10 тысяч рублей), но и административный арест на срок до 15 суток. Со всеми вытекающими для их жизненных планов последствиями.
Значит, те, кто зовет на несогласованную акцию (независимо от их мотивов) обязаны заранее подготовить юридическую помощь задержанным – адвокатов и общественных защитников (потому что столько адвокатов не напасешься).
Обязаны заранее подготовить волонтеров, которые будут объезжать отделы полиции, развозя задержанным воду и еду, туалетную бумагу и салфетки. И собрать деньги, на которые это все придется покупать, потому что коммунизм еще не наступил.
Обязаны позаботиться о машинах, на которых «мобильные бригады» будут объезжать отделы полиции, узнавая о задержанных, и доставляя воду и продукты, требуя от полиции соблюдения закона.
Обязаны заранее (а не когда людей начнут хватать и отправлять в автозаки) договориться о взаимодействии с членами Общественной наблюдательной комиссии – их должны пускать к задержанным.
Обязаны подумать, где будет работать центр помощи задержанным, в котором будут составлять списки задержанных, распределять волонтеров по отделам полиции, направлять адвокатов и общественных защитников, отвечать на звонки родственников задержанных и журналистов.
Они обязаны понимать, что заниматься этим, если начнутся задержания, должны в первую очередь они – а не кто-либо другой. Что это, в первую очередь, их ответственность перед людьми.
На практике, увы, бывает иначе, в том числе в Петербурге после «антикоррупционных» акций 26 марта и 12 июня. Могу судить ,по собственному опыту: 26 марта пять часов провел в полиции, добиваясь освобождения задержанных, а 12 июня мы с общественниками более восьми часов ездили по отделам полиции, где находилось более 600 задержанных. И в обоих случаях основную нагрузку по помощи задержанным взяли на себя гражданские активисты и правозащитники, не имеющие к организации этих акций никакого отношения…
Кроме этого, инициаторы «несогласованного» выхода обязаны предупредить протестующих – что с ними может случиться на несогласованной акции, и как им себя вести. Потому что заявления о Конституции, которая гарантирует право на мирные собрания (что чистая правда) хорошо выглядят в твиттере, но пока не работают в полиции или в суде.
Поэтому тех, кто пойдет на несогласованную акцию, надо заранее и честно предупредить о последствиях.
Посоветовать, чтобы они взяли с собой документы и лекарства (кому нужно), потому что из полиции в аптеку не выпустят, а «Скорую» могут и не вызвать.