Нежилец
Шрифт:
— Думаю, Анабэль нравилось, когда ей причиняли настоящую боль. Понимаете? Не игры в доминирование, а кое-что посерьезнее.
— Пытки?
Пьер покачал головой:
— Вряд ли. Скорее, что-то вроде порки.
— С Максом у нее все было нормально? Он отвечал ее… запросам?
— Думаю, да.
— Что вы можете сказать о ее татуировке?
Хореограф усмехнулся:
— Несколько наших девушек сделали такие. Я их попросил, и они не стали ломаться, тем более что картинки — временные.
— Вы попросили? —
— Ну да. Это для нашей новой эротической программы «Жеребец». Премьера — послезавтра, так что приходите — не пожалеете! — Пьер снова усмехнулся, смерив полицейских взглядом.
— И заплатили за татушки тоже вы? — проговорил Самсонов разочарованно.
— Естественно. Кто же еще?
— Если что-нибудь вспомните — позвоните. — Самсонов протянул хореографу свою визитку. — В любое время.
Пьер, не взглянув, сунул картонку в карман:
— Непременно.
Полицейские дождались, когда девушки закончат номер, и поймали их за кулисами.
— Еще один вопрос, — проговорил Самсонов, загораживая им дорогу.
— Мы торопимся! — заволновались стриптизерши. — Нам нужно переодеться к следующему номеру!
— Это недолго, — пообещал полицейский. — Что означают ваши татуировки? Вот эти, с лошадью. Они ведь у вас одинаковые?
Девушки переглянулись. Заговорила Кларисса:
— У нас скоро премьера шоу «Жеребец». Пьеру показалось, что будет круто, если мы сделаем временные татушки. Они должны потом сойти, это же хна.
— Ладно, — махнул рукой полицейский. — Идите, мы вас больше не задерживаем.
Девушки с видимым облегчением проскользнули мимо.
— Пошли отсюда, — сказал Самсонов Дремину, когда стриптизерши скрылись из виду. — Хватит на сегодня эротики.
Когда полицейские выбрались из клуба и вдохнули свежего воздуха, Дремин раздраженно проговорил:
— Это дело начинает мне нравиться все меньше. Чем глубже мы копаем, тем больше у нас подозреваемых, а к Нике мы не приблизились ни на шаг. — С этими словами он открыл багажник и опустил туда ящик с вещами Чижиковой. — В десять утра в пятницу ее убьют, а мы!.. — Он замолчал и резко захлопнул крышку багажника.
— Успокойся, — проговорил Самсонов, открывая дверь. — Паникой ничего не добьешься.
— Знаю! — буркнул Дремин, садясь за руль. — Просто я пытался представить, как мыслит наш убийца, чем он руководствуется.
— Ну и как?
— Не вышло! — Следак завел мотор, и автомобиль тронулся. — Не вижу никакой логики. А ты?
— Думаю, все дело в мостах, — помолчав, ответил Самсонов.
— Что? — Дремин нахмурился. — Каким образом?
— Убийца использует их как алтари. Поливает кровью убитых девушек. В то же время он явно поклоняется Кали. Надо найти связь между мостами и этой богиней.
— И что нам это даст? — поинтересовался Дремин, бросая машину между грузовиком и туристическим автобусом. — Горелов засек его, а кончилось тем, что он в реанимации. Хотя если бы… — Он замолчал.
Самсонов знал, что Дремин имеет в виду: будь Горелов повнимательнее, они могли бы уже «колоть» в управе преступника, выуживая из него сведения о месте, где находится Вероника. Вместо этого они идут по кровавому следу, который убийца оставляет за собой, подобно колеснице Джаггернаута.
— Нужен Интернет, — сказал Самсонов. — Надо выяснить, какие жертвы в Индии приносили в связи с мостами.
— Удачи, — отозвался Дремин. — Что будем сейчас делать?
— Навестим Макса Парфенова.
— Хахаля Анабэль?
Самсонов коротко кивнул:
— Вот адрес бара, где он зависает.
— Думаешь, застанем? — с сомнением проговорил Дремин, взглянув на бумажку.
— Других контактов все равно нет.
— Ладно, давай попробуем.
— Только сначала заглянем в багажник: по-моему, у тебя там завалялась старая почтовая коробка.
— Да, вроде была. А зачем она нам? — не понял Дремин.
— Увидишь. Появилась одна идейка.
Бар «Траншея старого партизана» оказался подвальным помещением, переоборудованным в питейное заведение. Перед входом стояли трое парней и две девчонки. Все пятеро курили и хохотали.
Полицейские прошли мимо. Самсонов нес под мышкой небольшую сине-белую коробку. Когда они вошли в бар, то сразу поняли, что основную массу посетителей составляют студенты, распивающие пиво. Было сильно накурено, звучал тяжелый рок — группу Самсонов не узнал, но композиция показалась знакомой.
— И как будем его искать? — поинтересовался Дремин, обводя помещение взглядом. — Мы понятия не имеем, как он выглядит. Даже не знаем, тут ли он вообще.
— Спокойно. — Самсонов поднял коробку над головой, чтобы каждый мог ее видеть. — Эй! Народ! — крикнул он. — Кто из вас Макс Парфенов? Ему посылка, лично в руки. — Он повертел коробкой, чтобы было ясно, о чем идет речь.
Через две секунды на него смотрели все. Разговоры смолкли. Затем справа раздался низкий голос:
— Давайте мне, я передам.
Самсонов и Дремин повернулись. Реплика принадлежала бармену — широкому, пузатому мужику с блестящей лысиной и близко посаженными светлыми глазами. Он протянул руку и ободряюще кивнул: — Все в порядке, парни, я его отец.
Самсонов подошел к стойке, положил коробку между собой и барменом и прижал ладонью.
— Я должен отдать ее лично в руки, — сказал он извиняющимся тоном. — Он здесь? Я вам, конечно, верю, но…
— Нет его тут! — раздраженно мотнул головой бармен. — Если охота, можете тащить это к нам домой, мне-то что? — Пожав могучими плечами, он схватил тряпку и принялся протирать стойку, со стуком двигая крошечные тарелочки с зубочистками.