Невыносимое счастье опера Волкова
Шрифт:
Я подскакиваю на ноги, нервно меряя шагами комнату:
– Бред! Но за что? Зачем? Я не понимаю, что этой стерве от меня было нужно? Где я перешла ей дорогу настолько, чтобы от меня избавляться? Что это: обида, ревность? К кому?!
– Уж “за что” и “зачем”, я тебе не скажу, но дерьма в ее голове еще больше, чем в моей.
С ума сойти! Нет, это просто… в голове не укладывается!
– А почему она тогда… – начинаю, голос неожиданно дрожит.
– Почему передумала убивать?
Хватаюсь за горло. Не могу
– Я удалил все документы с компа Шляпина, Тони. Удалил весь компромат. Теперь он есть в единственном экземпляре. У тебя.
Ноги подгибаются. Я не сажусь, я падаю на кровать. Кручу со всех сторон, все еще складывая фрагменты пазла в цельную картинку, пока, собственно, не понимаю одну важную вещь. Которую и озвучиваю:
– Ты меня спас.
Игнат молчит, а я продолжаю. Торопливо, почти шепотом, проговаривая больше для себя:
– Ты не бездумно лез в офис Олега, верно? Ты был подготовлен. Наверняка в одной связке с Лариным и его людьми, да? И ты мог скинуть документы ему. Ты должен был скинуть их ему! Передать информацию Леониду, а он, в свою очередь, тут же закрыл бы Шляпина. И тогда, с вероятностью девяносто девять процентов из ста, ты бы сейчас здесь, со мной, не сидел. Он бы вытащил тебя!
– Мог, – кивает Игнат. – Но в последний момент узнал, что тебя планируют убрать. Случайно. Подслушал. Насколько я понял, это инициатива сестрички Волкова. В общем, действовать пришлось быстро. Шляпин не дурак и не позволил бы тебя убить, пока доки, от которых зависит его жизнь, подвисли непонятно где. Мне оставалось их только перекинуть, снести жесткий диск, избавиться от телефона и сообщить об этом Олегу. Я все равно должен был ему до хрена бабок, и была вероятность, что меня прихлопнут. Так что…
– Кулагин, ты…
– Ты была права, Тони, – вздыхает двоюродный брат, – я позор семьи. Азартные игры, наркотики, алкоголь. С юношества как пошел по наклонной, так и качусь до сих пор. И тут, когда у меня появилась возможность сделать хоть что-то хорошее и правильное… черт! – почесывает разбитую скула Игнат. – Ох, только не говори Волкову, что это я колеса его тачки порезал, – посмеиваясь, съезжает с темы, – он меня убьет.
Я порывисто поднимаюсь с кровати и, усевшись с Игнатом рядом, обнимаю. Хоть это объятие и причиняет брату лишний дискомфорт, но впервые за много-много лет обнимаю. Вкладывая
Не знаю, кто кого убьет, но совершенно точно я знаю одно: я ошиблась. Очень сильно ошиблась в собственном брате. И я рада. Искренне и эгоистично рада, что здесь и сейчас я не одна. Как минимум потому, что раз Кулагина со мной, значит, жив.
По крайней мере теперь понятно, почему и меня не трогают. Им нужна информация. Скорей всего, мой телефон, который выпал где-то в кафе, уже у людей Олега. Взламывают? Не знаю, но это дает нам время. Как много? Тоже можно только предполагать. Но надеюсь, достаточно, чтобы Вик и Ларин успели нас найти. А мы…
– То, что я тебе сейчас скажу – безумие, Игнат.
– Но?
– Нам надо отсюда сваливать.
– Ч-чего? Это не безумие – это самоубийство!
– Нужно выбираться. Я не шучу.
– Ты знаешь, где мы?
– Нет. А ты?
– Сумасшествие бежать оттуда, где ты элементарно не знаешь даже расположение дверей! Я тебе, как бывалый преступник говорю. Забудь. Порешают в два счета!
– Ой-ли! – начинаю суетливо маршировать вдоль голых стен, кусая губы.
Думай, Кулагина, думай…
– Я знаю этот особняк, Тони. И я тебе ответственно заявляю, что побег – дерьмовая идея! Он записан на одного из людей Шляпина, поэтому и искать его будут долго. Кругом лес и всего пара недостроенных домов. До города километров шестьдесят по трассе, за дверью куча вооруженных бандитов, а у нас даже ножа нет! Вопрос: ты рехнулась или решила свести счеты с жизнью?! Еще десять минут назад у тебя были на нее “грандиозные планы”!
– По крайней мере, мы попытаемся.
– Попытаемся что? Загреметь в гроб по-быстрому? Получить пулю в лоб?
– Ужасно звучит, – морщусь. – Попытаемся выбраться. Тем более, ты знаешь расположение выходов, ты сам сказал. А значит, не такое уж это и безумие. Где ближайший?
– В пяти метрах. За дверью коридор и прямо направо лестница. Их из подвала два. Выхода. Один сразу в дом, второй на задний двор. Оба наверняка стерегут. У-у-й, на хрен я тебе это говорю?! Нет, ты ненормальная! Это не я прокурил все мозги, а ты! Давай лучше не будем рыпаться и дождемся твоего грозного опера со своими спецами, пусть он сам все разрулит?!
– Ты сам сказал: искать особняк будут долго.
– Твой Виктор землю голыми руками перероет ради тебя. Не переживай. Уверен, уже начал.
– Я не переживаю. Я сидеть не могу. Сидеть и ждать: то ли нас будут пытать, то ли пристрелят, то ли еще чего покруче. А вдруг они уже добрались до документов? Вдруг уже сейчас идут сюда, чтобы избавиться от свидетелей? Надо бежать!
– Ты боевиков пересмотрела? Куда я тебе побегу в таком состоянии?! Я даже стою с трудом, Нин. Не делай глупостей. Не надо. Тебе надо думать о ребенке, и… – и что еще, Игнат не договорил.