Невысказанное
Шрифт:
Она знала, должно было быть какое-то объяснение этому.
Мамина рука судорожно сжала ладонь Кэми.
— Ты ведь знала, да? — прошептала Кэми. — Должна была знать.
— Когда ты была маленькой, — сказала мама, понизив голос, — я, бывало, наблюдала за тобой, как ты лежала часами, чем-то поглощенная. И это никуда не делось. Я видела, как моя дочь смотрела в никуда и разговаривала с кем-то, кого слышала только она. Кэми, я не знала, что так может случиться. Не знала! Мне так жаль. Я не могла придумать, что бы такое сделать, только постараться
Это было одно из ранних воспоминаний Кэми, страх на лице её матери, когда та наблюдала за дочерью.
— Я боялась всю свою жизнь, — медленно проговорила Кэми. — Я всю свою жизнь думала, что, наверное, я чокнутая, и это по твоей вине.
— Я не знала, что мне делать! — прошептала Клэр. — Я никому не могла рассказать. Линберны исчезли, но в городе остались другие, такие как они. Им не нравится, когда разбалтывают их секреты. Я не могла снять заклинание. Все, что было в моих силах, это минимизировать ущерб, который Линберны могли нанести твоей жизни. Они были лидерами и без них город, казалось, изменился, стал лучше. Я надеялась, молилась, чтобы они никогда не возвращались.
Она начала плакать.
Она была очень молода и напугана, и она поступила так из-за любви. Кэми вспомнила, что испытала, увидев магию, которая не была направлена против неё.
Кэми не могла сказать, что все будет в порядке, что она будет в порядке. Вместо этого её рука обвилась вокруг шеи матери и Кэми обняла её.
Кэми отказалась бросить Джареда в Ауример Хаузе и подчеркнула, что папа непременно заметит парня, спящего на их софе. Поэтому мама неохотно согласилась помочь дотащить Джареда до комнаты Кэми.
— Парни в полуобморочном состоянии едва ли могут покушаться на людскую добродетель, — заметила Кэми, крепко держась за куртку Джареда, пока втаскивала его вверх по лестнице. — Кроме того, он почти никогда не прикасается ко мне. Ему не хочется. — Она взглянула на свою маму, которая обращалась с Джаредом так, будто держала в руках ящик. — С ним я себя чувствую в безопасности, — настойчиво повторила она.
— Он — Линбёрн, — сказала мама. — Я видела на что они способны. И уверена, что ты не можешь доверять ему. Не думаю, что ты с ним будешь в безопасности.
Однако, она все же оставила Кэми наедине с ним. Кэми пыталась вытащить одеяло из-под Джареда, чтобы накрыть его им, но её мышцы категорически взбунтовались против этого. Ей едва ли удалось сдвинуть одеяло на дюйм, так что она просто взобралась на постель и села рядом с ним.
«Он выглядит получше, — подумала она. — Цвет лица вернулся, пот на волосах высох». Она нежно прикоснулась рукой к его лбу. Лоб был горячим, но это уже был не опасный жар.
Сон выровнял черты лица Джареда, выражавшие гнев и настороженность. Он выглядел моложе, напоминая ребенка, которого она никогда не видела, и ужасно ранимо.
— Эй, — сказала Кэми. — Эй. Когда ты проснешься, мне придется многое тебе рассказать. — Она знала, что для всего этого должно быть объяснение. Она понимала, что они — не родственные души. Она знала, что ей придется быть очень осторожной, когда скажет ему об этом.
Джаред, бормоча что-то, повернул голову на подушке. Было что-то умиротворяющее в том, что он находился здесь, хоть и без сознания, так что она могла бы дотронуться до него, а он бы не отпрянул. Она могла думать о нем, а он не узнал бы, о чем же она думает. Она могла быть уверенной — что бы он не чувствовал, это не просочится в её чувства, так что сейчас они принадлежали только ей.
Она могла быть почти наверняка в этом уверена.
— Как бы мне хотелось знать, что было не так, — пробормотала она.
— Ерунда, — пробормотал он в ответ.
Кэми подскочила и позволила своей руке опуститься. Она посмотрела на него: его глаза были все еще почти полностью прикрыты, но из-под ресниц виднелся слабый проблеск серого.
— Я всегда так болею. Каждую осень.
Кэми вспомнила, как Джаред, когда они были в лесу, упоминал, что болел в прошлом году до своего возвращения домой. Она представила, сколько раз в их жизни он стремился к комфорту, и задумалась, задумалась, как часто причиной этому служило то, что он был болен. Она склонилась над ним, и её тень легла ему на лицо.
— Не разговаривай, — сказала она. — Отдыхай. Ты в безопасности. Ты со мной.
— Я помню прошлый год, — выдохнул Джаред. — Я…я помню, как лежал на тротуаре, и у меня было такое ощущение, будто я весь день жарился на сковороде, а ночью асфальт казался могилой. Меня трясло в лихорадке и единственное, что я был еще в состоянии делать, это слушать тебя.
— Я об этом не знала.
У Кэми сдавило горло. Она понятия не имела, что случилось с ним, даже не представляла, что он настоящий. Она просто болтала с ним, а ему тогда нужна была помощь.
— Ничего, — сказал Джаред. Его голос был все еще приглушен, но очень ясен. — Сейчас все хорошо. Это все, чего я хотел.
— Чего? — прошептала Кэми.
Грудь Джареда вздрагивала от его учащенного, прерывистого дыхания. Он не поднимал головы, которая казалась темно-золотым пятном на фоне ее бледной подушки. Она и не думала, что он способен был на это. Он просто лежал там, а лунный свет делал его глаза двумя непроницаемыми серебристыми зеркалами.
— Этого, — прошептал он в ответ. — Всем, чего я хотел, была ты и неважно, была ты настоящей или нет, ничто больше не имело значения.
Теперь он был настоящим, она была настоящей и они были вместе. И не важно каким кошмаром служило объяснение этому, какие ошибки закрались в кровь и мрак, когда их матери были молоды, этот год был лучше предыдущего.
Глаза Джареда закрылись. Кэми потянулась к нему, видя в полумраке и лунном свете, что рука её дрожит, и очень-очень осторожно погладила его волосы. Она слегка пробежалась кончиками пальцев по его волнистым локонам и пробормотала:
— Теперь я здесь. Со мной ты в безопасности.